«Твоим зеленым рукавам
Я жизнь без ропота отдам.
Я ваш, пока душа жива,
Зеленые рукава!»
(Английская фольклорная песня. Перевод С.Я. Маршак)
Солнечный луч медленно полз по серому камню моей темницы. Здесь холодно и сыро, воняет плесенью и гнилой соломой, но к запаху быстро привыкаешь. Я прижимаю руки к груди, стараясь согреться и унять дрожь. Даже не знаю, от чего меня трясет сильнее, от невыносимого холода, который навсегда теперь обосновался внутри меня, или от страха. Хотя, нет, не от страха, а скорее от усталости.
Я безумно устала. Не знаю, когда мне довелось в последний раз нормально поесть или хорошо поспать. Я здесь уже девять дней, кажется. Это не так сложно отслеживать, ведь каждое утро, на рассвете в мое окно пробивается солнечный луч. Это напоминание о том, что мир живет, как и прежде, и ему нет никакого дела до моей беды. А ведь раньше всё было иначе. Забавно, этот мир сейчас мог быть у моих ног.
Можно сказать, ещё месяц назад всё вращалось вокруг меня. Балы, наряды, драгоценности, было всё, чего может желать девичье сердце. В наше время, при наличии достаточно знатного рода, привлекательной внешности и головы на плечах, можно свернуть горы. Точнее, можно сделать так, что эти горы для тебя будут сворачивать по пять раз на дню сильные мира сего.
У меня было всё. В столь юном возрасте я смогла не только вскружить голову многим влиятельным мужчинам, но и добиться важных постов для членов своей семьи. Стоит заметить без лишней скромности, мой род так возвысился благодаря мне. Столько удачных браков ещё никогда не заключалось в столь короткий срок. Маменька всегда говорила, что я хитрая как лиса, а дядюшка меня мудро наставлял и советовал. Без него, безусловно, не было бы того успеха, которого мне удалось достичь. Но сейчас, всё это такая чепуха.
У нас были грандиозные планы, которые шли так далеко, как только могли замахнуться амбиции моего властного дяди. И всё пошло прахом благодаря одному единственному человеку. Забавно, как один человек может вставить палки в колеса сотням другим. Мистер Родерик Олдридж – новый фаворит короля. Надеюсь, черти в аду будут варить его в одном котле со мной.
Этот человек, безусловно, умеет расположить к себе, влезть тебе прямо в голову и найти там всё самое сокровенное, чтобы вытащить это наружу. И чем ему помешала моя семья? Все вокруг должны плясать под дудку Родерика, и все-то ему мало. Если бы тогда я только знала, что это за человек, немедленно бросила бы двор и уехала к маменьке. В пекло всю эту красоту и роскошь. Моя семья ещё долго будет держать свой статус, а ведь всего-то и нужно было, сдать Олдриджу меня. Тут дядюшка, как всегда, всё верно просчитал, не ошибся.
Безумная старуха, в камере напротив, перед своей казнью успела рассказать мне пару любопытных вещей. Никто не знает, откуда взялся этот Сэр Родерик, сколько ему лет, почему он наделен такой властью и многое другое. Ей об этом рассказала королевская служанка, перед тем, как её повесили. Родерика можно считать истинным Дьяволом во плоти. Когда старуху обвинили в колдовстве и бросили в темницу, этот человек пришёл к ней и предлагал помочь на каких-то странных условиях. Самое удивительное то, что Мистер Олдридж и был инициатором ареста, и зачем ему какая-то нищенка. На его счету уже восемь загубленных жизней, если считать старуху. Впрочем, какое мне дело до них. Живые или мертвые, эти люди были бесполезными, чего нельзя сказать обо мне.
Я подышала на руки и попыталась размять промерзшие пальцы. Мне осталось одно утешение, это скоро закончится. Нужно лишь немного потерпеть.
Вчера он приходил ко мне - сам Дьявол. Сэр Родерик красивый, высокий и широкоплечий, в черном плаще и дорогой одежде. Он так нелепо смотрелся в этой маленькой, грязной, сырой темнице, словно дорогое кольцо с бриллиантом на пальце нищей старухи. Бесшумно возникший перед моей камерой мужчина поистине предлагал странные вещи, от еды до свободы. И удивительно, как с каждым отказом он становился всё более безразличным ко всем происходящему.
- Ты же умрешь здесь, - сказал он мне тогда, - Через два дня тебя повесят как ведьму. И ничего не поможет. Семья отказалась от тебя, их власть и деньги ты не заберешь в могилу.
- Да будет так, - согласилась я. Как учил меня дядюшка, всё на благо рода.
Уступить ему означало продать свою душу, тогда это мне казалось очевидным. Сейчас же я не столь уверенна. Возможно, во всем виновата усталость и ещё это влияние безумия старухи. Мне кажется, ещё пару дней и я сама сойду с ума. Буду рассказывать небылицы о демонах и духах, о том, как на козле летала на шабаш и кого там видела. Вот тут можно было бы забрать с собой добрую половину двора, стояло лишь рассказать, что я видела их на сборище ведьм. Славная вышла бы игра, а сколько шуму из ничего.
Но мне это уже не важно. Приговор вынесен и помилования не будет. Спасибо и на том, что не стали пытать и допрашивать. И без меня нашлось достаточно продажных и обиженных мною свидетелей, готовых рвать на себе волосы и доказывать, что я чистейшей воды ведьма. Просто удивительно, сколько клеветников ещё вчера тебе улыбались, а сегодня пишут доносы и жаждут твоей крови. Пусть так, это всё теперь на их совести.
Он пришёл за мной, переодевшись стражником, сразу после ухода священника, какая честь. Я выпрямилась, как учила меня матушка, чтобы показать, что во мне ещё достаточно гордости и достоинства. Пусть все видят, что темница не сломила меня. Я гордо взойду на эшафот, как и подобает девушке моего круга.
- Ты ещё можешь всё исправить, - прошептал он мне на ухо с надеждой, - Будешь принадлежать мне и останешься жива.
Я почувствовала, как его тихий вкрадчивый голос проникает прямо в душу. Моя ослабленная воля из последних сил пыталась не соскользнуть в объятия соблазна. Захотелось поддаться ему, ответить согласием, довериться. Пусть бы он всё это прекратил, как нелепую затянувшуюся игру. Но что-то в этом человеке до безумия меня пугало. Он был очень хорош собою, но в тоже время, его холодная красота отталкивала.
- Лучше смерть, - чуть слышно ответила я, собрав остатки мужества. Принадлежать этому чудовищу это не то же самое, что быть с обычным мужчиной, это значит отдать свою душу зверю. Я успокаивала себя, что всё скоро закончится. Смерть — это не больно, нужно лишь немного потерпеть. Потом не будет страха, усталости, сырой темницы, только темнота и спокойствие. Мне нужно ещё немного сил, и всё.
- Мне так жаль, - выдохнул он с искренней болью и повел меня через длинный узкий коридор. Я уже была здесь раньше, когда меня тащили в темницу. Там, на другом конце коридора, тяжелая окованная железом дверь, а за ней свет, а за ним – смерть.
Я видела первые пять казней и слышала последующие три. Безумная кровожадная толпа выла и улюлюкала, пока женское тело дергалось в петле в предсмертных судорогах. Отвратительная, низкая, грязная смерть. Но я не безумная старуха и не служанка королевы, мне предстоит уйти с гордо поднятой головой. Я боюсь смерти, но не жалею о своей жизни, и пусть все знают об этом.
Перед тяжелой дверью Родерика сменил обычный стражник. Надеюсь, Мистер Олдридж будет в первых рядах и сможет услышать мои последние слова. Может быть потом мое красивое лицо, искаженное ненавистью, будет преследовать его в кошмарах, было бы так славно. Представив это, я даже хохотнула, слегка безумно, но кто это услышит?
Уже на улице силы покинули мое тело вместе с остатками уверенности, и стражнику пришлось практически тащить меня к эшафоту. Чем ближе мы подходили к месту казни, тем меньше во мне оставалось смелости. Когда ногой я нащупала первую деревянную ступеньку, захотелось броситься прочь, плакать, кричать, просить Родерика остановить это, согласиться на все его условия, лишь бы сохранить свою жизнь.
Всё происходящее казалось таким нереальным, будто тяжелый вязкий сон. Едва стоя на ногах я выслушала приговор, не различая слов, будто они доносились из-под толщи воды. Потом толпа затихла, и стражник хорошенько меня встряхнул. Только тогда я поняла, что мне предоставили последнее слово. Слово? Я же не соглашалась играть в этом спектакле, и не учила слов. Или это песня, а какие в ней слова? Где моя матушка? Где дядя? Пусть они заберут меня из этого театра, он мне не нравится. Мой разум хаотично хватался за мысли, стараясь не соскользнуть в бездну безумия.
- Будьте вы все прокляты, - неуверенно прошептала я, ощущая, как осознание происходящего безудержной волной захлестывает меня. Собрав оставшиеся силы, я выкрикнула свои последние, полные гнева и боли, слова в жужжащую, словно осиный рой, толпу, - Будьте прокляты!
Это было не больно, просто неприятно. Неприятная, низкая, грязная смерть. А за ней ничего, лишь темнота…
P/S: Не так давно я прочитала роман Филиппы Грегорри "Наследство рода Боейн". Меня очень впечатлили истории возлюбленных Генриха VIII. Я попыталась поставить себя на место этих женщин и девушек, когда, сначала у твоих ног все королевство, а затем, ты стоишь на эшафоте и слушаешь смертный приговор. Ужасно об этом даже думать!
Собственно, этот рассказ появился именно как моя реакция на прочтение вышеупомянутого романа. Возможно, получилось недостаточно ярко и интересно, но я не нашла более подходящего способа выплеснуть свои эмоции, которыми и хочу поделиться с вами.