Оренбург славился не только своими пуховыми платками, но и очень вкусным хлебом - огромными пышными караваями. Такого хлеба я больше нигде не ела. И молочные продукты (варенец, творожки всякие...) - тоже замечательные, вкуснее, чем в Ленинграде. А вот мясо и колбасу в магазинах я ни разу не видела. Возможно, что-нибудь продавалось на рынке... Но, что удивительно, у оренбуржцев на столе это самое мясо было. Как-то его доставали. Время было такое, когда важны не столько деньги (зарплаты приблизительно у всех одинаковые), сколько связи, нужные знакомства, блат. А у тёти Ани (той самой умницы, отличницы) и её мужа такие знакомства были. Потому что уважаемые люди. И тётя Аня, и её муж - врачи, хорошие специалисты. Слышала толи правду, толи анекдот, что, мол, когда Сталину сказали, что надо бы повысить зарплату врачам, он ответил, что не надо, мол, "Хорошего врача народ прокормит, а плохие нам не нужны." Вспоминается также миниатюра Аркадия Райкина про дефицит: «Ты меня уважаешь, я тебя уважаю. Мы с тобой уважаемые люди». В то время дефицитом не являлись, наверно, только хлеб, молочные продукты, некоторые овощи. Мясо, фрукты в зимний сезон, красивая качественная одежда и обувь, хорошие книги, мебель, холодильники и т. д. - все дефицит. У кого был доступ к дефициту, у того и жизнь, считай, удалась. (Шутка.) Хотя и потребности у людей тогда были невелики. 6 соток земли и маленький деревянный домик на берегу Урала - это уже большое счастье.
И государство давало эту землю бесплатно. Тётя Аня такой участок получила, (а также двухкомнатную квартиру в хрущёвском доме). На участке построили маленький летний домик. Скорее это был даже не дом, а времянка, без фундамента, без печки, без водопровода. (На участке была колонка.) Лето в Оренбурге обычно жаркое, так что печка и не нужна. Еду готовили на керогазе. В маленькой комнатке стояла одна двуспальная кровать. Она занимала почти всю комнату. А на веранде был длинный стол, какие-то стулья, на табурете стоял керогаз. Какие-то полочки еще вроде были. Дачный посёлок находился в Азии (если не путаю), а сам город Оренбург - в Европе. Чтобы попасть из Европы в Азию, надо перейти через мост или преодолеть реку вплавь. Река Урал не очень широкая, метров 100, наверно. Правда, течение быстрое. Так как дачка всех не вмещала (а нас было много), вечером шли на ночёвку в город, а утром - снова на дачу. Дорога занимала 30 - 40 минут. В реке водилась всякая рыба. При желании можно закинуть удочку или пройтись с бреднем. Обязательно что-нибудь да выловишь. Земля в Оренбургской области превосходная - чернозём. Всё растёт без всяких удобрений. Но про Оренбург я написала достаточно, возвращаюсь к основной теме, к Коле - Николаю Андреевичу.
В младших классах Коля учился плохо, связался с плохой компанией - местной шпаной, обитавшей в близлежащих домах. Учиться было некогда, замышляли всякие хулиганские дела и, возможно, приводили их в исполнение. Потом началась война. Вася ушёл на фронт. Наступили трудные голодные времена. И Коля взялся за ум, стал хорошо учиться, помогал родителям, устроился на работу. Зимой колол лёд во дворе пивного завода. За работу ему давали дрожжи. Летом вместе с другими школьниками трудился в колхозе. А после 8-ого класса сдал экзамены и сразу перешёл в 10-ый. Новый класс - новый коллектив. Подружился он только с одним мальчиком, умным, способным, но слабеньким и болезненным. Это получилось так: в том же классе маялся от скуки один верзила с огромными кулаками и «без мозгов», самоутверждался за счёт слабых. И над болезненным подростком тоже любил поиздеваться. Например, как-то раз схватил его подмышки и как тряпкой стал вытирать им доску. Ну, тут Коля и вступился. Встретив отпор, верзила ретировался и к тому парнишке больше не приставал.
.
Школу Коля закончил с отличием и поступил в Медицинский институт. Он сначала хотел в лётное училище, но из-за близорукости его не приняли. В Медицинском он учился отлично и посещал кружок микробиологии. Мечтал стать микробиологом. Летом со всеми студентами ездил в колхоз. Работали в поле. А когда деревенскому кузнецу потребовался помощник (молотобоец), с радостью пошёл в кузню и работал там всё лето. Кузница - это как раз то, что ему было нужно. И если бы не учился на врача, то стал бы кузнецом. В институте подружился с девушкой по имени Ника. Она была из состоятельной интеллигентной семьи. Почти всех в их семье звали Никами. У Ники папу звали Николаем, брата - Николаем. А она сама - Вероника. И почти все в их семье были невропатологами. Папа - невропатолог, старший брат - невропатолог, и Ника тоже потом стала невропатологом. Коля не раз бывал у них в гостях. Папа Ники - умный, обаятельный человек, владел, кстати, техникой гипноза. Коля у него кое-чему научился. Ника - Вероника была симпатичной, весёлой, общительной, бойкой девушкой. Немного портил лишний вес, но она по этому поводу не заморачивалась, на диетах не сидела. В институте в перерывах между занятиями, шутя и улыбаясь, не обращая внимания на протесты, стоящих в очереди студентов, расталкивая всех локтями и наваливаясь грудью, отважно прокладывала себе дорогу к вожделенному буфету. Продолжая отшучиваться, покупала пирожки, причём не только для себя, но и для друга Коли. И, что удивительно, студенты на неё не злились. Она умела рассмешить. Но в 1950 году их пути разошлись. Нику после окончания института оставили в Оренбурге, а Коле пришлось ехать работать по распределению.
Продолжение следует