Прошло уже 3 дня, а я до сих пор не знаю, как написать об этом. Было ли это рукотворным, вполне ожидаемым чудом? Не знаю. Это было..сладостно. почти каждая минута, проведенная рядом с ним сводила меня с ума. Я пульсировала близостью Озера. Оно раскрылось мне навстречу и за сотую долю секунды поглотило навсегда.
Ещё 4 дня назад я почти равнодушно пересматривала его фотографии в интернете. Уже потом я убедилась, что ни одна из них не имела к Озеру никакого отношения - так..клочки..фрагменты..отблески солнца на воде. Но ни одной фотографии, на которой бы оно предстало таким, каким я его увидела с высоты: блюдо, до краев наполненное мощью и облаками. Насколько блюдо, что я с трудом переборола себя и не взяла его на руки.
Сначала я видела его обрывки: церковь с набережной, очерченная полукружьем стальной глади, островок камыша, изломанная трапеция лодки на приколе и всюду зелень, зелень, свисающая, нависающая, обволакивающая, простирающаяся во всех возможных направлениях. Отовсюду с берега впечатления от Озера были смазанными. Красиво, просторно, но вполне объяснимо и без всякого дальнейшего смысла. Дерущиеся за хлеб хриплые чайки, перламутровые осколки раковин, безнадежно трелящие любовь соловьи. Я бродила по берегам и сомневалась, что подружусь с тем, кто внутри Озера. Он не показывал себя, хотя и не отрицал существования.
А потом был Синий камень. Невзрачный осколок прошлого. Грязный, шершавый, беззащитный перед людьми. Обнаженный в своей неприглядности, с обещанием исполнить любое желание, вплоть до новомодного смартфона или заарканивания в мужья популярного ведущего. Со мной никакого желания не случилось. Просить материального у природы глупо, а нематериальное она мне даёт безо всяких желаний сверх меры.
А потом была Гора с крестом, символом чего-то покоренного в далёкие времена. И Озеро внизу. Описывать мое состояние наверное было бы ошибкой. Когда сейчас я вспоминаю тот вид, в центре груди у меня возникает сантиметровая сосновая распорочка и растет вширь и вглубь, пока я не становлюсь деревянной, лишённой любого движения, кроме движения глаз: направо-налево, налево-направо. А потом этот чурбачок, я, вдруг мгновенно сгорает дотла, оставив в сердце пепел и лавину готовых пролиться слез: я увидела Озеро. Испытывала ли я когда-то такие же сильные эмоции? Вполне вероятно. Я стояла и смотрела на него, отпустив себя. Оно лежало огромным блюдом. Озеро пленило меня. По настоящему, как бывает в самых страшных и смелых сказках: полонило, заперло меня внутри моей памяти и сердца. Когда я сейчас вспоминаю его, я ощущаю сильнейшую боль в груди и спокойную уверенность. Такое не пишут и не говорят, но оно изогнулось навстречу моему сердцу, я обменялась с Озером чем-то огромным. Я чувствовала силу счастья. Я увезла с собой это ощущение и пока могу вызвать его, закрыв глаза. Озеро подарило мне себя. Без обещаний, с моей стороны, вернуться, понять, осознать, стать лучше, увереннее, ближе. Оно просто перелилось в мое сердце до краев. Не частичкой, не дождевой каплей, отдав все свое могущество. Ждало ли оно меня или переливается так в каждое сердце, способное слышать зов? Не знаю. Но я смотрела с горы, полная им от пяток до макушки, готовая стать секундным порывом ветерка, только бы коснуться его по настоящему.
Я привезла Озеро в себе. Оно отступает, замирает, над ним ходят тучи моего внутреннего гнева и бессильной ярости, но больше всего в нем мощи и глади, поддерживающих меня изнутри.
На горе с крестом я ощущала себя черкешенкой. Это странно и непонятно, но глядя на озеро, я была молоденькой девушкой в черном бархатном сарафане и шальварах. У меня были две тяжёлые черные косы до поясницы и такая шапочка с платком назад. Я смотрела на озеро и видела блюдо, которое могу взять на руки и, гордо подняв голову, нести.