«Цены на колхозных рынках в 1953-1955 гг. почти не отличались от розничных государственных. Те потребители, которые не хотели стоять в очереди за дешевыми продуктами, могли с небольшой переплатой приобрести продукты на колхозном рынке (а иногда рыночные товары были дешевле), причем продукты высококачественные, не испорченные нитратами, не замороженные, а свежие». (Жизнь в СССР при Сталине: цифры и факты. https://www.politforums.net/historypages/1599543908.html)
Жизнеутверждающий текст, и фото доказывают: всё врут проклятые либ..расты, «жить мы стали лучше, стали веселей».
И хочется верить, только натыкаешься на «Русский дневник» Д. Стейнбека конца сороковых годов. А там совсем другое описание магазинов в Москве: «Здесь же лежали роскошные продукты Советского Союза ― большие банки с икрой, горы колбас с Украины, сыры, рыба, и даже дичь ― дикие утки, вальдшнепы, дрофы, кролики, зайцы, маленькие птички и белая птица, похожая на белую куропатку. И различные копчености. Но все это были деликатесы. Для простого русского главным было ― сколько стоит хлеб, а также цены на капусту и картошку...»
Конечно, можно назвать Стейнбека «агентом ЦРУ», но напомню, что герой повести В. Распутина «Уроки французского» никогда не видел макарон и откровенно голодает, учась в школе. Уж Распутин-то не либ..раст?!
И можно сколько угодно обрушиваться на «очернителей нашей советской жизни», но в Ярославле, находящемся в 4 часах поездки электричкой от Москвы, два послевоенных поколения выросли, твёрдо зная, что кладовка (а потом холодильник) пополняются только в московских магазинах. Мне очень нравится объяснение «бойцов за правду", против очернения Советской власти, почему из Москвы везли еду в советское время: «И если вы попадали в столицу зимой, вам трудно было удержаться и не купить по дешевой цене кусок говядины, даже если дома у вас на рынке такой же говядины, и даже посвежее, было завались». Особенно умиляет это "завались". Хотите советский анекдот на эту тему?
Приехал ярославец в столицу, нашёл такси и заявил:
– Вези меня в «Принцип»!
– Куда? – опешил таксист.
– В «Принцип». По радио и ТВ всегда говорят, что в принципе у нас всё есть. Вот и вези туда!
Да, по итогам 1948 г. промышленность вышла на 118% от уровня 1940 г. но, к несчастью, Сталин не знал других путей развития страны, кроме как старых, проверенных мобилизационных: беспрецедентное давление на деревню. Это значило, что провести восстановление разрушенного войной хозяйства можно было, только опять обобрав колхозника: были отняты миллионы гектаров земли, занятые подсобными хозяйствами – именно они давали свести концы с концами сельскому хозяину. Рыночная торговля была разрешена только тем колхозникам, которые могли представить справку из сельсовета, что колхоз рассчитался с госпоставками, а они каждый год возрастали. Самое жуткое было в том, закупочные цены на зерно, мясо, молоко были ниже, чем себестоимость – в этом случае производства становилось не просто убыточным – разорительным.
Советская экономика нарушала все экономические законы – это была героическая экономика, которая держалась на сверхэнтузиазме, но сколько можно жить в предельном напряжении сил?
Поэтому после смерти Сталина любое облегчение жизни разрушало привычный способ производства, потому что можно работать, напрягая все силы, и молчать – ведь или ты ударник и патриот, который работает и аплодирует, голосуя единогласно, или ты враг народа (сегодня все несогласные именуются де..мократами). И не нужно кричать про то, нравится ли мне жизнь при капитализме. Во-первых, не нравится, а во-вторых, у нас нет капитализма.
А тогда, как только давление уменьшается, люди стремились сделать свою жизнь менее героической. А система ничего нового не могла предложить. Последний привычный рывок – покорение целины (опять привычный военный термин!), и это покорение закончилось экологической катастрофой. По-старому жить было уже невозможно. Со смертью Сталина прежняя система разрушилась, а новую никто не представлял.
Страна шла к Перестройке, но кто же предполагал, что лекарство будет страшнее болезни?