Землетрясение. Предметы падают с полок. На тебя накатывает ужас и паника. Ты хочешь бежать, но твои ноги не слушаются. А потом... А потом ты просыпаешься в темноте и не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой.
С того момента прошло четыре дня. Четыре дня, когда я зажата между двумя плитами. Иногда сверху капает вода. Это не дает потерять сознание от жажды. Меня не найдут. А если и найдут, то будет уже слишком поздно.
Каждый раз когда закрываю глаза воспоминания накатывают волной. И ужас ощущений переживается снова и снова. Кровать начинает вибрировать. С потолка падают кусочки штукатурки, кусочки цемента, куски плиты. А дальше темнота. Иногда мне кажется что прошли мгновения с того момента. А иногда вечность. Возможно были еще толчки. Но это не изменило моего положения и я их не заметила.
Я отмеряю время по кусочку света справа от меня. Я смотрю на его ровные края и надеюсь, что благодаря нему меня услышат. Иногда я пробую кричать. Я вспомнила молитвы.
За стеной доносятся звуки. Равномерный стук по металлу. Он прекратился вчера. Сегодня вокруг только капли воды.
Я все еще цепляюсь за жизнь. В такие моменты начинаешь верить в богов и цепляешься за каждое воспоминание дарующее утешение. Тихий шепот. Почти пересохшие губы. Но даже вера начинает угасать.
Я помню песни моей старой няни. Она росла в Новом Орлеане. Она рассказывала страшные и волшебные сказки на ночь. Она пела мне с сестрой песни. Где сейчас моя сестра? Пережила ли она ту ночь? Ищет ли меня?
Я помню одну песню. Она дарит утешение и надежду мне сейчас. Няня пела ее с утра и до ночи. А потом начинала вновь. У меня достаточно времени для ее исполнения. Возможно она спасет меня.
Новое светлое пятно. Новый день. Я пела всю ночь. С моих губ капает кровь. Голос почти неслышен. Моя песня спета.
Теперь я жду. Жду и молюсь. Молюсь тем в кого верила няня. Пусть ее боги помогут обрести свободу.
Свобода идет ко мне медленно. Медленно и громко. Плита сдвигается.
Я свободна.
Рядом со мной стоят знакомые мне люди. Но я в ужасе. Они давно мертвы.
Руки висят на ниточках кожи. Мышцы разорваны. Кости сломаны. У соседа с третьего этажа кишки обмотались вокруг ноги. У соседки из верхней квартиры нет половины черепа.
Но теперь они не могут обрести покой. Я приказала им восстать.
Я не помню как вернуть их назад. Я не помню строк песни что вернут их назад. Я виновата в том что они не узнают посмертного покоя.
Черт! Это неправильно! Я сижу в квартале от своего бывшего дома. Тут парк. Все вышло из-под контроля. Они едят выживших. Но стараются не уходить от меня далеко. Их все больше. К нам постоянно приходят новые. Что я натворила? Как их упокоить?
Я- монстр. Чудовище. То ч то я сотворила с этими людьми бесчеловечно. Я вижу в их глазах память о том кем они были. Мы здоровались при встрече. Мы обсуждали последние новости. Но теперь... Теперь это бездушные куклы. Они слушают мои приказы. Игнорируют боль. Они умерли. Но они все помнят.
Их не останавливает мораль. А мой приказ должен быть выдан в нужный момент. Они хитрят. И мстят. Мстят тем кто обидел их при жизни. Мстят тем кто любил их, ненавидел, причинил боль. А еще они едят. Других выживших. И их чувство голода и тяга к поеданию живых это единственное что я не могу ограничить.
Моя песня стихла. Но рядом со мной оживают те кто погиб. И они идут с нами. Все больше и больше.
Я хочу что бы они вновь обрели покой. Но теперь мы связаны. Их чувства стали моими. Я знаю их мысли. Но я не могу причинить им вред. Я сама почувствую его. Они знают мои намерения и не дают навредить себе. Это безумие.
Они молчаливы, но они заботятся обо мне. Приносят одежду и еду. Они стараются не показывать мне свои обеды и ужины. Они не могут говорить со мной. Но не дают быть одинокой. Вчера принесли котенка. Милый маленький комочек в руках человека с разожжённым черепом. Я не стала отказываться. Теперь он мурлычет рядом со мной.
Я ухожу из города. Медленно. Я думаю они догадываются, но пока не возражают. А если возразят, то что будет?
Какой у меня план? Для начала уйти в лес. Там нет больших жилых кварталов, будет меньше тех кто присоединиться.
И там я буду вспоминать. Вспоминать слова наполнявшие мое детство.
Встречать вечер в весеннем лесу приятно только когда в наличии теплая одежда и веселая компания.
Одежда в наличии. Пришлось побыть мародером. Рядом с магазином спортивного снаряжения лежала машина. Видимо перед землетрясением приехала на разгрузку. Забравшись туда, я собрала рюкзак с вещами. Куртка, обувь, спальники. Фонарик. Веревка. Еще пара мелочей. Рюкзака не было. Пришлось импровизировать.
А вот с компанией все сложилось не очень хорошо. Маленький пушистый комочек и толпа людей. Молчаливые. Голодные. Мертвые. И все более нервные. Они идут за мной, но все чаще оборачиваются. Может они чувствуют, что впереди нет живых или они хотят быть ближе к тем местам, где жили раньше. Я не знаю.
Бабушка говорила, что сон лучшее лекарство. Попробую усыпить их. В тридцати километрах от города был заброшенный колхоз. Мы с друзьями иногда выбирались в ту сторону. Я помню, что там было большое здание. Амбар или еще что-то. У него только один вход и при этом вся толпа поместится.
Для быстрого засыпания я прихватила из той машины кое-что еще. Не знаю откуда она там. Усыпляющая граната. Надеюсь на моих спутников она подействует.
Я отдала приказ расположиться всем в амбаре и закрыть двери. Они перестали нервничать только когда я к ним присоединилась. Укутавшись в спальники, я легла в центре и теперь надеюсь, что граната подействует.
Дым начинает действовать. Но не так, как я планировала. Их мысли, чувства, воспоминания переполняют меня. Я знаю каждого из толпы настолько насколько он сам знает себя.
Я жив. Я мертв. Я хочу есть. Ненавижу себя. Как там моя дочь. Надеюсь, я никому не наврежу. Я хочу крови. Хочу убить того козла с первого этажа. За что мне все это, у меня только вчера была свадьба.
Двигаться все сложнее.
Теперь я это они.
Их чувства смешиваются во мне. Для них со дня катастрофы прошел день. Они перестали разделять время на дни и ночи, часы и минуты. Просто сегодня. А еще многие сожалеют что не могут подавить свои желания. Есть те, кто не стал нападать на живых. Есть те, кто наслаждался этим.
Эти чувства делают меня еще хуже, чем я предполагала. Но среди их воспоминаний я слышу слова, которые их освободят. Они знают окончание песни.
Я начинаю петь. Проходят часы. Сквозь щели в дверях проникают солнечные лучи.
Песня завершена. Я единственная кто жив. Вокруг меня лежит четыре десятка людей. Они мертвы. Но их память во мне. Я найду их близких и передам им то, что они не сказали им при жизни.