(продолжение)
В зеркалах отражается душа. Откуда она взяла такую глупость? Кто-то сказал, или где-то читала? Её зеркало в комнате показывало разные отражения, каждый раз разные. Это началось с того самого дня, когда она впервые его увидела. Он очаровал улыбкой и да, ароматом вишни от сигарет. Смешно сказать, она помнила аромат, помнила его и не могла запомнить своё имя. Соседка по палате в дорогой клинике, куда её поместил странный дядька в чёрном пальто, рассказала, что когда её привезли, то она кричала: "Пашка! Ненавижу! Где ты?"
Она не помнила ничего. Вечерами накатывала странная тоска, в окне тупая луна, на соседней кровати идиотка прыщавая, а в зеркале на стене незнакомое лицо. Кто ты, кто ты, девочка?
Около восьми вечера в палату заходит медсестра, даёт какие-то таблетки, от которых дуреет голова и тени начинают оживать. Иногда она задевала свой живот, который почему-то округлялся, а внутри иногда что-то шевелилось. Ей говорили что, но она забывала.
Ей не спалось в очередной раз. Голоса в голове шептали его имя, она слышала его смех и видела губы. Он что-то говорил. Ей казалось, что если она вспомнит, что он говорил, то она вспомнит всё. В висках затюкало. Захотелось воздуха. Она распахнула окно, и ночной город ворвался в сонную палату прохладой и мелким дождём. Там внизу ходили люди, которым было безразлично есть она или нет. Она встала на подоконник, покачнулась, улыбнулась паутинкам воспоминаний, сотканных пеленой ночи, и шагнула вниз...
- Настя! Нет... - последнее, что услышала она падая в пустоту. За секунду до забытья вспомнив, что это папин голос.
Ленка не была готова к таким приключениям. Застывшие фигуры Павла с пистолетом и Махиной в манто "драной кошки" нажали на какой-то спусковой механизм в её голове и, она заорала, что было сил и чуть не захлебнулась собственным криком, если бы не повернула голову к дверям. На пороге стоял запыхавшийся Игорь. Спортсменом он никогда не был, но видимо, спешил. От пальто, распахнутого на груди, шёл пар, точно Игорь из бани. Ленкин крик сменился радостным повизгиванием Махиной и чертыханием Павла.
Павел подошёл к Ленке, обхватил её одной рукой, прижимая к себе.
- Подожди, мне нужно туда, - неуверенно проскрипела осипшим голосом Ленка и рванула в ванную комнату.
За спиной возбуждённо заверещала Махина, учиняя допрос Павлу. Что-то бубнил невпопад Игорёк. Ленке было не до них. Она включила воду, села на пол и зарыдала от бессилия, страха и счастья, смешанного с привкусом вишни Пашкиных сигарет. Окончательно обессилев от слёз, минут через десять встала, чтобы умыться и поняла, что пол уходит из под ног. Из зеркала на Ленку смотрело чужое лицо. Нет, она не сошла с ума. Всего несколько секунд она видела другую женщину в отражении и ей показалось, это лицо знакомым...
- Доктор, она восстановится? Молодая совсем, лет восемнадцать не больше? Ребёночка потеряла... Жалко-то как, - не переставая щебетала медсестра хирургического отделения, куда доставили несколько дней назад месиво из костей и мяса, пытающееся говорить на английском языке с русским акцентом.
Хрупкую, во всех смыслах этого слова, девушку в больницу Лондона доставили чуть живой. Если бы не доктор, который её собрал из обломков и выходил на свой страх и риск, её бы сейчас не было.
Она не помнила ничего кроме боли, но он обещал, что всё пройдёт.
Нет, она помнила ещё и его, того, из-за кого она сейчас здесь. Она встанет, найдёт его и уничтожит и его и тех, кто будет рядом с ним, потому-что её боль требует их страха, их боли...
- Ты представляешь, - щебетала Махина. - Игорёк прибежал меня спасать. Он рыцарь.
Ирочка с восторгом смотрела на Игоря и покрывалась, то пунцовым румянцем праведного гнева, то бледностью страха. Ленка, натянуто улыбнулась, шагнула к Павлу и покачнулась. Он снова подхватил её, как тогда на Кипре, и обнял.
- Ленка, что с тобой? Ты вся в испарине, - испуганно прошептал он.
Ирочка ойкнула и начала рыться в сумочке.
- Сейчас, сейчас, потерпи Ленка, сейчас достану, - Ирка наконец-то нашла в сумке таблетки, запихнула пару в Ленкин рот и, налив воды из графина в стакан, заставила Ленку выпить.
- Пашка, - возмущённо в наступившей тишине проронила Махина. - Ты не знал что ли? Она состоит из боли, в ней ни одной целой косточки нет. Не спрашивай, как она ходит, сидит, танцует... Она чудо.
- Помолчи, - прошипела Ленка, приходя в себя. - Что нам делать, Паша? Что теперь делать?
Ленка опустилась в кресло и застыла, обратившись в слух...
