Прочитав однажды книгу Е. Гинзбург (20 декабря 1904 г. - 25 мая 1977 г.) "Крутой маршрут", я до сих пор не могу забыть слова автора о том, что бы она сделала, если бы знала, что жизнь так быстро закончит свое свободное существование. И вообще просто, пройдя, все круги ада жизни до и во время Колымы, она перевернула ценности, которые были у нее до ареста.
Книга мощная по эпизодам, о том, что сильная, девушка из Казани, проехала всю Россию, но это было не турне.
— Тюрзак…
Тюрзак… Страшный зверь по имени тюрзак… Этому зловещему слову суждено почти десять лет висеть на наших шеях, подобно тяжелой гире. Тюремное заключение…
Мы были худшими среди плохих. Преступнейшими среди преступных. Несчастнейшими среди несчастных. Одним словом, мы были самые-рассамые…
В кратце история такова, что девушка прошла 1935 год - обвинение в троцкизме, допросы, расставание с семьей (1937), камеры, пытки, этапы, Колыма (1939)). Мелиорация северной земли, вал деревьев в тайге. Питание скудное, болезни не дают стоять на ногах, а с них, политических заключенных требуют план...
Попадая из камеры в камеру, из карцера в карцер наша героиня держится за жизнь, казалось бы там, где ее уже нет.
"Я старательно съедаю весь обед. Теперь я буду обязательно все есть, хорошо спать, делать по утрам гимнастику. Я хочу сохранить жизнь. Назло им! Я вся охвачена мощным чувством – желанием дожить до конца этой трагедии в нашей партии. Именно в эти минуты я больше чем когда-нибудь уверена, что всю партию они не уничтожат, что найдутся силы, способные остановить преступную руку. Дожить, дожить до этих дней… Сцепив зубы… Сцепив зубы…"
Ах, если б знать, что завтра будет...
Проводя первый Новый год (1937) в камере в качестве ярославской узницы (в Пугачевской башне в одиночном корпусе Ярославской тюрьмы, построенной Николаем II после революции 1905 года для особо важных политических заключенных.), они со своей подружкой по несчастью надеялись, что следующий год будет не здесь, а на свободе, но они не знали будущего. И хорошо. Ведь прошло целых 17 лет, что бы можно было встретить Новый год на читой свободе.
Стих, который подарила наша героиня Юле (подруге) в тот первый Новый год (1937):
"Такая уж вот порода!
Замучены, нищи, гонимы.
Все ж скажем в ночь Нового года:
На будущий — в Ерусалиме!" (Орфография сохранена из книги.)
Автор искренне признается, что если б знать, что "жизнь", во всех ее красках и проявлениях так оборвется на вечных этапах, бараках, тяжелых работах, болячках, надо было жить. Но никто не знал.
"Моя цифра — 10 лет, да еще тюремного заключения, да еще со строгой изоляцией, да по военной коллегии, вызывает в камере настоящую сенсацию." Но и 10 было мало, как выяснилось потом...
Вот о чем жалела Евгения Гинзбург будучи еще не на Колыме:
Одно плохо: мы недостаточно активно жили. Если бы знать, что всей нашей жизни только и будет, что тридцать лет, так разве так надо было работать! Тогда успели бы хоть что-то после себя оставить. Да и детей надо было родить не двух, а минимум пятерых, чтобы побольше, побольше от меня следа осталось на моей дорогой земле. Ах, как безошибочно стали бы мы жить сейчас, если бы удалось начать все сначала!
В ней в тот момент как бы проснулся дух, дух человека, который, что-то забыл за пределами стен тюрьмы. Но повернуть назад уже не было возможности - процесс лишь набирал обороты.
Лишь в 1954 году нашу героиню полностью реабилитируют. Она получает ту заветную справку из кабинета Прокуратуры и постоянно проверяет в сумочке, не потеряла ли она ее. Попадает на улицы, где люди ходят свободно, ей дико это все принимать, после долгих лет вынужденных унижений.
— Не подскажете, девушка, как нам добраться до Казанского вокзала?
Эта вроде бы ничего не значащая мелочь вдруг приводит меня в хорошее настроение. Во-первых, они назвали меня девушкой. Значит, к исходу пятого десятка я еще не выгляжу старухой. Во-вторых, они спросили меня, как добраться до Казанского вокзала. Не до Мылги, не до Эльгена, не до дома Васькова и даже не до Лефортова, а просто до Казанского вокзала. И я со всем старанием и подробностями объясняю им, где пересаживаться и переходить...
А прочитать книгу можно здесь.
«То, что гнуло старух, стариков ломало»
"Я стала круглой, упитанной, свежей. Точно предательство какое совершила."