Утром 30 сентября 1998 года телефон трезвонил так, что слышал, кажется, весь дом номер 34 по 2-ому Муринскому проспекту в Петербурге. Настойчиво и тем особым звуком, который бывает только на междугороднем звонке. Дмитрий Лихачев взял трубку, сказал «спасибо» и медленно улыбнулся. Только что на том конце провода человек из администрации Президента Бориса Ельцина сообщил, что Лихачеву присужден орден Святого Апостола Андрея Первозванного.
Дмитрию Лихачеву, академику с мировым именем - тогда 91 год, в его копилке все награды, какие только можно представить. У Лихачева была и единственная когда-то в Петербурге мантия Оксфордского университета- именно по ней восстанавливали потерявшуюся мантию Анны Ахматовой ( Ахматова получила почетную степень доктора литературы в 1965 году). А принц Чарльз как-то был готов выделить средства на издание рукописей Пушкина - просто потому что хорошо знал Лихачева.
Дмитрий Лихачев родился в 1906 году, прожил и вместил в свою жизнь весь 20 век. По иронии не судьбы даже, а времени - первая научная статья будущего академика появилась не где-нибудь, а в «Соловецких островах». Это был официальный журнал СЛОНа- Соловецкого Лагеря Особого Назначения. Называлась статья неожиданно- по крайней мере чего-то другого ждешь от того, кого позже назовут и совестью нации и голосом русской культуры. Но тогда, в Соловках, Дмитрий Лихачев писал о «Картежных играх уголовников».
На это «государство в государстве» - Соловки, Лихачев загремел в 22 года. За дело, которое им всем тогда казалось милой юношеской шуткой. Он -студент Петроградского университета, поступил туда раньше, чем положено - в 16. Причем в самый переломный момент университетской жизни- впервые студентов стали набирать «по классовому признаку». Лихачев к рабочей молодежи не имел ну никакого отношения. Он потом не раз сдыдился, что для его поступления отец достал «записочку» от влиятельного человека. С однокашниками они создали кружок, который назвали броско и ярко «Космическая академия». Раздавали друг другу кафедры, защищали шуточные диссертации. И также, в шутку, сами себе прислали поздравления якобы от Папы Римского.
Но в 1928 году эту шутку оценили Соловками. Да и в самой диссертации, хоть и ненастоящей, Лихачев выступал против запрета буквы ять и против реформы орфографии 1918 года.
На три года его новым университетом стал Соловецкий лагерь. «Богословы и философы, медвежатники и родственник Романовых, Соньки Золотые Ручки и гвардии офицеры». Самый невероятно замешанный котел. Невольно, но почему-то так получилось, что Лихачев на Соловки стал смотреть как исследователь- замечал, как матершинники- охранники вдруг свободно говорили на французском, да и сам лагерный язык - еще то поле для изучения!
Хорошо играющие в карты ценились, играли же камера на камеру, в карточных дуэлях теряли не только вещи, но и пальцы, а то и проигрывали себя целиком. Тот, кто проигрывал - поступал в полное распоряжение выигравшего. Изо дня в день наблюдая эту новую для себя жизнь, Лихачев пришел к выводу- игра в карты дает те же ощущения риска, что и кража. Уже на свободе, он не раз потом будет писать про этот особый мир, но тогда раз и навсегда он возненавидел карты.
У него дома эта игра была под самым строгим запретом. Его самого тоже как-то проиграли от макушки до пяток, но его безупречное ухо филолога к тому времени уже впитало тюремный фольклор- на воровском арго Лихачев мог дать отпор не хуже самых знаменитых карманников Соловков.
В «Соловецком университете» он тогда понял главное- «каждый человек- это человек». Когда чудом избежал расстрела - просто потому что его не нашли в положенном месте, а начальству лагеря нужно было выполнить план по казненным, его жизнь перевернулась : «Я понял следующее: каждый день - подарок Бога».
Через десять лет эти слова в его голове звучали каждую секунду- когда жизнь выплюнула еще одно испытание. Блокада Ленинграда. Он потом вспоминал- знал же, что будет голод и голод страшный, ну почему постеснялся зайти в аптеку еще раз и купить еще три банки рыбьего жира.
Один за другим умирали близкие и далекие, самые интеллигентные казалось бы люди, лизали тарелки, и абсолютно все пухли от голода. А какой страшный запах стоял, когда варили столярный клей, но приправляли его специями, кореньями и «ели с уксусом и горчицей». А как жили лишь надеждой на скорый дрожжевой суп- вода с опилками бродила, издавала тошнотворный запах, но там были белки- а на них можно было и продержаться!
Но и здесь, на краю жизни и смерти, Дмитрий Лихачев наблюдал- за этой гаснущей искоркой жизни в нашествии смерти. В блокаду он понял еще одно важное- «человеческий мозг умирает последним». Когда нет уже сил пошевельнуть пальцем, нет сил уже кажется и на вдох, когда «кожа обтягивает зубы и на лице проступает череп», люди все равно -мыслят. До последнего пишут дневники, рисуют картины.
Как только смог, он сразу же стал заниматься любимым делом- древнерусской литературой. Дмитрий Лихачев на современный язык перевел «Повесть временных лет» и «Слово о полку Игореве». Всегда был точен в формулировках, это ему принадлежит знаменитое «Культура- это то, что в значительной мере оправдывает перед Богом существование народа и нации».
В этот день 30 сентября 1998 года Дмитрию Лихачеву было очень приятно узнать о вручении ему ордена Святого Апостола Андрея Первозванного. Он был горд, но и смущен.
Это высшая награда страны и вообще, первый орден в государстве. Учрежден толи в 1698, толи в 1699 и вручался вплоть до 1917 года. Ельцин тогда выбирал из 20 человек, причем среди них не было ни одного политика.
Возрождая эту награду в 1998-ом и присуждая ее Лихачеву, Ельцин, говорят, хотел отметить роль академика в захоронении останков императорской семьи. Именно Дмитрий Лихачев советовал Борису Ельцину быть на похоронах царской семьи.
Ровно через год, 30 сентября 1999-го года не стало Дмитрия Лихачева, первого кавалера Ордена Святого Апостола Андрея Первозванного.