- Интересный момент, - сказал доцент Воздвиженский. - Подростковый и дальше юношеский возраст. Мы не доверяем подросткам и этим недоверием нарушаем с ними эмоциональную связь. Мы думаем о них плохо, потому что забыли себя. Когда мне было 14 лет, мы поехали во Владимир. Там были и девчонки. Мы ночью забрались к ним в номер с приятелем и слушали там Цоя. Там было человек десять в номере на два человека. Лежали на полу, жгли спички и слушали Цоя. И вдруг в дверь стали колотиться тетки-дежурные. Решительно так. С воплями. И мы прыгали с третьего этажа в глубокий снег. Точнее, по балконам лезли на второй, а оттуда уже в снег. Довольно стремно, потому что под снегом был железный забор, а балконы скользкие, а мы еще без обуви были. Понятия не имею, что померещилось теткам, но явно не Цой. Но помню, как в носках вылезал из этого снега.
У меня самого отчетливого переходного возраста не было. Я просто считал всех дебилами и был ужасный эгоист. Мне всегда потом мешало это нечувствие души. Я многие вещи запоздало воспринимал, а в момент, когда они происходили, был крайне холоден. Но при этом был эмоционально устойчив. Это во мне от казачьего хутора Жеребцы, видимо. Еще помню, что когда я поступил в университет, стали случаться всякие революции.
И я ужасно злился, что все эти революции случаются мне назло. Типа я поступил, старался, а они тут все гадят. Ходил в университет, а над головами стреляли по Белому дому танки. И все преспокойно учились, метро работало, всем по барабану. Одной девчонке прострелили из автомата окно. Она заклеила дыру скотчем и долго прыгала у окна, но больше пуль не залетало, и она очень огорчилась. Больше всего боялась, что стекло поменяют на новое.
- Угу, - сказал Щукин. - Я помню эту девчонку. Мы потом к ней ходили смотреть, как танки стреляют. Не очень, кстати, интересно. И скверно, что никакой боли за империю не было. Не понимали, что распадается империя, радовались, что коммунизма не будет. Смешно. А вообще я заметил, что сердце пробуждается примерно к 23-24 годам. Не раньше. Очень постепенно. Но тут проблема, чтобы до этого возраста никаких глупостей не наделать. Так что, наверное, тетушки, которые заставляли в снег прыгать на железки, были в своем роде мудрые.