Что мы запоминаем в людях, приходящих в наши быстрые жизни? Что именно остаётся в памяти, что тревожит нас время от времени? Какие незначительные мелочи бросают в дрожь, стоит нам нечаянно прикоснуться к тайному хранилищу, на которое наброшена цепь о трёх замках?
У каждого свои эти метки. У каждого свои. Я зову их шрамами, и они ноют в холодные вечера, требуя внимание к себе, как застарелая рана, напоминающая о себе зудом. И терпишь вроде, но рука тянется расчесать. И уступаешь, ныряя в океан сладкой боли.
Странные мы люди. Ну, уж какие есть.
17 минут до встречи. Так и повелось, всегда впоследствии. Хотя, ну какое там всегда. Пара месяцев всего. Но какие это были дни. Приходилось ли вам видеть, как плавится воздух над раскалённым асфальтом в жаркий летний день? Густое марево колышется, создавая тягучие миражи, обманывая своим движением, видимым, но невесомым.
Так и она, плавилась жарким воздухом, обтекала меня своей горячей нежностью, обжигала лёгкими касаниями тонких перстов, которые всегда были прохладны.
17 минут, стали мне проклятием и спасением, подгоняя меня, заставляя строго следить за минутной стрелкой часов, ведь и позже и раньше явиться на свидание было немыслимым нарушением негласного договора.
Тысячи мелочей, ставшими для меня одного шрамами, натыкаясь на которые я вспоминаю тебя. Ту, которой и нет вовсе, ведь я возвёл твой образ в Абсолют, против которого бессильны чары любой жрицы всех возможных религий любви. Я нанизал на чётки причудливые костяшки твоей индивидуальности, придумал молитву и довёл служение идеи любви до высшей формы, если и можно придать форму этому эфемерному явлению.
Осенью шрамы ноют, подкидывая в костёр опавших листьев тайные искры. Никто и никогда не узнает про тебя. Пусть так и будет, ты фантом, присутствующая незримо в моих строчках, оживающая в стихах, чтобы растаять, стоит только мне умолкнуть. Призрак.
Ты и не знаешь, каково это, любить тебя, потому что у тебя своя блистательная жизнь. Вернее она вполне себе обычная, насколько бывают обычными будни Абсолюта. И у меня своя жизнь и более наши орбиты не пересекутся, и это нормально и правильно. Наверное. То есть наверняка, как использовал это слово Ф.М.Д.
Осень ещё какое-то время будет иметь власть надо мною. Говорят, Время лечит всё, включая главную болезнь человечества, имя которой Жизнь. Возможно, однажды я выйду на берег штормового залива и, глядя на волны, не смогу вспомнить твоё лицо. И тогда закончится моя любовь. И твоя власть надо мной падёт оземь с осенними листьями и сгорит в осенних кострах, что жгут на побережье.
Но не сейчас. Не сейчас. Не сейчас. Не…
Сильные умирают одни. Я сильный.
И без тебя я смогу. Даже
буду счастьем брызгать вокруг обильно
и имени твоего не произнесу. На страже
чувств своих поставлю пса на цепи злого.
А что тут такого?
Обычная предосторожность,
Исключить из рисков свою невозможность -
жить без тебя,
кровоточа светом каждого нового дня,
вспыхивая звездой, падающей с небес,
поджигая осенними красками лес.
Буду ходить везде с псом цепным. Стильный.
Сильные умирают одни. Я сильный.