«Газета без бумаги»
Что ни говори о большевиках, но в некоторых вопросах они кое-что могли. Так, например, В. И. Ульянов-Ленин великолепно понимал, что радио можно использовать не только как средство связи («беспроволочный телеграф»), но и как могучее средство массовой информации. Радио он назвал «митингом с миллионной аудиторией».В тяжелейших условиях Гражданской войны, в 1918 году, была создана Нижегородская радиолаборатория под руководством профессора М. А. Бонч-Бруевича — первый советский научно-исследовательский центр в области радиотехники, положивший начало созданию научной и технической базы для радиофикации страны. В Нижнем-Новгороде были собраны радиоспециалисты, работавшие на Тверской радиостанции (группа М. А. Бонч-Бруевича), Детскосельской радиостанции (группа А. Ф. Шорина) и на заводе бывшем Дюфлон (группа В. П. Вологдина).2 декабря 1918 г. В. И. Лениным было подписано положение о радиолаборатории.Уже в 1918 г. в мастерских радиолаборатории было налажено серийное производство радиоламп, в том числе, генераторные лампы с водяным охлаждением мощностью в 25 квт, затем их мощность была доведена до 100 квт. Здесь был построен 12-квт радиотелефонный передатчик — самый мощный в мире для того времени, таким образом, был установлен мировой рекорд дальности радиотелефонной передачи.В. И. Ленина писал М. А. Бонч-Бруевичу: «Пользуюсь случаем, чтобы выразить Вам глубокую благодарность и сочувствие по поводу большой работы по изобретениям в области радио, которую Вы делаете. Газета без бумаги и „без расстояний“, которую Вы создаёте, будет великим делом».С 1923 г. Нижегородская радиолаборатория под руководством М. А. Бонч-Бруевича построила 40-квт передатчик для Радиостанции имени Коминтерна и 27 однокиловаттных радиовещательных станций, установленных в различных городах Советского Союза. Считается, что работы Нижегородской радиолаборатории в области проектирования и строительства радиостанций, изготовления радиоламп, связи на коротких волнах и в ряде других вопросов намного опередили работы учёных всего мира, Нижегородская радиолаборатория дважды была награждена орденом Трудового Красного Знамени и ей было присвоено имя В. И. Ленина. В 1929 г. она была переведена в Ленинград и слита с Центральной радиолабораторией Треста заводов слабого тока. В дальнейшем на её базе возник ряд отдельных научно-исследовательских институтов и лабораторий.Большой вклад Нижегородская радиолаборатория внесла также в развитие радиолюбительского движения, пропагандируя создание любительских детекторных приёмников, изданием первой библиотечки для радиолюбителей, широкими консультациями и организацией в Нижнем-Новгороде первого радиолюбительского общества.Немногим позже, 30 июля 1919 года Совет труда и обороны за подписью Ленина издал постановление, которым предписывалось: «Для обеспечения надёжной и постоянной связи центра Республики с западными государствами и окраинами Республики поручается Народному комиссариату почт и телеграфов установить в чрезвычайно срочном порядке в Москве радиостанцию, оборудованную приборами и машинами, наиболее современными и обладающими мощностью, достаточной для выполнения указанной задачи».Во исполнение этого постановления в Москве на Шаболовке была вскоре построена 100-квт дуговая радиостанция.
В качестве одного из антенных сооружений была построена свободностоящая (без оттяжек) 150-метровая башня по оригинальному проекту В. Г. Шухова, которая стала эмблемой советского радио (строительство закончено в 1921 году). Башня состоит из шести насаженных друг на друга гиперболоидов по 25 мкаждый и опирается па бетонный фундамент (40 м в диаметре). На Шуховекой башне впоследствии были установлены антенны Московского телевизионного центра.
Время расцвета
В 1950–1990 годы советское радиовещание было представлено практически на всех диапазонах. Первая программа радио транслировалась из Москвы на длинных волнах (1500 метров) и, по меньшей мере, на всей Европейской части СССР устойчивый приём был обеспечен. Региональные станции работали на средних волнах, в качестве примера можно привести воронежский ретранслятор «Маяка» (Сомово), который вещал в средневолновом диапазоне (400 метров), для соотечественников за границей велись передачи на коротких волнах, а в больших городах было обеспечено вещание особо высокого качества в диапазоне УКВ (амплитудная модуляция).
В СССР радио слушали все.
Когда не было не то что Интернета, а даже телевидения, новости и музыка приходили по радио. Да и с появлением телевидения (и всего-то было две программы!) радио оставалась «окном в мир», там было столько всего интересного… В конце концов, можно было даже послушать передачу на иностранном языке, и это уже не говоря о пикантных радио «Свобода», «Немецкая волна»… Была такая шутка: «Есть обычай на Руси ночью слушать BBC!» Впрочем, нет: никакая это не шутка, а чистая правда.
Радиолюбители активно занимались созданием самодельных радиоприёмников.
Исторический факт: радиолюбителями становились лет в 10–12 и начинали с простейших детекторных приёмников. Чем опытнее был радиолюбитель, тем более сложные схемы он воплощал в жизнь.
Диоды в старину делали сами, сплавляя на огне свинец с различными присадками.
Антенны на таких устройствах должны были быть соизмеримы с длиной радиоволны, поэтому граждане натягивали провода длиной около 40 метров — и это считалось нормальным! Видов антенн было великое множество, в том числе суррогатных — и даже не всегда безопасных в использовании.
Обязательно было нужно заземление. Жители многоэтажных домов зачищали от масляной краски водопроводные трубы, а также трубы парового отопления и заземляли на них радиоприёмники.
Отечественная промышленность выпускала, наверное, полный ассортимент радиоаппаратуры.
Радиоприёмники были на любой вкус и достаток — от детекторных фабричного (!) изготовления и небольших двухдиапазонных (ДВ и СВ) до могучих многоламповых радиоприёмников «Мир» с отличной акустикой.
Одно время для того, чтобы иметь дома радиоприёмник, нужно было получить соответствующее разрешение.
До 1961 года за пользование радиоприёмников взималась плата.
Из постановления Совета министров СССР от 18 августа 1961 года «Об отмене регистрации в предприятиях связи радиоприёмников и телевизоров и взимания абонентской платы за пользование ими»:
1. Отменить с 1 января 1962 г. регистрацию радиоприёмников и телевизоров в предприятиях связи, а также взимание абонементной платы за пользование радиоприёмниками и телевизорами, зарегистрированными в предприятиях связи до 1 января 1959 г. Взимание абонементной платы за пользование радиоприёмниками и телевизорами, зарегистрированными в предприятиях связи в период с 1 января 1959 г. до 1 января 1962 г., производится до истечения трёхлетнего срока со дня их первичной регистрации в предприятиях связи; по истечении этого срока взимание абонементной платы за пользование этими радиоприёмниками и телевизорами прекращается.
2. Для покрытия расходов по организации программ радиовещания и телевидения установить с 1 января 1962 г. надбавки к розничным ценам: на радиовещательные приёмники, радиолы, радиомагнитофоны и другие радиоустановки, имеющие в своём составе радиовещательные приёмники, — в размере 15 процентов и на телевизоры, телерадиолы и другие телевизионные установки, имеющие в своём составе телевизоры, — в размере 20 процентов».
С появлением в 1990 годы импортных радиоприёмников в России начались передачи в диапазоне FM(частотная модуляция), сейчас этот диапазон стал ведущим.
Легендарная радиоточка
Проводное радиовещание охватывало практически каждый дом.
Когда началась Великая Отечественная война, все беспроводные радиоприёмные устройства были у населения конфискованы.
Любопытный факт: те, кто не сдал или не успел (летом 1941 года немцы продвигались стремительно) сдать радиоприёмники, сдавали их уже под угрозой расстрела немецким властям. Обе политические системы — советская и немецкая — боялись политических диверсий. Интересно, кстати, что оккупационные власти там, где была техническая возможность, достаточно быстро восстанавливали проводное вещание — информировать и запугивать население…
На советской территории проводное вещание, наряду с печатными СМИ, сыграло выдающуюся роль. Голос диктора Левитана, зачитывающий очередную сводку Совинформбюро, стал одним из самых главных символов эпохи.
О том, чем была радиоточка для советских людей, вспоминала легендарная поэтесса блокадного Ленинграда Ольга Берггольц в своей книге «Говорит Ленинград»:
«Я помню, как 19 сентября 1941 года, в день неистовой бомбёжки, которую помнят все ленинградцы, со Стремянной улицы в Дом радио пришла женщина, гражданка Московская, у которой только что под развалинами дома погибло двое детей. Она никогда не выступала по радио, но она пришла и сказала:
— Пустите меня к радио… я хочу говорить!
И она рассказала о том, что час назад случилось с её детьми… И нам запомнились не столько её слова, сколько её дыхание. Трудное дыхание человека, который все время удерживает вопль и подавляет рыдание, дыхание, схваченное микрофоном и усиленное уличными рупорами. И весь Ленинград и бойцы на ближних подступах, на окраинах Ленинграда, слушали рассказ матери о том, как на Стремянной улице погибли у неё сын и дочка, и слушали её дыхание — дыхание самого горя, самого мужества, и запомнили все это. Это помогало держаться.
<...>
— …Предоктябрьская ночь: вечерний сумрак, привычный, ко всему готовый город на замёрзшей Неве… Город-фронт живёт, в нем по-прежнему бьётся сердце революции. По-русски, по-ленински спокойный, уверенный. Репродукторы передают очерк Льва Толстого „Севастополь зимой 1854 года“. Толпа стоит как зачарованная. Это рассказ о сегодняшних днях! — Толстовский „Четвёртый бастион“ — это сегодняшний Ленинград. Все, все у Толстого абсолютно точно, верно, как у нас сегодня. Спокойный русский героизм, скромный, чистый. И затемнённый трамвай номер девять идёт на передний край, на четвёртый бастион…
<...>
Я думаю, что никогда больше не будут люди слушать стихи так, как слушали стихи ленинградских поэтов в ту зиму голодные, опухшие, еле живые ленинградцы. Мы знаем это потому, что они находили в себе силы даже писать об этом в Радиокомитет, даже приходить сюда за тем или иным запомнившимся им стихотворением; это были самые разные люди — студенты, домохозяйки, военные. Бессмертным свидетельством величия духа ленинградцев останется эта деталь первой блокадной зимы — способность в таком кошмаре, среди таких физических и нравственных терзаний отзываться на поэзию, на искусство.
Письма, которые получила я зимой 1941/42 года на свои передачи, в частности на передачу под Новый, 1942 год, останутся для меня на всю жизнь самой высокой наградой.
В Радиокомитет приходили также заявки на чтение классической и советской литературы. В январе были особые передачи — „Чтения с продолжением“. Был прочитан ряд отрывков из „Илиады“ Гомера, а артист М. Янкевский читал несколько дней подряд „Педагогическую поэму“.
<...>
А люди слабели все больше и больше. Уже многие не могли делать длинных переходов пешком и целыми днями неподвижно лежали под грудой одежд и одеял в тёмных ледяных квартирах. Так ослабевший ленинградец, оторванный от предприятия, от коллектива, оказывался как бы ещё раз обведённым вражеским кольцом — гитлеровец блокировал уже каждого в отдельности, гитлеровец делал ставку на распадение человеческого коллектива. И сплошь и рядом оказывалось, что у такого ослабевшего, полуумирающего ленинградца существует только одна форма связи с внешним миром: это — „тарелка“ радио. Отсюда, из этого чёрного круга на стене, доходили до человека людские голоса — значит, он ещё не один! Значит, где-то за стенами его дома живут люди, живёт город, страна — они борются, они сопротивляются… Даже если радио не говорило, а только стучал метроном — и то было легче, это означало, что город жив, что сердце его бьётся.
Только одно радио в те дни утоляло неумирающую потребность людей в искусстве. Ведь в городе не работал ни один театр, ни одно кино. Ни концертов, ни музыки — ничего не было. Множеству ленинградцев даже читать у себя дома было не под силу… Правда, по радио тоже очень долго не передавалось ни музыки, ни пения, но были зато обширные и ежедневные литературные передачи — и особенно много передавалось стихов… Поэзия в те дни в Ленинграде приняла на себя благородное бремя почти всего искусства.
<…>
Из этих передач — „Чтения с продолжением“ — постепенно родился „Театр у микрофона“. У микрофона артисты Радиокомитета стали разыгрывать целые пьесы, преодолевая голод, слабость, быструю утомляемость. Репетировали по частям печатавшуюся в „Правде“ пьесу А. Корнейчука „Фронт“, затем исполняли её перед микрофоном, затем, некоторое время спустя, перенесли на сцену.
<…>
В великом сопротивлении Ленинграда, которое требовало, прежде всего, единения коллектива, Ленинградское радио сыграло роль огромнейшую.
Ведь мы и начали-то рассуждать о книге „Говорит Ленинград“ и оглянулись на немыслимый путь, сделанный городом, на историю его Главной Трибуны — Радиокомитета — потому, что в тот вечер — третий вечер почти полного безмолвия в Ленинграде — в Радиокомитет начали приходить люди из заснеженных недр города, страшные люди в тряпичных масках… Их было много, и все они пришли с одним тревожным вопросом: почему замолчало радио? Скоро ли оно заговорит опять? Нельзя ли, чтоб это было сейчас же, немедленно — иначе совсем уже невозможно жить.
— Нет уж… знаете! — сказал один старик с палочкой в каждой руке, пришедший откуда-то с Васильевского острова, — если что-нибудь ещё надо… в смысле стойкости… пожалуйста… ещё… и даже с прибавкой можно дать. Но радио пусть говорит. Без него страшно! Без него лежишь как в могиле. Совсем как в могиле.
<...>
Все, что происходило тогда в здании Радиокомитета, происходило стихийно, без плана, без подготовки — музыка, стихи, написанные тут же, речи, — все это шло сплошным ликующим потоком, и нас слышали соединившийся с нами Волховский фронт, вся страна, весь мир. И для нас, работников радио, самой лучшей наградой было то, что в эту праздничную, счастливую ночь со всех сторон шли и бежали ленинградцы к нам — в Радиокомитет, к любимой своей, к истинно народной трибуне!
Одна старушка шла из Новой Деревни всю ночь, а когда милиционеры спрашивали у неё ночной пропуск, она отвечала:
— Я на радио, милый, проздравить ленинградцев.
И милиционеры пропускали её. Она пришла под утро и „проздравила“».
В 1970-е годы радиоточка стала трёхпрограммной. По проводу транслировалось три программы на разных частотах, Первая программа радио, программа ленинградского радио и «Маяк». Это было, с одной стороны, достаточно удобно, но минусом этого проекта было то, что для приёма дополнительных программ требовалось приобрести новый громкоговоритель, который, к тому же, питался от сети 220 вольт.
Радиоточка и сейчас в строю.
Правда, сейчас она стала достаточно дорогим удовольствием: абонентская плата превышает 300 рублей с копейками, что составляет примерно US $ 5 в месяц. Это недёшево! Радиоточку обслуживает компания «Ростелеком», которая объясняет рост цен на эту услугу тем, что расходы по содержанию проводного радиохозяйства пришлось разделить между абонентами, которых после массового отказа от радиоточки, который начался в девяностые и нулевые годы, осталось очень немного.
Что же будет с эфирным вещанием?
К сожалению, в целях экономии эфирное вещание в последние годы сильно сократилось.
На длинных волнах больше не вещает «Радио России», на средних волнах замолчал «Маяк».
В большинстве городов замолчал и УКВ-диапазон, уступив место более прогрессивной с технической точки зрения частотной модуляции (диапазон FM), который есть практически на всех импортных радиоприёмных устройствах и даже в телефонах мобильной связи.
Основной информационный поток ушёл в Интернет.
Но следует помнить вот о чём. Количество радиослушателей не сводится только к населению больших городов, а в сельской местности вещание на FM до сих представлено весьма слабо. Попробуйте отъехать от мегаполиса на 25 километров — и вы окажетесь в зоне практически пустого эфира: вы поймаете две или три станции, и то не с лучшим качеством приёма. Этот вопрос вполне решило бы старое доброе вещание в диапазонах длинных и средних волн. Да, конечно, в больших городах сильны техногенные помехи. Однако уже в одном-двух километрах от города (и даже на окраинах) помех практически нет!
Что же можно услышать ночью за городом?
Во-первых, радио Варшавы на длинных волнах.
Во-вторых, на юге России на средних волнах неплохо принимается программа радиостанции «Вести FM». По-видимому, это работает передатчик в Молдавии, который транслирует на Украину.
В-третьих (для интересующихся), слышны радиомаяки аэродромов — азбукой Морзе.
В Калининградской области средневолновый диапазон благополучно работает — сюда доходят радиопередачи из Европы.
На коротких волнах слышен, в основном, Китай.
Россия ушла с диапазонов ДВ и СВ из соображений экономии.
Поступок это очень немудрый.
Большая часть страны осталась практически без радиовещания. А в те дни, когда областные телерадиоцентры проводят профилактику оборудования, в эфире FMможно услышать только парочку музыкальных станций, которые не передают серьёзных обзоров новостей.
Вспомним и о природных катаклизмах.
Само собой понятно, что в случае регионального отключения электроэнергии выключатся передатчики FM-диапазона.
Не факт, что будет работать мобильная связь.
Компьютеры — даже с автономным питанием — не войдут в Интернет.
Далеко за примером ходить не надо. Уже был случай на Дальнем Востоке, когда пришлось расконсервировать старую радиостанцию СВ диапазона при сильном паводке. Станция включилась и без проблем «залила» сигналом всю нужную территорию.
Вот так-то!
Использованы материалы из книг:
Жеребцов И. П., «Радиотехника» (пособие для радиолюбителей), Государственное издательство литературы по вопросам связи и радио, М., 1949
Хайкин С. Э., Словарь радиолюбителя, Государственное энергетическое издательство, М.–Л., 1952
