Мне кажется, любое творчество немного безумно, - на грани, за гранью. Творчество этого мастера пропитано безумной чувственностью, неважно, чувственность ли это к конкретной женщине, к форме, к идее – его скульптуры живые, и чувства в них осязаемы. Франсуа́ Огю́ст Рене́ Роде́н, импрессионист от скульпторов и просто человек!
Поведаю вам сказку о прекрасной любви. Любви прекрасной и, как водится, ужасной.
«Я леплю тебя. Леплю как самую совершенную
женщину. Ты – все, что у меня есть».
В ее руках глина оживала, ее самые первые шаги по лепке мастера единогласно сравнивали с его творчеством – творчеством самого скандального скульптора Франции того времени – Огюста Родена. Слишком многие удивленно поднимали брови и вопрошали, не у Родена ли учится Камилла.
Ах, эти юные прелестницы - напрочь лишенные инстинкта самосохранения и оттого - совершенно пленительные! Вопрос «Так кто же, черт возьми, этот Роден!» был неизбежен.
Сорокалетний Роден был коренаст и очень энергичен. Большие, мощные, с гибкими пальцами кисти рук - руки созидателя и гения. А еще огонь – огонь творца, голову которого за показной суровостью одолевали лишь одни мысли – лепить ее, юную, впервые пробудившую в нем особое смятение, в котором бушевали желание взрослого мужчины, трепет неизведанной ранее нежности и безумие скульптора, не дававшие ему справиться с неведомым доселе чувством робости.
Близость, естественно, была неизбежна, хоть и ждал маэстро долго свою нимфу, будто терпеливо растил ее. Очень скоро из ученицы она превращается в помощницу, а из помощницы - в олицетворение всего, что он мечтал встретить в женщине.
«Я в тебе сразу распознал природный талант скульптора, но встретить женщину, которую так страстно полюблю, не ожидал» - в пылу откровений мастер - послушнице.
В стиле Родена обнаруживаются лирические мотивы. Он начинает новый цикл, включающий “Вечного кумира”, и “Данаиду” (моделью для которой служила Камилла), “Сирен” и “Поцелуй”. Ее лицо и тело преследуют его подобно наваждению; свидетельство тому – “Мысль”, “Аврора” и просто серия ее портретов. Это самый взлет скульптора.
Однако, как водится, в великой истории любви - не без изъяна - есть и неприглядная сторона, где Роден давно женат и старательно скрывает это. А чуть позже и не скрывает, так как его власть над Камиллой тотальна – она зависит от его гения и дышит им как мужчиной. Она же поначалу убеждает себя в его любви и твердит как мантру, что она «скульптор, лучшая из двух и выше этого». Но в конечном итоге не выдерживает, ибо «и скульптор, и лучшая, и гордая» все равно неизменно хочет быть единственной у того, кого любит.
Разве ты хоть раз сказал мне, что любишь?" – "Я леплю тебя, - ответил он. - Леплю как самую совершенную женщину. Ты - все, что есть у меня".
Дальше все крайне печально. Не жена, не любовница, не содержанка, не скульптор, а просто помощница великого Родена, лишившаяся впридачу возможности иметь детей вследствие оборванной по слову мастера беременности, как водится, не выдерживает и уходит.
Роден же до последнего уверен, что она вернется, но она не вернулась - просто сошла с ума и провела остаток дней в сумасшедшем доме (30 долгих лет).
Роден же вернулся к своей жене, но на исходе дней, страдая провалами в памяти и находясь в бреду, все спрашивал, где его жена. Когда же Роза (благоверная) припадала к нему, он ее отталкивал, мыча: «Нет, не эта, другая».
Итак, Данаида - как, на мой взгляд, творение, провозглашающее невероятную чувственность и женственность.
Ужасный Роден. Гениальный Роден