СТЕРТЫЙ ЧЕЛОВЕК
Москва. Зима. Наши дни.
Холодно, холодно в Москве. Метель овевает ярко освещенную площадь перед Казанским вокзалом. Мерзнут таксисты и пассажиры. Тепло только курам в уличном гриле.
- Отправляясь в дальний путь, несессер не позабудь! Здравствуйте, я коммивояжер!
Молодой мужчина в черной дутой куртке, джинсах, кроссовках и лыжной шапочке в ужасе смотрел на бодро рапортующего рекламные слоганы человека. Ужас его проистекал не от врожденного страха перед коммивояжерами, а от того поражающего факта, что мужчина ничего не помнил! Абсолютно!
Он не знал, ни кто он, ни как его зовут, ни каким образом он очутился на кишащем людьми вокзале. Откуда-то с небес раздался женский голос: «Внимание! Скорый поезд № 62 «Сызрань – Москва» прибывает на первый путь. Граждане встречающие, скорый поезд…»
- Возьмите несессер, – коммивояжер совал баульчик в руки, - возьмите-возьмите! Он стоит всего двести рублей.
Мужчина растерянно ощупал себя и вывернул карманы наружу. В карманах не было вообще ничего. Коммивояжер подхватил клетчатую дорожную сумку и скрылся в толпе. Потерявший память человек остался стоять с маской мучительной растерянности на лице. Он озирался по сторонам, осматривал свое тело и с мукой мозговой натуги смотрел на собственные руки. И не узнавал их.
- Где я? Какой этот город?
Уборщица ответила, вытрясая урну в мешок для мусора.
- Москва это. Казанский вокзал. Допился.
В сознании вспышками возникали непонятные сценки, лица, обрывки разговоров. Все это напоминало бред наяву. Он силился проснуться, но не мог. Садился на корточки и плакал от бессилия. Где он? Что с ним? Он не пьян. Он просто ничего не помнит.
На ступеньках, ведущим в тоннель к поездам, горланили под гитару уличные музыканты. Беспамятный остановился возле нищего старика, сидящего на стопке газет в луже снеговой слякоти, присел на корточки и закрыл глаза. Так он сидел довольно долго, пока нищий не дернул его за рукав.
- Ты чей, парень? А? Ты тут копейку не сшибай, это наше место.
- Я ничего не помню, - сказал Беспамятный.
- Иди давай, ступай с богом, - старик махнул в сторону выхода культей без всех пяти пальцев.
- Я ничего не помню, – громче повторил Беспамятный.
- Ты мне сюда говори, - старик указал на правое ухо, - я на это ничего не слышу.
Беспамятный пересел и прокричал в ухо нищего.
- Я ничего не помню, отец.
Старик вгляделся в его потерянное лицо.
- И давно это с тобой?
- Да вот часа два прошло, как я очнулся.
- Понятно, – нищий достал пакет, вытащил булку и разломил ее пополам. – На, поешь.
Беспамятный жадно впился зубами в хлебный мякиш, нажевал во рту целый ком теста, сделал трудный глоток. Боже, как он хочет есть! Рвал и рвал хлеб зубами, пока в руках не осталась хрустящая «попка», ее разжевал уже со смаком.
- Спасибо, - сказал он, икая. И благодарно добавил. – Отец.
- Клаванули тебя, парень, - сказал нищий. - Ты же с вокзала идешь? С вокзала. Значит, приехал откуда-то на поезде. Вот в поезде тебе и подсыпали клавелина, слыхал про такое? Это гадость такая, что человек сознание теряет и ничего потом не помнит. А его сонного грабют.
- Слушай, отец, а сколько этот клавелин действует?
- Смотря, с чем ты его потреблял. Если с чаем, то, может, день, или неделю, а если с водкой, то можешь и месяц проваландаться без памяти. Опять же от дозы зависит, смотря сколько в тебя влили.
- А что теперь делать? Куда идти?
- Да-а, задачка, - почесал затылок дед. – Обождать тебе надо. Поспать. Может, и оклемаешься до завтра. Нечего горячку пороть. В полицию идти – последнее дело, там те еще грабилы собрались. Ладно, пошли, я тебя устрою.
В полумраке тоннеля светились плафоны «Выхода нет». Бредя рядом с ковыляющим бомжем, Беспамятный читал их с нарастающим отчаянием.
- Стойте!
Бредущие по тоннелю Беспамятный и нищий обернулись. Мужчина в синей «Аляске» с натянутым на голову капюшоном нагнал их и с ходу пнул Беспамятного ногой в живот. Второй удар – локтем - пришелся в скулу и опрокинул на пол.
«Беги! – закричал внутри черепа Голос. Голос был таким отчетливым, как если бы кто-то кричал в наушники. Голос поразил Беспамятного больше, чем нападение неизвестного.
- Кто ты? – спросил он, ворочаясь на земле. – Откуда ты взялся в моей голове?
- Я - твой Страх, - невнятно ответил Голос, проглотив окончание слова. Страх или Страж? - Беги, дурак! Спасайся!
Беспамятный вскочил, побежал, удар каблуком в поясницу швырнул его на колени, в ребра вонзился носок ботинка. Корчась под градом ударов, Беспамятный утробно взвыл от ярости и страха. Вдруг он расслышал, что в голове помимо крика «беги!» звучит другой голос, грубый, рыкающий.
- Дай я, выпусти меня! Я тебя спасу!
- А ты-то кто? – вне себя от непонимания завопил Беспамятный.
- Меньше болтай, больше делай! Выпусти меня, скорее!
- Но как?!!
- Боевой крик! Крик!! Крик!!!
- Тихо-тихо, – «Питбуль», штатный киллер буровской ОПГ, рывком поднял
избитого человека за грудки, впечатал в стену, переждал, когда пройдут люди. – Ты это. Не бойся, я тебя убивать не буду. Я тебе только это… нос и уши обрежу. На холодец. Новый год же близко. Чтоб ты пожил, помучился, как я. Только сначала это… монета где?
Лица нападавшего не было видно под низко надвинутым капюшоном.
- У меня ничего нет… - задыхаясь, пробормотал Беспамятный
- Куртку снял!
- Что?
- Куртку снял! Быстро!
«Беги!» «Дай я, выпусти меня!» «Беги!» «Я спасу тебя! Крик! Боевой крик! Неужели ты забыл даже это?!» «Беги!»
Голоса перебивали и заглушали друг друга.
- Ну, че ты возишься! – мучитель отвесил тяжелую оплеуху.
Беспамятный резко оттолкнул его, набрал в грудь воздуха и закричал, кринимая боевую стойку: «Кйа-а-ы-ыр-р-р-р!» Боевой крик восточных единоборств перешел в рев разъяренного ягуара. В голову, плечи, руки и ноги, в кулаки вливалась сила и звериная ярость. Глаза отслеживали движения нападающего, движения прохожих, тусклый свет подземного перехода. Время замедлилось.
Нога противника оторвалась от слякотного пола, целя в область паха. Правая нога стертого человека независимо от его воли поплыла навстречу и ребром кроссовка встретила надкостницу врага. Он знал, что это больно. Врагу стало очень больно. Недаром он отскочил и припал на ушибленную ногу.
Беспамятный повторил боевой крик и боковым зрением увидел проступающие из его пальцев серпообразные когти, а из пасти, исказившейся в хриплом реве, выползли острые клыки. Он нырнул под удар вражеской руки и всадил в нападающего стремительную серию ударов, похожих на удары лапами атакующего леопарда, сек справа и слева, норовя скрюченными пальцами попасть в глаза, в горло, в ноздри.
Атаку довершил ударом ноги в солнечное сплетение ошеломленного противника и пружиняще отскочил, чтобы сориентироваться и оглядеться. Прохожие с чемоданами и сумками опасливо обтекали дерущихся.
Удары сорвали с нападающего капюшон.
Беспамятный застыл в ужасе. Он видел кошмарный сон.
Перед ним открылось лицо разлагающегося трупа. На месте носа из рваной дыры с рубцующимися краями торчали кости переносицы. Лик самой Смерти ненавистно глядел ему в глаза.
«Смерть» воспользовалась замешательством жертвы.
Щелкнул выкидной нож, сверкнуло лезвие. Удар пришелся в сердце.