Когда наша проектная фирма переселялась в старый дом на Советской улице, откуда только что съехала больница Горьковской железной дороги, в здании еще шел восстановительный ремонт. Мы с любопытством обходили узкие помещения со старинными кафельными дымоходами и лепными потолками, засматривались на узорчатую парадную лестницу, собранную из деталей чугунного литья. Кое-что про историю этого здания было нам известно.
Все началось с того, что бывший крестьянин Сергачского уезда Фрол Сигачев, наживший состояние торговлей солью и ставший купцом первой гильдии, решил на исходе девятнадцатого века окончательно перебраться в Нижний Новгород. Для проживания он выбрал Кунавинскую слободу около Нижегородской ярмарки, которая хорошо была ему знакома. Этот своеобразный и весьма криминальный райончик между ярмаркой и железнодорожным вокзалом навел нашего героя на мысль, что наилучшим приложением своих капиталов будет традиционное для этого места решение.
Как писал в своих воспоминаниях про Кунавино известный кораблестроитель, академик и герой Соцтруда Алексей Николаевич Крылов, в здесь в каждом доме было по два публичных дома, один на первом этаже, а другой на втором.
-Эврика! - сказал себе Фрол Петрович, — Это будет двухэтажный лупанарий! А прочем, нет, трехэтажный, надо же и нам где-то жить. Так появилась на улице Московской, что превратилась в советское время в Советскую, (простите за тавтологию) новостройка: красивый дом с модерновый балкончиком на третьем этаже, занявший целый квартал на бойком месте прямо посредине пути от торговых рядов к вокзалу.
Два этажа с высокими потолками были разбиты на небольшие номера, а весь третий этаж высотой поменьше занимала квартира хозяев. Официально заведение оказывало гостиничные услуги для недолгого расселения, можно было и с почасовой оплатой, а неофициально, сами понимаете. Сигачев торопил строителей, надо было успеть к грандиозному имперскому событию.
Дело в том, что уже с 1894 года неподалеку началось строительство павильонов Шестнадцатой Всероссийской промышленной и художественной выставки. В первый раз это мероприятие проводилось не в столице, а в уездном городе, и в первый раз так масштабно и торжественно, под руководством министра финансов Витте и патронажем Николая Второго.
Весь Нижний преображался, даже трамвай по Московской улице запустили, первый в России, между прочим. А в Москве специально построили будущий Курский вокзал, чтобы обеспечить отправку гостей на выставку. Ожидался небывалый наплыв народа, и Фрол понимал, что не прогадал. К 1896 году, т.е. к началу событий, его самый большой в Кунавине, и красивый дом терпимости был готов к началу эксплуатации.
Рассматривая новую обитель, мы поднялись на высокий коньковый чердак, постояли на балконе с литыми чугунными ограждением. Удивляло, как тщательно была спроектирована система печного отопления. Печи были в подвале, дымоходы проходили по этажам и были отделаны красивыми разноцветными изразцами в хорошей сохранности. Сами топки сломали и сделали тепловой пункт от центрального отопления, но дымоходы остались, видимо они были слишком сильно связаны с несущими элементами здания. На черной лестнице мы обнаружили древний металлический подъемник, этакий маленький грузовой лифт.
Но самый интересный сюрприз ждал нас в подвале или точнее, две интересных находки. Спускаясь, мы попали в невысокие помещения с гулкими сводчатыми потолками. В одном из них была раньше прачечная с вмурованными в пол металлическими ёмкостями, в других угадывались бывшие душевые или бани. Действительно, не может дом терпимости, да и гостиница без таких функциональных помещений. И там, среди хлама и мусора мы обнаружили первый трогательный сюрприз: старинную кровать, так сказать специализированный рабочий инструмент.
На массивном стальном основании была даже не панцирная сетка, а переплетение из стержней и мощных пружин. Спинки украшены литыми чугунными деталями, а концы стоек венчали красивые красные стеклянные фонарики, к сожалению, потрескавшиеся. В них ставили свечи для интимного освещения процесса и создания изысканной атмосферы. Кстати, публичный дом- гостиница работал и после Революции вплоть до 1922, когда в национализированное здание въехала Узловая больница Московско-Нижегородской железной дороги, и поместилась тут до самого миллениума.
Улыбнувшись артефакту, мы пошли вслед за строителями, которые хотели показать интересное, что они обнаружили при ремонте подвального пола. Мы подошли к сделанному ими отверстию, и оказалось, что ниже подвала проходит подземный ход. Под пробитым кирпичным сводом просматривался коридор шириной метра в полтора. Он был затоплен выше, чем на половину черной водой и грязной жижей, но было понятно, что ход идет вдоль улицы в направлении соседнего здания.
Так мы случайно приоткрыли завесу над секретом старого дома, а точнее всех кунавинских борделей. После некоторого изучения вопроса и полученной от историков информации мы сделали вывод, что все окрестные дома были связаны потайными переходами. Это нужно и для удобства скрытной доставки барышень на производство, и для неблаговидных дел. В литературе часто встречались сообщения, что постояльцев и клиентов грабили, а иногда, по-видимому, и убивали. И награбленное, и тела жертв беспечности и страсти по этим ходам незаметно выносили из домов и прятали.
Подвал мы расчистили от хлама и старинного оборудования (площади были нам нужны), а с подземным ходом решили не возиться, просто заделали пол и забыли. Но последующие через несколько лет события заставили вспомнить о секрете этих домов, и даже пожалеть немного, что мы оказались по крылатому выражению Пушкина «ленивы и не любопытны».
Прямо за Сигачевским домом началось масштабное строительство метромоста через Оку. Даже поздний пристрой к нему пришлось снести, чтобы освободить место под стройплощадку. Возведение моста шло своим чередом, и вот двое строителей, как водится, узбекской национальности, выполняли недалеко от стены земляные работы, т. е. попросту копали котлован
для каких-то нужд. Вдруг лопаты стали натыкаться на препятствие, и расчистилась старая кирпичная кладка.
Старательные работяги не стали звать старшего, а ломом пробили дыру и, к своему удивлению обнаружили, что под ними в направлении от дома идет неширокий туннель. Ход шел с повышением в сторону будущего моста, и в этом месте оказался сухим. Узбекам показалось, что на заплесневелом кирпичном полу что-то блестит. Когда один из новоявленных расхитителей гробниц слез вниз, он обнаружил, что поблескивал царский золотой червонец, а рядом с ним стоял небольшой горшок, полный таких же монет. Достав добычу на свет Божий, пара гастарбайтеров, у которых, по обычаю, паспорта отобрал начальник, призадумалась, что делать с найденными сокровищами.
Неизвестно, как проникла в головы этим Равшанам гениальная мысль, но они направились с горшком в ломбард около вокзала, благо идти было недалеко. Чтобы блеск золота не привлек прохожих, они завязали горок тряпочкой, как добрая бабушка из телерекламы накрывает крынку со сметаной. Прибыв в привокзальный ломбард, где было, как всегда, не безлюдно, они выставили на прилавок свою находку, предложив уступить её хозяину за миллион рублей. По самым скромным оценкам содержимое стоило раз в двадцать больше.
Вытаращивший глаза сотрудник ломбарда, сказал как можно нежнее: «Конечно, сейчас отсчитаю. Только ради Бога, никуда не уходите!» Узбеки присели на лавочку среди прочих посетителей, а он пошел в подсобку и стал звонить в органы. Увы, когда хозяин вернулся после трехминутного разговора, то не застал в ломбарде никого. И горшок, и узбеки, и неравнодушные посетители сгинули бесследно. В результате энергичных поисков нашли только тряпочку от горшка.
Зато пронесшийся слух привлек на стройку черных копателей всех мастей. Туннели были обследованы, насколько это было возможно, даже пробовали залезать в залитые и заиленные участки. Но добычей искателей стала только одна золотая монета, возможно оброненная теми же рабочими. Мы же призадумались о том, что если жизнь подсовывает тебе под нос что-то интересное, то надо серьезнее воспринимать её знаки.
В здании на Советской улице уже много лет другое учреждение. Был новый ремонт, в результате которого сгинула парадная чугунная лестница и другие детали. Дом ушел еще на шаг дальше от своего изначального облика, но по-прежнему крепок, и, возможно, таит и другие секреты.
