Дежурная медсестра разложила на каждую тумбочку таблетки для приёма утром, днём и вечером. И побежала дальше.
Кто-то в палате уже пил чай заваренный из пакетиков, тощий и лысый мужик, как всегда, заварил себе настоящий чай в кружке, потому что в пакетиках не пил и называл его противузачаточным. Древний старик, Григорий, чуть приспустив штаны рассматривал кровоточащий шрам толщиной с палец. Его сосед по койке, дядя лет пятидесяти, поинтересовался где это дед так поцарапался?
На сообщение Григория, что это осколочное ранение, никто серьёзно не отреагировал, потому что, война была уже давно и ветераны Войны встречались очень редко, поэтому все в полате приняли слова деда за шутку, которая была очень распространена последние двадцать лет. Сбегали за сестрой, та, учитывая возраст деда, позвала доктора. И только из беседы Григория с доктором все узнали, что это действительно осколочное ранение с Войны, которое много лет не беспокоило , а последние годы всё чаще напоминало ему о Войне.
Когда дед вернулся из процедурного с обработанной раной, то сразу попал под град вопросов своего соседа по кровати: " Григорий, рассказывай, где и как тебя зацепило? "
Осколок через шинель, штаны и меня в санчасть! Операционная состояла из двух палаток. В первой промывали рану тёплой водой из ведра, а во второй палатке работал хирург. После хирурга меня отвезли в госпиталь километров за двадцать от линии фронта, положили в чистую койку с подушкой, налили стакан спирта и я уснул! Уснул, потому что я уже больше года не спал в кровати! Через неделю вернулся на фронт.
А где же вы спали на фронте, спросил сосед Григория, в блиндаже, на тюфиках?
- Блиндажей на всех не настроишь, да и какой смысл, если сегодня здесь, а завтра или наступаешь или отступаешь. Спали на земле. На одну половину шинели ляжешь, другой накроешься.
Я не сводил глаз с этого человека, так просто говорившего о том, что спать на земле обернувшись шинелью - это нормально и других вариантов быть не могло. От него мы узнали, что подножий корм, если разбомбили кухню или она заблудилась не найдя части, это не щавель и крапива с корнями лопуха и зелёной травкой. Подножий корм - это дневной бой и если остался в живых, то в сумерках, по снегу, ползёшь на линию фронта, где ещё не убрали убитых фашистов, а с той стороны пускают осветительные ракеты и снайперы стреляют по всему. что шевелится. Иногда приходилось лежать сравнявшись со снегом почти час. И когда подползёшь к убитому немцу, срезаешь с него рюкзак и. так же, рискуя получить пулю, ползёшь обратно. Когда холодно - очень хочется кушать. Да, вот этот фашисткий рюкзак с едой и назывался " подножим кормом "
- И что у них в рюкзаке было?
- Консервы, хлеб, шоколад, презервативы, письма от фрау. Шоколад я до фронта не пробовал. В 42-ом в семнадцать лет пошёл на фронт и попал во 2-ой Белорусский. Презервативы я тоже никогда до этого не видел и не знал для чего они. Перекусишь, чем Бог послал, завернёшься в шинелку и спать.
Вечер, залетел дежурный доктор годов двадцати пяти, осмотрел нашего Георгия и дальше бежать. Догоняю доктора в коридоре : " Доктор, а Вы в курсе, что дед воевал - это же для Вас уникальный случай поговорить с ним, послушать! Детям-внукам будете рассказывать!"
- Да-да, я непременно ещё поговорю с Григорием, обязательно. Убежал и забыл. Его мне не жалко, а вот детей будущих и внуков этого молодого доктора мне стало жалко....
Много чего мы услышали от Григория. А баломут и балогур Лешин всегда сопровождал Григория на процедуры, проводил его без очереди и открывая двери в кабинеты громко объявлял : " 2-ой Белорусский фронт в лице Григория! Всем смирно! " И весь персонал с радостью встречали нашего Григория
1