Часть 1 (обязательно для тех, кто начал с 3 части))
Часть 2
Часть 3
Во сне мистер Филлипс видел. внезапно побледневших и испуганных людей. Там были огромные громады людей, которые съежились от ужаса. Эти датчане пришли с далекого севера, чтобы победить, и внезапная, но ужасная смерть пришла им навстречу. Были и другие, поменьше ростом, более хрупкие люди, одетые в цвета Тюдоров, которые бормотали и пенились, упав на землю. Некоторые, обезумев, бились головами о скалы, в то время как над ними постоянно маячило то огромное черно-зеленое существо, которое размахивало этими беспомощными людьми с покрасневшими щупальцами. Затем появилось одно-единственное лицо, лицо настолько ужасное в своем уродстве, что оно заставило Мистера Дж. Филлипс беспокойно пошевелился во сне. Лицо внезапно исчезло, и появился человек, который бежал, спотыкаясь, по полям, бесцельно пытаясь убежать, и наконец-то добрался до того места, откуда он начал свой путь. До кишащих черными существами развалин аббатства! Снова бегство и жрецы в черных одеждах, которые сидели и ждали, ожидая возвращения того, кто убежал в ночь. Нечестивый свет луны озарял лица наблюдателей.
Постепенно, теперь, и другие вещи обретали свою знакомую форму. Во сне мистер Филлипс вдруг узнал монастырскую аллею аббатства и увидел, как пылающими буквами на каменной плите одна за другой возникает надпись: QUI. PETIVERENT. INVENIENT. Было бесконечное пляшущее движение букв, и яркое пламя, и вневременная бессмыслица смысла, которая вызывала благоговейный трепет в затуманенном сознании спящего художника. Некоторые буквы стояли одни в белизне, но внезапно появились огромные облака клубящегося тумана, и черные фигуры снова вторглась в видение Мистера Филлипса. Из темноты внизу он увидел длинное зеленовато-красное нечто, движущееся в тумане, где теперь вырисовывались искаженные страхом лица саксов, датчан и круглые лица монахов, гротескные от страха. Там была большая краснота, как от крови, и пение, и неописуемое бормотание будто поднялось снизу. В его сновидении было знание, которое позволило мистеру Филлипсу узнать это древнее пение, эту церемониальную молитву, которая доносилась до него. Тут же раздался жуткий вой, и из окон монастыря выплыл отвратительный, гнилостный серо-голубой свет. Из-под земли доносилось каждое безумное пение, которое уползало в ночь. Туман, висевший над ними, превратился в длинную руку, которая покачивалась в воздухе над плитой и, наконец, грациозно опустилась к низким окнам монастыря. Она спускалась все ниже и ниже, и наконец с неожиданным нажимом коснулась второго из трех низких подоконников, как раз напротив плиты. Тотчас же плита была отброшена вверх, как язычок пламени в люке. Затем, из ниоткуда, снова появились черные силуэты, они спускались в черноту под открытой дорожкой. Их были десятки и сотни—казалось, что этот процесс никогда не закончится.
Мистер Филлипс не знал, в какой ночной час его потревожили; он знал только то, что внезапный резкий крик пробудил его от сна. Он сел и посмотрел на кровать своего спутника. Амсли и там его не оказалось. Он вскочил и стал искать в полутьме свои брюки. Он только успел схватить их, как крик повторился. Он звучал очень похоже на крик о помощи, и доносился откуда-то поблизости, из глубины аббатства, с первого этажа. Г-н Филлипс поспешно оделся, взял молоток из небольшого набора инструментов, который они захватили с собой, единственное оружие, оказавшееся у него под рукой, и осторожно выскользнул в коридор, потому что крик, казалось, доносился именно оттуда. Он постоял немного, прислушиваясь. Из коридора доносилась череда слабых звуков, как будто кто—то медленно тащил что-то тяжелое, кто-то нес громоздкий предмет, или масса существ двигалась в ритмичном унисоне.
Крепче сжав молоток, мистер Филлипс решительно двинулся вперед. Подойдя ближе, он увидел в лунном свете, просачивающемся сквозь щели окон, что плита с надписью была сдвинута; она лежала сбоку от черной щели на конце монастырской дорожки. Мистер Филлипс помолчал. Мог ли Амсли видеть во сне то же, что и он? Он бросил быстрый взгляд на подоконники; второй была кем-то нажата. Амсли не мог знать об этом, если ему не снился точно такой же сон! Мистера Филлипса охватил внезапный, кошмарный страх; на мгновение он застыл, словно прирос к месту. Он боялся пошевелиться.; что-то, казалось, предупреждало его не идти дальше. Он почувствовал внезапное, необъяснимое желание повернуться и убежать, но снова подумал об Амсли и о криках, которые слышал в тишине. Ночью в его испуганном сознании он вспомнил рыбака, о котором он слышал.
Он неуверенно двинулся вперед, крепко сжимая рукоять небольшого молотка. Он подползал все ближе и ближе к отверстию. Он все еще был ужасно напуган, но им овладело ужасное любопытство, подстегиваемое страхом, которое толкнуло его вперед к отверстию. Теперь он все еще смутно слышал странный ритмичный звук шагов, но он доносился издалека, и мистер Филлипс подумал, не может ли это быть лишь далекое биение морских волн о скалистый берег. В своих интересах он почти забыл об Амсли. Внезапно вспомнив о своем спутнике, художник громко позвал: "Амсли!” и снова: "Амсли! Мистер Филлипс бросился на пол и наклонил голову, чтобы заглянуть в черную зияющую пропасть под каменным полом коридора.
То, что произошло дальше, мистер Филлипс помнит очень смутно. Он утверждает, что ничего не видел, но когда он вгляделся в темноту, то почувствовал ужасное, жуткое зловоние. Последовала резкая череда слабых криков и низкий, ужасный стон, который заставил художника сойти с ума и бродить по шоссе, где он и упал ничком пир встрече с ослепительным светом приближающегося "Даймлера".
Мистер Филлипс неделями лежал в бреду. Из обрывков бормотания, которые художник издавал в бреду, исследователи направили свои работы в аббатство в поместье лорда Левереджа. Надписанная плита была на своем месте, но из-за нажатия на плиту в подоконнике одного из окон плита с надписью была поднята наверх. В заплесневелом склепе внизу было найдено едва узнаваемое тело Амсли. По всему телу виднелись странные отметины, как будто к его порам прикрепились крошечные присоски. Он был лишен крови, и большая часть костей его тела была раздроблена. Патологоанатомическое сообщество заключило, что он встретил свою смерть от рук человека или от чего-то неизвестного. Оборудование, найденное в аббатстве, вместе с холстом художника было возвращено мистеру Филлипсу. Мистер Филлипс с трудом признал в полотне свою работу.
Прошло два месяца, прежде чем художника, все еще слабого, выписали из больницы. Мистер Филлипс немедленно отправился из Манчестера в Веллингтон, где посетил отца Ричарда, от которого надеялся получить хоть какие-то сведения об ужасах, творившихся в аббатстве. В картине тоже было что-то такое, что мистер Филлипс обнаружил после тщательного изучения.
Мистер Филлипс нашел, что священник охотно беседует, и художник позволил ему немного поболтать, прежде чем тот подошел к полотну. Он вдруг достал его и показал священнику, на пухлом лице которого ясно читалось крайнее изумление.
“ Ах, мой дорогой сэр,” сказал он с благоговейным трепетом, бросив подозрительный взгляд на художника, “это почти идеальное воспроизведение храма, которого вы никогда не могли видеть. Вы нарисовали его таким, каким он был в древности, а не таким, какое оно сейчас, и в нем есть сотни странных деталей. Картина, которую вы видите здесь, — это древний храм в британском Романизированном стиле, посвященный какому-то странному языческому божеству, Богу жизни, которого верующие и современные археологи чаще называют Богом крови. У меня где-то есть изображение этого бога; это изображение, нарисованное только по рассказам и мифам о боге. Заставило меня содрогнуться. Оно было цветным, и на нем был изображен бог со своими слугами в черных одеждах. Бог похож на огромный черно-зеленый студень и, кажется, снабжен крошечными присосками - щупальцами, напоминающие осьминога. Он очень похож на некое морское существо, испускавшее сине-серый свет и снабженное ярко-зеленым светом из его глаз. “Говорят, что его кормили кровью. Поскольку аббатство находится недалеко от побережья, есть много археологов, которые утверждают, что когда-то был подземный ход от моря к аббатству, соединенный, как они говорят, с криптой системой коридоров. Я, конечно, не уверен в этом. Одна вещь озадачивает меня во всем этом деле: знали ли христиане об этом дьявольском поклонении или нет? А если нет, то кто же написал эту латинскую надпись на той плите в коридоре?”
Конец.