Я попал в диспансер с двусторонней пневмонией и пробыл там почти два месяца. В стационаре также содержатся пациенты со СПИДом и некоторыми другими заболеваниями. «Закрытых», то есть больных открытым туберкулезом в крайней форме, за время лечения я не встречал — их палаты размещены на отдельном этаже и доступ туда есть не у всех, да и кому захочется туда идти?
Ощущения там неприятные. Кругом ВИЧ, наркоманы, хронические алкаши. Заразы всякой полно. Нас в палате лежало четыре мужика. Двое постоянно кололись. Где они деньги на дурь берут — ума не приложу. Я постоянно за своим телефоном присматривал. Сходишь к врачу, вернешься — тумбочку тоже проверяешь. И самое удивительное — они никогда надолго не отлучались. Наркотики им либо привозят, либо продают прямо в больнице. Придут, дверку в палату прикроют, руки трясутся. И сначала один «на палеве» — коридор караулит, а второй колется. А потом наоборот. Пост сестринский прямо около палаты, можете себе представить? Я, конечно, ворчал на них, требовал прекратить: противно всё это. Но они мне говорили: «Мы такие же пациенты, как и ты. А это — обезболивающее». Насмотрелся я на них после этого «обезболивающего». Часами сидит человек поникший и что-то в карманах ищет. А второй по полу ползает. Я потом с мужиками нормальными поговорил, — там везде так: героином ставятся прямо в палатах.
С алкоголем в больнице проблем тоже нет — тех, кому разрешается выходить из здания, на входе не проверяют. Человек может пронести в сумке все, что угодно. Нередко попойки устраиваются между палатами. Кого-то за пьянку или наркотики выгоняют, на кого-то закрывают глаза.
Но больше всего я возмущен системой управления диспансером: всем на всех наплевать. Доктора еще ладно — вроде как лечат нас, хотя и обходы бывают раз в два-три дня, а не каждый день, как положено. Придет, спросит — «как самочувствие? Нормально все? Лекарства пьете?», — и ладно. Но вот с пищеблоком там полный бардак.
Приходишь через 15 минут после начала ужина — ну, там, у врача задержался, — а котлет уже нет. Так и говорят — кончились. Я отвечаю: но, позвольте, нас тут конкретное количество пациентов, вы готовите на нас всех, как такое может быть — кончилось? Только плечами пожимает и всё.
Из пищеблока постоянно воруют продукты. Причем, делают это сами сотрудники диспансера. Пацанам из сидельцев [ранее судимых] даже удалось поймать на краже одну из санитарок.
Они смастерили из бритвы ножик, которым карманники сумки подрезают. Ну и как-то идет из пищеблока наша санитарка, которая полы моет. И сумочка у неё такая хэбэшная, как бы невзначай, она всегда при ней. Так пацаны ей — р-р-раз, по бочине сумки-то, ножичком. Она и не поняла, что случилось, вроде как порвалась сумка. А из нее вываливаются котлеты в пакете. Наши котлеты! Мы ей предъявили, а она вся задергалась, разнервничалась, давай собирать это всё, бубнит: это объедки я собакам несу. А какие там объедки — целые котлеты, мы же не слепые.
Слепота — тема ещё одной жуткой истории.
В одной из палат на этаже, где я лежал, находился пациент после инсульта. Мужик был парализован, и контактировал с окружающим миром только с помощью глаз. Говоришь ему — Саня, будешь конфетку? Он глазами кивает, краем рта лыбится. Мы с мужиками шутили — Саня, щас поправишься, тебе бы бабу, а? Он в ответ еще сильнее рот кривой тянет. Если что-то надо было, мычал, мы ему помогали. А как-то раз санитарка помыла полы, включила кварцевую лампу, и ушла, видать, забыла потом выключить. Саня что-то мычал, мычал, потом громче. Ну кто-то пришел и дверь закрыл, чтобы не сильно в коридоре и других палатах слышно было. Он там больше часа пролежал. А потом глядь — медсестры, врачи забегали, дверьми захлопали. Мы потом в палату к нему заходим — а он как-то распух весь. И уже через несколько дней узнали: ослеп Сашка. Не видит больше ничего. И никто, ничего. Никакой ответственности, справедливости.
Что касается состояния диспансера в целом, и, палат, в частности: ремонта там не было очень давно. Показуха сплошная. Кабинеты, коридоры ремонтируют. А палаты даже не крашены уже сколько лет. Всё отваливается, трубы текут прямо под кровати. Жалуешься раз, два, три, а потом понимаешь, что никому дела нет.
Самое удивительное то, что тубдиспансер постоянно посещают какие-то проверки, приезжают целые комиссии. У меня сложилось впечатление, что врачи работают в больнице от проверки до проверки, — главное, чтобы все прошло нормально. И, судя по всему, проходит. Раз ничего не меняется.