Сказки травницы Савелишны. Это вольный и очень приблизительный пересказ преданий, легенд и мифов народов, населяющих Россию.
Бабушка Савелишна - собирательный образ мудрой женщины, ведающей тайны природы во всех ее проявлениях. Она исполнена любви к людям и ко всему миру. Маленькая Неждана, ее внучка, - это поколение ее потомков, которым она должна передать, свои знания о мироукладе, бытоустройстве и, конечно, любовь. Две женщины: прожившая жизнь и только вступающая в нее - символ неразрывной связи времен и поколений, прошлого и будущего.
- Ты расти, расти, коса,
До шелкова пояса:
Расти, косонька, до пят -
Все волосоньки в ряд.
Как ты вырастешь, коса,
Будешь городу краса! - приговаривала Савелишна, проводя по внучкиным волосам деревянным гребнем.
Косоньки у Нежданы еще маленькие, коротенькие цвета спелой пшеницы.
- Бабушка, я хочу такие же, как у мамы.
Савелишна кивнула. Косы у Матрены и вправду были на зависть: толстые, упругие, полозом стекали с плеч, когда та снимала бабий повойник.
- Вот на осьмицу в баньку пойдем. Крапивушки запарим, волосики прополощем, и вырастут они, как у матушки.
- А зачем крапива? Она же жгучка стрекавая, - Наждана распахнула голубые удивленные глазенки.
- Стрекавая, стрекавая, - рассмеялась Савелишна. - А пользы в ней немало.
Неждана лукаво глянула на бабушку.
- А может, ты и про крапиву сказку знаешь?
- И про крапиву знаю, - согласилась Савелишна.
- Жили-были в одной деревне братец Павел и сестрица его Алёнушка. Брат был старшой. Парень видный, добрый, работящий.
- Как наш Архипушка? - перебила девчушка.
- В аккурат, как Архипушка. А сестрица его еще мала была. Вёсен пять ей еще в невестах не ходить было.
- Ой, совсем, как наша Милушка?
- Точь-в-точь, как Милушка. Не перебивай, а то сказывать не стану.
Жили брат с сестрой дружно. Павел всю мужицкую работу делал, а Алёнушка с домашними делами управлялась. Хозяйство им от родителей крепкое досталось, никак нельзя было по ветру его пустить.
Подумал Павел жену в дом привести, стал к девицам присматриваться, кого в хозяйки взять. По осени поехал он на торжища, целый тыждень* там пробыл и вернулся не один, а с молодой женой.
Хороша была молодая. Очи карие, брови вразлет, уста, что маков цвет, ланиты, что вечерняя заря, высока, статна. Как в дом вошла, так сразу себя главной поставила. А Аленушку с первых минут невзлюбила.
Не стало жизни девочке. Что ни сделает, все не так братовой жене. Вместо слова доброго — брань, вместо ласки — щипки да тычки, вместо одежи — обноски, вместо пирогов - корка хлеба, какую и свиньям дать нельзя.
Плакала Аленушка, да Павлуше не жаловалась. Боялась, что худо ему сноха сделает.
В селе уже разговоры пошли, что непростую жену Павел в дом ввел, а ведьму злобную. А Павел, словно не видел ничего, только на красавицу-жену смотрел, да речи ее слушал. Словно привороженный.
А речи те были лживые.
- Опять Аленка твоя дом не прибрала. Корова не доена, огород не полот. Даром только ты ее кормишь. Отдай ее приживалкой.
- Как ж я ее отдам, кровинушку, чужим людям? - качал головой брат.
- Снова сестрица твоя опару испортила, кашу сожгла, щи проквасила. Выгони неумеху.
- Куда же я ее выгоню? Какая-никакая, а родня она мне единственная.
То так пыталась, то этак. Хоть и серчал брат на сестрицу, а из дома не гнал.
А тут народился у них сынок маленький. Уж как его Аленушка полюбила, все прощала злой невестке, чтобы только украдкой с младенчиком потетёшкаться. Увидела как-то женщина, что сын девочке гулит и улыбается. Возненавидела пуще прежнего. И вот что придумала.
Вынесла она отравы любимому псу мужа, да и потравила. А на Аленку свалила. Посмурнел Павел, а выгонять сестру из дома все равно не решился.
Тогда спортила злыдня лучшего мужнина коня. И снова девочку завиноватила. Потемнел Павел лицом, оттолкнул сестру, и опять дома оставил.
Поднялась злоба черная в женщине, и решилась она на страшное. Ночью темной придушила она младенчика, а утром заголосила:
- Сыночек мой любимый, что ж тетка твоя с тобой сделала? Жизни лишила невинной!
Почернел Павел от гнева. Схватил сестру, увез ее в лес, привязал к дереву и оставил диким зверям на растерзание.
Идет домой, сердце кровью обливается. И сына, и сестру в одночасье потерял. Только жена у него и осталась.
- Ох, Павлуша. Черное дело ты сделал, - на опушке леса сидела бабка Трофимиха, травница и знахарка, словно поджидала. Много она добра людям сделала, потому и остановился Павел. От другого бы отворотился и мимо прошел.
- Оклеветала жена твоя Аленушку, глаза тебе застила. И тебя со свету сживет. Веришь ты мне или нет, а вот что сделай. Держи-ка ты траву заговоренную. Как придешь, хлестни ею жену свою и посмотри, что будет. Коли невиноватая она, то ничего и не будет, а коли моя правда, сам всё увидишь.
Пришел Павел домой, глядит на жену, а та ему не рада вовсе. Смотрит на траву в руках мужа, да пятится. Хлестнул ее Павел, как Трофимиха велела. Тут ему и открылось всё. Не молодая жена-красавица перед ним стояла, а ведьма поганая.
Схватил он ее за косу, во двор поволок, привязал к хвосту конскому да и пустил в чистое поле. И там, где кровь ее капала, вырастала крапива.
- Ой, бабанюшка, я так и знала, что злое это растение, нехорошее.
- А вот и нет вовсе. Обережная это трава. От дурной крови злой ведьмы она всех защитила. В некоторых деревнях ее до сих пор ведьминым хлыстом зовут.
- А Аленушка? Так и сгинула сердешная? - прижала ручонки к груди Неждана.
- Павел, как понял, что сестрица невинно пострадала, так обратно в лес бросился. Нашел Аленушку, на руках домой принес, Трофимиха ее выходить помогла. На коленях стоял, прощения вымаливал. Добрая девочка была Аленушка, брата она простила.
Ну а спустя время, нашел Павел хозяйку в дом. Приветливую да добрую. Подружились они с Аленушкой. И жили все вместе в мире и согласии, пока не засватал девушку хороший паренек из соседнего селения.
*Тыждень (ты-живёшь-дни) - так предки называли неделю из 9 дней
А вот здесь еще сказка травницы Савелишны
Все мои рассказы тут Сказки, жизненные истории, фантастические миры и многое другое.
Друзья, поддержите мой канал лайком, комментарием, а в идеале и подпиской. А я придумаю для вас что-то еще.)