Привет всем, меня зовут Сергей Чумаков, я певец и на сцене уже почти 30 лет
Что видно, когда оглядываешься в прошлое? Различимы ли лица? Помнишь ли имена? А адреса, куда ходил в гости и смеялся? Что осталось?
Остается только то, куда вкладываешь душу, сердце, труд и много энергии.
И поэтому что-то размылось, а что-то - осталось. Размылся Женька Белоусов, а остались его песни, и никто их не перепоет. Его поклонницы стараются сохранить его образ, вспоминая между собой разное, и иногда боятся, что он может быть забыт, но я хочу их успокоить - девчонки, пока хоть кто-то слушает песни артиста, артист жив! А его песни слушают, все нормально! И сейчас слушают. Помню, когда ходил к нему в больницу в 97-м, он лежал, весь утыканный иголками капельниц, но шутил. Ходили к нему только свои - публике артист интересен здоровым и веселым, другие не нужны. И когда мне кто-то что-то начинает говорить про дружбу и поддержку, я вспоминаю Белоусова в больнице, улыбаюсь про себя и думаю - а где ты был, сердешный друг, когда я был слаб и беспомощен? А, ты публика? Замечательно!
И еще сейчас я понимаю, что Женька не вывез бы свою водочную торговлю. Тогда весь водочный и табачный бизнес по клубам контролировала РПЦ. "«А-клуб» курировали пацаны и попы. Я был пару раз на собраниях кураторов. С одной стороны — люди в цепях с крестами и в пиджаках, с другой — в цепях с крестами, но в рясах. РПЦ тогда сигареты и бухло возила по льготам и клубы крышевала." - (с) - Сергей Сергеев, арт-директор Troyka Multispace. - отсюда - http://bg.ru/entertainment/istorija_moskovskih_klubov-15640/?chapter=11 (журнал Большой город, История московских клубов)
От этих криминальных историй меня спасал возраст - ну как можно серьезно разговаривать с двадцатипяти или с двадцатишестилетним щенком, пусть даже он и собирает залы? Да никак.
Я выступал, ездил с площадки на площадку, из клуба в клуб, и эта жизнь не была глянцевой - это была просто очень рабочая обстановка. Я просто зарабатывал деньги. Это публика веселилась, а я - работал.
Перед выступлением всегда старался выспаться - потому что когда у меня был пару месяцев хронический недосып, я много ел и почти мгновенно потолстел примерно на 10 килограммов. Они скрадывались широкими рубашками и штанами, все было здорово и мило, наверное, но мне лично было не очень хорошо в таком нездоровом состоянии, и поэтому я довольно часто давал отказ на всякие ночные приглашения.
Потом я должен был понимать, куда еду - если клуб, то беру кофр с этим костюмом, если открытая площадка - то другой кофр, или третий. Все это нужно было содержать в идеальном состоянии, потому что звонок может быть в любой момент; я понимал, что любые мои временные подружки не будут этим заниматься, потому что им нужны исключительно деньги, а не я сам.
Я ездил, крутился, и было все труднее уделять внимание нежным барышням , но человеческое общение все же требовалось, и я шел туда, где меня принимали таким, какой я есть, не нагружая проблемами и не выманивая деньги. Это был дом на Патриках, а вот квартиру на Тверском бульваре я начал почему-то избегать - мне просто почему-то не хотелось туда ехать. Но дом на Тверской я проезжал без страха, и даже забывал посмотреть в окна - горит ли свет. И звонить я туда перестал. А мне - звонили, и с бульвара, и с Тверской.
Я был очень загружен делами - у меня банально вымогали деньги за эфиры, за ротации, потому что вкурили, что я собираю залы, а заступиться некому, ни администратора, ни продюсера (не путать с директором - директор не вкладывает, он берет проценты с концертов), к тому же - я был малолетка. Я изворачивался ужом, а потом научился задавать вопросы этим дядям и тетям с модными стрижками и известными фамилиями - Я что, должен платить две тысячи долларов за ночной эфир? Да вы что!
И дяди начали меня ненавидеть. У них были свои планы, и они уже потратили эти деньги, а я посмел не дать. И еще меня не любили модные тетеньки того времени, с того момента, когда одна сказала - "Ты зазвездился!", а я ответил - "Да, а ты - старая." Мне было двадцать шесть.
С бандитами же у меня было все нормально. Свои парни, понятные и честные. Такие же, как я, только не выступали. Обычная братва.
Но моя бытовая жизнь была совершенно спокойна. Еду и все такое я покупал без проблем - меня почти не узнавали обычные москвичи, потому что выступал я для богатых посетителей дорогих клубов. А зрители открытых концертов, проходивших в регионах и знавшие меня в лицо - не очень часто приезжали в Москву. По телевизору меня почти не показывали, потому что за "Утреннюю почту", например, просили больше тысячи долларов, и я назвал это форменным грабежом, отказав посреднику. Посредник этого не забыл, отомстив лет через десять - про меня сняли совершенно скандальную передачу. Я этого не забыл тоже.
И так я жил, молодой парень из простой семьи, узнавая разные стороны общества и людей в нем по их делам.
К барышням с Тверской (и к первой, и ко второй) я уже почти охладел, потому что жизненные собственные подробности заняли все мое внимание, и заезжал только к приятельницам-гадательницам на Патрики. А те развернулись уже широко - получили не только загранпаспорта, но и слетали несколько раз в Америку - сначала Северную, потом Южную, о чем и хвалились, показывая полароидные фотки, где позировали рядом с мужчинами откровенно наркобаронской наружности на фоне Боготы.
А когда зашла речь про меня, я просто пожимал плечами, да и что мне было рассказывать? Что первая сошла с ума и путает день и ночь, когда звонит, а со второй уже не просто душно, но и опасно - ее родители начали намекать, что пора бы и жениться и в качестве приданого предлагали спонсорскую помощь в записи альбома песен, написанных кем-то из высокопоставленных родственников? И я не беру телефон, когда звонит первая, и перестал ездить ко второй. Приятельницы были тактичными людьми, и не учили жизни, приветствуя как свою, так и чужую свободу.
А спустя несколько лет, когда появился интернет и стал доступен через разные интернет-кафе, я выяснил, что первая моя дама с Тверской уехала в Америку с каким-то инвестором, забрав мать и сестер. Потому и закрыта была их квартира, потому и казались странными ее звонки. Инвестор делал выставки ее работ и потом они вместе сторчались, бесславно и тихо. А вторая не растерялась - вышла замуж за кого-то, и этому кому-то был подарен (с записью и ротацией) целый альбом песен, и его даже что-то крутили месяца два по радио. Но он не нашел отклика у слушателей, а вкладывать деньги в плохой продукт - это выбрасывать деньги. Вероятно, отцу второй барышни все-таки пришлось понять, что шоу-бизнес - это такая история, где имеет вес мнение только лишь зрителей, слушателей, поклонников, а не родственные связи.
А Тверская улица все так же стоит, и на ней все так же живут люди, идет все такая же жизнь, и ничего не изменилось. Девчонки там самые красивые, клубы - самые дорогие или одни из самых дорогих, машины самые модные, а тусовка все с той же чертовщинкой, что и раньше. Ничего не изменилось!
Подписывайтесь на канал, комментируйте и ставьте лайк!