Сегодня 1 октября — Международный День Музыки
Мне кажется, что у музыки есть цвет и запах.
Звук виолончели пахнет мёдом и имбирём, звук рояля — грозой, а флейты — первым снегом.
Звук скрипки — синий, арфы — белый, органа — фиолетовый.
Мне так кажется, потому что, когда я рисую под музыку, эти цвета сами собой появляются на листе бумаги. А запахи? Запахи просто витают вокруг меня. Клавесин пахнет корицей, барабаны — кофе, саксофон — горячим шоколадом.
Это такая игра.
Чем пахнет джаз? Горячим песком.
Какого цвета гитара? Бордового.
Попробуйте поиграть.
Вам понравится.
Чем пахнет романс?
Какого цвета контрабас?
Поиграйте.
Это затягивает...
ПРО МУЗЫКУ
Если бы меня спросили, чем бы я хотела стать после ухода из земной жизни (да-да — именно «чем»), то я без сомнения ответила бы — музыкой...
Моё первое знакомство с живой музыкой состоялось в детском саду. Однажды, когда в тихий час все дети спали, я вдруг сквозь дрему услышала нечто, заставившее меня встать с кроватки и пойти на звук. Как заколдованная я вышла из спальни и пошла по длинному коридору. Звук приближался. Я прошла ещё немного и приоткрыла дверь игровой комнаты. Увиденное и услышанное окатило меня морем противоречивых чувств. В комнате раздавались диковинные незнакомые звуки. И эти звуки создавали... дети! Семь девочек и мальчиков били деревянными молоточками по какому-то предмету, сделанному из лакированных дощечек, а незнакомая тётя руководила процессом извлечения того, что она называла «му-зы-кой».
Мне кажется, что я и родилась именно в этот момент, когда молнией по мне промчалась мысль о том, что это так несправедливо и нечестно заниматься музыкой без меня! Почему кто-то тайно может делать что-то прекрасное, когда все спят? Почему есть вот эти семь избранных, которые могут не спать в тихий час, да ещё и получать то, что должно принадлежать только мне?
Не помню уже, как и какими методами это произошло, но через некоторое время я была в числе тех, кто не спал и стучал молоточками по новенькому деревянному ксилофону.
В музыкальную школу я пошла только с одним желанием — посвятить себя игре на флейте. Но в нашем рабочем посёлке в музыкальной школе такого счастья мне предоставить никто не смог. Пришлось остановиться на фортепиано. Забавно — хотела маленькую утончённую флейту, похожую на волшебную палочку, а получила огромное чёрное пианино, похожее на... Нет, не буду говорить, что оно мне напоминало.
Интерес к музыке медленно угасал до момента, пока я вдруг однажды не услышала, как опять кто-то занимается чем-то, что предназначено только для меня — за одной из дверей музыкальной школы божественно переливались три девичьих поющих голоса. Это опять были «избранные» — девочки, с которыми индивидуально занималась руководитель хора в связи с их выдающимися вокальными данными. Через год я была в их числе...
Музыка промчалась по моей жизни как комета — я постоянно следовала за ней, она меня манила своей бездонностью и непредсказуемостью. Как только я останавливалась в развитии, застревала и не менялась — тут же из мира музыки ко мне приходило спасение. И сейчас, когда я рисую, слышу внутри себя музыку, исполняемую огромным небесным оркестром — в нём все мыслимые и немыслимые инструменты. А ещё... ещё слышу хор из тысяч голосов... и соло флейты...
Катя Шатон