24 июня 2006 г.
Дорога к егерскому домику — как всегда под палящим солнцем. Вползаем в горку, высунув языки. Маугли в камуфляжных трусах починяет спутниковую тарелку. Узнав, чего мы хотим, он жмёт плечами — он теперь никого никуда не водит. Жаль… Спускаемся к причалу — на поиски некоего Юры, заведующего морскими прогулками. Юра — здоровенный детина лет пятидесяти с коротким ёжиком волос и увесистой золотой цепью на шее — сообщает нам, что экскурсия состоится в три часа. Образовавшееся свободное время решаем посвятить купанию на пляже поселка Курортный. Неплохой пляжик — вот только тени для Лёши на нём не нашлось… Часа за полтора до начала экскурсии решаем перекусить в кафе на набережной. Стратегическая ошибка. Заказа своего вместо обещанных двадцати минут дожидаемся целый час, и в итоге бежим к причалу сломя голову, матеря на чём свет стоит неспешность местного «сервиса»… Погода тем временем начинает меняться. Небо затягивает тучами, где-то вдали уже грохочет гром. На причале моросит мелкий дождик, по морю бежит рябь. Но экскурсия, похоже, не отменяется. Склоны Кара-Дага на фоне серых туч выглядят пугающе-мрачной громадой.
Проплыть вдоль Кара-Дага по воде — отдельная история. Это сверху Кара-Даг зелёный и цветущий. Снизу всё по-иному. Гигантские каменные стены, уходящие в небо. Без единой травинки, без единого деревца. Мёртвые скалы, испещрённые складками, словно кожа старого слона. Застывшая лава. Снизу чувствуется, что такое Кара-Даг на самом деле. Древний вулкан, извергавшийся в те времена, когда на Земле властвовали Ящеры, а людей у природы не было и в проекте. Вулкан уснувший, но не умерший. Живущий где-то в глубинах своей непредсказуемой жизнью. Не давший минувшей суровой зимой померзнуть виноградникам Коктебеля. Вулкан, продолжающий источать из своих недр нечто, не поддающееся описанию. Нечто, опустившее на вершину горы шапку древнего старца. Влекущее исследователей, уфологов, парапсихологов всех мастей. Нечто, заставляющее нас уже в который раз проделывать путь вдоль древних склонов… Катер проходит бухту Ивана-разбойника. Огромная каменная фигура, похожая на сфинкса, омывается пронзительно-зелёной водой.
Вода здесь, снизу, всегда очень зеленая — если смотреть на подножие Кара-Дага. И синяя — если смотреть в море… Огромной тёмной аркой наплывают Золотые ворота. Это сверху они маленькие, игрушечные. Вблизи это действительно ворота, катер проходит в них, лицо обдает прохладной сыростью, и видно, как плещутся на стыке камня и воды прозрачные волны. Со скалы с криком слетают чайки и поднимаются в светлеющее небо. Выходит наконец солнце — и в этом солнце весь Кара-Даг предстает перед нами. С причудливыми зубцами скал, с бухтами, доступными лишь с моря, с зелёными лужайками на головокружительной высоте. С фантастическими каменными изваяниями, среди которых монументальной громадой высится Чёртов палец… А в волнах вдоль стен Кара-Дага резвятся дельфины. Маленькие, светло-серые, весёлые. Совсем дикие — и совсем не боящиеся людей. Они следуют за катером, то обгоняя, то отставая, выбрасывая из воды свои гибкие блестящие тела. Давая нам возможность наблюдать эти радостные догонялочки — очень долго, почти до самого возвращения к причалу…
Потом мы вываливаемся на берег, слегка ошалевшие от ветра и качки. И падаем на пляж рядом с причалом. Здесь обнаруживается чудное дно — просто подводное царство какое-то в двух метрах от берега. И мы по очереди отбираем у Лёшки очки для подводного плавания. Вода прозрачная, как стекло. Стоит опустить в неё голову — и словно проваливаешься в другой мир. Колышутся леса водорослей — разноцветными островами, кустами, почти кораллами. В лесах странствуют крабы, неспешно проплывают медузы, мелькают быстрые рыбы. Рыб так много, и они такие разные, что рука сама собой тянется — потрогать, неужели всё это и вправду настоящее? В очках подводный мир видится так чётко, что о необходимости дышать на некоторое время забываешь… В конце концов даже Юлька надевает очки и тоже пытается смотреть под воду. Андрей учит её лежать на воде лицом вниз, а мы веселимся, наблюдая всё это с берега, потому что Юлька боится замочить уши… Потом Андрей добывает со дна большую рапану и некоторое время уговаривает её добровольно уйти из раковины в море. Рапана на уговоры не поддаётся — и тогда, к ужасу Лёши, мы решаем её сварить…
По возвращении домой между Юлькой и нашей хозяйкой Людой состоялся небольшой разговор, заставивший нас задуматься о рациональности нашего темпа путешествий. Когда в ответ на невинный Людин вопрос «Ну, где были сегодня?» Юлька принялась медитативно глядеть в пространство, мне вспомнилась другая подруга после первого дня в Питере: «Ну, а теперь расскажите мне, что я видела!» Переизбыток впечатлений… Кажется, Люда веселилась… Хорошо ещё, что она не видела, как я на её кухне в её кастрюле моллюска из ракушки вываривала…
Ужин, как всегда, удался на славу. За любимым столиком во дворе, под благоухание варящейся на кухне рапаны. Мы подняли свой боевой дух «Кагором Солнечной Долины» — и отправились догуливать вечер на набережную.
Набережная оживала окончательно. Открывались кафе, зажигалась иллюминация. В дальнем конце набережной обнаружился колоритный парень, торгующий благовониями, феньками и оберегами. Парень был длинный и тощий, с широкой, какой-то беззащитной улыбкой на сухощавом лице. Мы залюбовались его товаром, таким приятным после затопившего набережную блестящего ширпотреба. Юлька выбрала себе бусики из разноцветного бисера (каждый камешек — символ части Коктебеля: либо моря, либо неба, либо солнца), а я — кулон из спиленного оленьего рога (на спиле — улыбающийся индеец с трубкой в зубах). Над витриной глиняные индеец с индианкой тоже курили — в трубках у них дымились благовония, и аромат этот удивительно подходил тёмному углу набережной, шуму волн и витрине улыбчивого парня. Юлька, увидев на одном из кулонов сушку, тут же посоветовала парню для пущей художественности сушки гладить утюгом — и он, улыбаясь ещё шире, обещал попробовать.
По дороге к дому нас ждала маленькая радость. На тёмных бетонных ступенях у самой калитки сидел ёж. Не угляди его Андрей — точно наступили бы… Все пришли в восторг, Андрей по всеобщей просьбе отработанным движением подхватил ежа под пузо (позиция «лапы врастопырку, хрен свернёшься») и выволок во двор, под свет фонарей. Растопыренный ёж внезапного света испугался, с перепугу дал немного почесать себе пузико — после чего крепко цапнул Андрея за палец и был отпущен в ночь. Андрей в месте ранения был тщательно вымыт, обработан спиртом и гордился весь остаток вечера. Мы его заслуженную гордость поощряли. Не всякий, в конце концов, может похвастаться, что был покусан крымским ежом!
Текст: Елена Свиридова (2006 г.), Андрей Илюхин (2006-2010 г.г.)
Фото: Андрей Илюхин (2006 г.)