Для первого выхода человека из космического корабля в космос нужен был шлюз.
Все этапы: конструирования, моделирования, создания и совмещения его элементов требовали множества испытаний при кратковременной невесомости, в полётах на самолёте. В создании шлюза участвовали несколько предприятий. Он рождался в жарких дискуссиях и спорах, возникавших перед каждым полётом и сразу после него при обсуждении результатов испытания в невесомости.
Главным разработчиком был назначен представитель одного из заводов Г. П-шин.
Участники испытаний и обсуждений стали замечать, что он, поначалу молчаливый и спокойный, превратился в человека, не терпящего возражений, безапелляционно оценивающего решения проблем, в которых некомпетентен. У П-шина появились надменность, властная грубость. Он стал заявлять: «Мы на пороге выдающегося события!» и «Я здесь — главный!». Безосновательно и без поводов стал упрекать в бестолковости не соглашавшихся с ним.
Это мешало работе; был вызван генеральный конструктор его завода. Присутствие высшего руководителя нисколько не нормализовало поведение П-шина. Он в приказном тоне стал говорить с генеральным конструктором, утверждая очередную несуразность.
Его отстранили от руководства созданием космического шлюза. Он снова стал тихим, спокойным, однако, вспоминал о своём фиаско без тени смущения. Итак, квазимания величия П-шина была более выраженной и стойкой, чем у Т-ева и, вероятно, с остаточными явлениями, надолго сохранявшимися после исчезновения ситуации, породившей нарушение психики П-шина.
Полёты с созданием невесомости были опасными из-за того, что перед невесомостью и после неё перегрузка достигала 2G. При этом большая нагрузка заметно загибала крылья самолёта вверх (предельно допустимая нагрузка — 2,5G). Из-за этого всем на борту самолёта было приказано быть с надетыми парашютами, чтобы успеть покинуть самолёт, если крыло отломается. Но мы все знали, что выпрыгнуть из самолёта Ту-104 во время полёта, тем более во время аварии, невозможно. Поэтому парашютами пренебрегали.
Ретроспективная диагностика изменённого состояния человека — затруднительна и недостоверна. Всё же, попытаемся предположить какими могли быть вариации ощущений, а, может быть, и осознания П-шиным себя, своей роли во время описанных выше событий.
Есть мнение, что космоплавание может пробудить и сформировать особую форму мании величия, при которой страдающий ею человек мнит себя тесно связанным с космосом, чувствует себя его властителем, его воплощением.
П-шин возглавлял, готовил выход человека в космос. Предположим, что в глубинах его сознания брезжилось, что этот человек он сам — П-шин. И не раз, во время наших испытаний, ему мерещилось, что за люком макета космического корабля вскоре откроется великая, огромная бездна космоса, что он воплотится в ней. Психиатры встречались с этой формой мании величия после первого выхода человека в космос. В этих случаях значимым было то, что «инфантильное всемогущество связано с первичным нарциссизмом, инфантильной эротической обращённостью на себя, формированием нарциссического грандиозного Я, для которого характерно чувство собственного величия и превосходства» [Kuhut 1971, цитировано по Руднев В. П. 2002, С. 223].
После отстранения П-шина обсуждения результатов испытания в невесомости вновь стали бурными, подчас безуспешными; все в расстройстве смолкали.
И тогда раздавался голос одного из рядовых сотрудников ОКБ-1 (руководимого С. П. Королёвым). Его завершающее предложение оказывалось единственно верным. Так повторялось раз за разом. И, наконец, уже в начале очередного обсуждения все молча, смотрели на этого молодого человека, он высказывал своё мнение — оно оказывалось близким к окончательному решению.
Произошло рождение нового лидера, им был Алексей Елисеев.
Надо сказать, что в последующим по рекомендации С.П. Королёва А.С. Елисеев стал космонавтом, а позднее – ректором Московского гос. тех. Университета им. Н.Э. Баумана.
Комментарий В. С. Ротенберга:
«Третий случай частично похож на второй. Здесь исходный комплекс недостаточной уверенности в себе (из-за которого он был сначала молчаливый, и не “спокойный“, а осторожно-сдержанный) после неожиданного попадания на должность, превышающую его возможности, привел к гиперкомпенсаторному самоутверждению. Во втором и отчасти в третьем случае, мне кажется, речь идёт об ощущении особой значимости. Неадекватное же бесстрашие может быть компенсаторной реакцией на ранимость и незащищенность.
Думаю, что во всех трёх случаях речь идёт не об истинной психопатологии, а об особенностях личности».
Комментарий В. О. Масленникова:
«Думаю, что здесь не бессознательное играет основную роль, а вполне банальное поведение человека “под нагрузкой”: неподготовленный к руководству коллективом людей более профессиональных, чем он, оставшись без поддержки в “автономном плавании”, для него было естественным взять на себя весь груз ответственности за работу. Отсутствие подготовки сказалось на единоличном принятии решений и отсутствии доверия к подчинённым — в результате появляются некомпетентные решения. Отсутствие поддержки и неготовность признать непосильность должности приводит к возвеличиванию своей роли в своих глазах — без этого он ощущает, что не справится с ситуацией. А генеральный конструктор, по всей видимости, этим человеком был подсознательно обвинён в сложившемся положении, поэтому появление того и не могло привести к исправлению поведения. Однако, во всём этом я не вижу заболевания».
Друзья, сообщайте ваше мнение и подписывайтесь на канал «Проникновение в космонавтику».
Дайте прочитать вашим родственникам и знакомым. Пусть они тоже подпишутся на канал. Читайте предыдущие материалы и те, что будут публиковаться дальше.
С уважением, Леонид Александрович Китаев-Смык.