А теперь обменяйтесь кольцами... Глава 26
Глава 27
***
Артём швырнул телефон на сиденье машины так, что тот подпрыгнул и упал вниз.
– Да чтоб тебя там!
Ничего плохого отцу он, конечно, не желал, но как же хороши были первые дни после его операции. Работы – море, но никто не компостирует мозг. Потом папаша добрался до телефона, и благодать накрылась медным тазом. Сегодня, в день презентации, Артём ещё до офиса не доехал, а отец ему уже четырежды позвонил. Хоть требуй у администрации больницы изъять сотовый у отдельно взятого пациента… Помимо отца его бесила мама, психующая больше самого Артёма, будто показ – это бог весть какая проблема и без президента компании ничего не получится. Артём был с этим не согласен – подготовка прошла успешно, успешным будет и показ. Зря что ли они последние дни работали до поздней ночи.
Засмотревшись на рабочего, с его точки зрения, неровно закрепляющего натяжную рекламу над входом, Артём чуть не врезался в стремянку, на которой тот стоял.
– Правый край. Правый подними. Очки дать?
Рабочий что-то пробормотал, но край поднял.
Охранник у входа тупо смотрел в пространство и двигал челюстями, пережёвывая очередной «орбит без сахара», или что он там вечно жевал. Артём пощёлкал у его носа пальцами и потребовал сделать взгляд более разумным. Ну хотя бы чуть-чуть разумнее, чем у поедающей траву коровы. Следующее, что ему категорически не понравилось, – декольте секретарши на ресепшн. Отличное декольте. И содержимое – вполне. Но не в офисе и не в день его первого показа. Уставившись на это декольте, снова услышал звонок отца. Спутать его с кем-то другим было нереально – на его номер Артём установил особый сигнал – пожарную сирену. Решительно сбросив звонок, рявкнул на секретаршу так, что та чуть не свалилась под стойку ресепшн.
– Через минуту чтобы вот этого не было!
Куда она за минуту денет грудь привлекательного размера, Артёму было наплевать. Пусть выкручивается как хочет. Пока секретарша соображала, в какую шмотку бы спрятаться, подошла Варвара, и Артём впервые осознал, насколько мерзко брякают все её серьги, бусы и браслеты в этническом стиле… Грубо послав подвернувшегося под руку курьера исполнять его прямые обязанности, а Варвару – снизить уровень шума своего наряда, пошёл в кабинет. Секретарша отца, пользуясь его болезнью, взяла отпуск за свой счёт, и за её столом сидели теперь в первую половину дня Варвара, а во вторую – Катя. В офис Артём прибыл не из дома, а со встречи, время близилось к обеду, но Кате прийти было бы ещё рано. Тем не менее она сидела на месте секретарши и таращилась в открытый учебник.
– У нас вообще-то показ, – напомнил он ей.
– Мне поставили тройку за семинар! – с негодованием ответила Катя. – Первый раз в жизни!
– Какой к чёрту семинар? Ты на работе, а не в универе. И поверь, от троек ещё никто не умирал. А вот от проваленных показов…
Почему бы показу вдруг провалиться и кто от этого умер бы – он сам не знал. Просто Катя со своей тройкой выглядела глупо. Нормальная же девушка, но как, бывает, ляпнет…
Сейчас бы выпить и расслабиться. Но он принял твёрдое решение – не пить. Может быть, после показа. И то символически. Сделав круг по кабинету, немного успокоился и пошёл в демонстрационный зал. Эдуард проводил репетицию, и Артём впервые услышал музыку, под которую модели выйдут на подиум… Это была не музыка, а чёрт знает что. Он бы охотно под такую издох. Никаких позитивных желаний она не вызывала.
– Что это за…?
Разумеется, Эдик выдал ему в ответ всё, что думает о недоделанных президентах, которые ни черта не понимают в творчестве. И не пройти бы ему покомандовать в другом месте. Подбежавшая к тому времени Катенька – вспомнила, что правильной помощнице следует быть с начальником, а не оплакивать на рабочем месте свои тройки, – привычно округлила глаза и перепугано смотрела то на него, то на Эдика. Ссориться с Эдиком было опасней всего. Самодовольный дизайнер в любой момент мог обидеться и среагировать неадекватно. Постаравшись убедить себя, что, возможно, в обморочной музыке заключается какой-то посыл, выражаемый всей коллекцией, Артём прошёл в мастерскую. Там тоже творилось дьявол знает что. Рома обнимал полуголую модельку Анжелу, в то время как Дарья Васильевна спокойно на это смотрела.
– Практикант! – крикнул Артём. – Не в том практикуешься. Убрал руки и в финансовый отдел.
– И этот тип говорит, что его отец – тиран? – с улыбкой спросил Брусникин у Дарьи Васильевны. – Да в сравнении с тобой он одуванчик!
– Брусникин, уничтожу, – предупредил Артём.
На Ромку его вопли действовали слабо, и ушёл он, продолжая дебильно улыбаться.
– Тёма, сигарету? – Дарья Васильевна, зная, что сильно нервничая, он иногда курит, показала на пачку на своём столе. – Или валерьянки? Ты такой взъерошенный.
– Вот спасибо. Развели тут бардак, а мне сигарету.
Развернувшись и чуть не снеся с ног стоявшую за ним Катю, отправился на склад. Там надо было проверить, всё ли нормально упаковали к показу. Стоит им что-то перепутать – случится задержка показа и полумёртвая тушка дизайнера в придачу.
На производственном этаже вопросы, как обычно, посыпались один за другим. И те, что касались президента компании, и те, что решать он был не должен, но раз уж спустился, все норовили его дёргать. Изредка раздавался звонок отца, который Артём уверенно сбрасывал. И без него проблем по горло. Катю он отослал. И чтобы кто-то был в приёмной, и чтобы случайно не наступить на неё, разворачиваясь. Как-то она сегодня особенно неудачно лезла под ноги.
Вернувшись же с производства, обнаружил в приёмной не только Катю, но и Волгину, и маму. Катя поила их кофе, и, кажется, они все прекрасно себя ощущали. Запах кофе напомнил ему, что он с утра ничего не ел. Юлия прощебетала, что, на её взгляд, к показу всё готово, а ещё она добыла им пару таких партнёров, что просто ах. Один из них – француз. И ушла общаться с Эдуардом. Мама же спросила, почему Артём не отвечает на телефонные звонки. Отец беспокоится, перезванивает ей. И вообще он как-то странно выглядит – лохматый, взвинченный и в помятой рубашке. Рубашка запасная у него была, да и странно бы ему сейчас выглядеть иначе, но разжёвывать это маме было лень, поэтому он просто её послал. Сказал – а не пойти ли тебе, мам… в салон красоты. И не оставить ли меня в покое.
– И как-нибудь уж договоритесь со своим супругом без моего участия.
Мама обиделась и вышла из приёмной с трагическим выражением лица.
Войдя в кабинет, он услышал шаги следом. Катя закрыла дверь, взяла в руки графин с водой и стакан.
– Артём, успокойся.
– Отлично, – протянул он. – Мало мне отца в телефоне, мало матушки в приёмной, так ещё бывшая жена будет…
– Стоп, – как-то уж очень строго произнесла Катя. – Не хочешь воды – не надо. Я пришла сказать, что поеду домой за платьем. Не думала, что пойду в демонстрационный зал и не захватила. А Дарья Васильевна сказала – надо. Захвачу платье и приеду.
– Ничего подобного, – возразил он. – Ты нужна мне здесь. Начнётся показ – езжай куда угодно, да и вообще…
Окинув взглядом фигуру лори, облачённую в классическую блузочку и брючки, отдалённо ему знакомые, но выглядящие теперь совсем не так страшно, как ранее, уверенно заявил:
– Ты и так чудо как хороша. И без платья. И без колготок. И без пятёрок…
Катя сжала графин покрепче и вдруг плеснула в Артёма водой. Попала в лицо и на рубашку.
– Андреич, – в кабинет всунулся Брусникин, – только не стреляй. Я бумажки принёс. Отдам без боя. И ещё тебя на производство опять зовут.
– Схожу, произведу что-нибудь, – Артём отряхнул очки. Катя меж тем выскочила из дверей и куда-то унеслась.
– А это… что?
– Семейная сцена.
– Ты с ней развёлся, – напомнил Брусникин.
– Не в штампе дело, дружок. Не в штампе…
Возвращался с производства он уже спокойным. То ли графин воды на самом деле отлично умиротворяет, то ли у него кончилась энергия и он впал в блаженное перегрузочное расслабление… Почти как тогда, восемь лет назад. Главное, не дезориентироваться.
В кабинете кто-то был. Открыв дверь, он был готов выслушать ещё чьи-то претензии, просьбы и решить какие-то вопросы. Но к нему вдруг повернулась Катя. В платье, которого он никогда не видел, но мог предполагать – это одно из творений Эдика. Она добыла где-то и туфли, и колготки, успела причесаться, и даже пахло от неё чем-то новым, едва уловимым, но приятным... Улыбнувшись как ни в чём не бывало, Катя спросила:
– Почему не переоделся? Ты же… мокрый.
Пожимая плечами, он следил за её движениями, а она подошла и уверенно начала расстёгивать пуговицы его рубашки.
– Давай помогу.
***
– А что это мы пьём? – спросила Катя, пытаясь сфокусировать зрение. – Мне таааак хорошо… Продолжение следует...
Подписывайтесь на канал. Ставьте лайки. Спасибо!