Напомню читателю, что некий Станислав Егоркин опубликовал на сайте zakon.ru статью под названием «Исчезновение юридической профессии. Мысли после прохождения гарвардского курса по искусственному интеллекту». Данная статья настолько плоха, что позволяет усомниться в юридической компетенции её автора. В первой части были рассмотрены искусственные нейронные сети и показано, что у автора нет адекватного представления о них. В данной части я вернусь к выражению Егоркина о том, что его коллеги приходят к неверному выводу о том, что машина не сможет заменить высококвалифицированных юристов, основываясь на неверном представлении об анализе юридических текстов в виде алгоритма.
Как известно, существует три разновидности документов, с которыми мы работаем на практике: 1) нормативные правовые акты, 2) акты применения права, 3) документы, являющиеся юридическими фактами и/или содержащие юридические факты. Некоторые авторы выделяют отдельной строкой процессуальные / процедурные документы, хотя, на мой взгляд, их можно отнести либо ко второй, либо к третьей группе.
Вполне естественно у меня возникли вопросы, что «юрист» Егоркин понимает под «юридическими текстами», что он понимает под анализом «юридических текстов», и на что должен, по его мнению, осуществляться их анализ?
Исходя из дальнейших рассуждений автора, становиться понятно, что под «юридическими текстами», автор понимает нормативные правовые акты. Сведение нормативного правового акта, определяемого группой специфических признаков к «юридической текстовке» для юриста недопустимо. В этой связи квалификация г-на Егоркина как юриста у меня вызывает большие сомнения. Но, автор, считая себя юристом заявляет: «В идеальном мире юридические нормы должны составлять логичную непротиворечивую иерархическую структуру. В результате, отвечая на вопрос клиента, мы с вами должны были бы без труда найти нормы, регулирующие этот случай, и дать точный недвусмысленный ответ».
Что это за бред? Автор не знает основ права? Кто его учил? Если он, конечно учился. Открою автору – в системе права Российской Федерации строго соблюдается иерархия правовых норм. Если какие либо споры относительно применения той или иной нормы права в практике и возникают, то они возникают из незнания теории права. Причиной подобных споров является низкая квалификация юристов, да что греха таить, в том числе и судей.
Понятно, что отечественный законодатель, в подавляющей своей части не имеет квалификации позволяющей конструировать нормы права, он не знает правил (принципов) правотворческого процесса. Более того, большая часть лиц замещающих должности в нашем законодательном органе не знает даже Конституции РФ, не говоря уже о законах и подзаконных нормативных актах. В этой связи нормы права включаются в тексты нормативных правовых актов не правильно, зачастую их части разбросаны даже по разным нормативным правовым актам, что и вызывает проблемы правоприменения. Но, именно этому и обучают на юридических факультетах. Практикующий юрист должен разбираться в «хитросплетениях» родного законодательства. Тем более что даже в государствах с устоявшейся правовой системой, там, где законодательные органы формируются по большей части именно из лиц имеющих юридическое образование, даже там имеются проблемы характерные для нашей отечественной системы законодательства, что точно так же как и у нас, требует соответствующей квалификации от практикующих юристов.
О квалификации юриста, говорит, в том числе и его отношение к лицам, обращающимся за юридической помощью. Конечно, сегодня существуют организации, оказывающие юридические услуги по договору возмездного оказания услуг, но обращаются в них лица за оказанием юридической помощи. Юрист, вне зависимости от сферы своей деятельности, оказывает юридическую помощь, в том числе и по договору возмездного оказания услуг, что и указано в статье первой Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации". Лицо, которое обращается за юридической помощью называть «клиентом» не просто не правильно, но и оскорбительно для самого юриста.
Впрочем, для автора статьи, исходя из приведённой выше цитаты, важно чтобы он, отвечая на поставленный вопрос, мог «…без труда найти нормы, регулирующие этот случай, и дать точный недвусмысленный ответ». Разочарую автора, правильный ответ на вопрос лица обратившегося за юридической помощью можно дать только в том случае если он представил всю необходимую для ответа на поставленный вопрос информацию, эта информация зафиксирована в соответствии с действующим нормативным материалом и никем или ни чем не опровергается. То есть, для того, что подыскивать норму права, подлежащую применению, сначала нужно в деталях выяснить обстоятельства дела, «взвесить» доказательства, как подтверждающие правоту лица, так и опровергающие его доводы, оценить эти доказательства с точки зрения их относимости и допустимости. Качество нормативного материала играет вторичную роль по отношению к сбору фактического (юридически значимого) материала. Если юрист неполно собрал фактический материал или неверно его оценил, то пенять на плохое законодательство нет никакого смысла. Никакая искусственная нейронная сеть собрать такой материал, а тем более оценить его, даже в самом отдалённом будущем, будет не в состоянии, поскольку оценка доказательств происходит, по большей части, по внутреннему убеждению, по совести, по справедливости. В пример можно привести бесчисленные ныне споры по границам земельных участков. Иными словами, для правильной оценки юридических фактов необходимо наличие морали, жизненного опыта, знание психологии и т.п., то есть наличие человеческого сознания. Ярким примером тому является уголовный процесс. Машина же, как было указано в части первой сознанием не обладает.
Но, есть и ещё одна проблема оценки представленной юристу информации. Как правило, лица, обращающиеся за юридической помощью, лгут. По различным психологическим причинам они не дают правдивую информацию, либо они хотят выглядеть лучше в глазах юриста, либо хуже, чем есть на самом деле. Да и информация, полученная от других физических лиц, тоже ничем не лучше, поскольку эта информация субъективна. Она прошла обработку сознанием воспринимающего её лица. Оценить такую информацию более менее объективно может только специалист. По этой причине в юридических вузах и изучается психология. Документы подделывают, в том числе и «недоюристы».
Автор, по всей видимости, плохо представляет себе процесс сбора и оценки юридических фактов, поскольку далее в тексте пишет о том, что юристам всего-то нужно собрать материалы и засунуть их в машину, а уж она то и даст правильный ответ. Разочарую автора, не даст. Приведу самый простой пример. Есть расписка N, в том, что он взял некую сумму в долг у F. Срок возврата истёк, деньги не возвращены. Казалось бы всё просто, однако возможны следующие варианты:
1) N действительно брал деньги в долг и не вернул;
2) расписка подделана (или, как вариант, подделана подпись);
3) N писал расписку под дулом пистолета;
4) N давным-давно вернул долг, а F расписку ему не вернул;
5) N не брал деньги в долг, а договорился с F о том, что тот предъявит ему заранее подготовленную расписку с целью обмануть реальных кредиторов;
и так далее. Продолжать, полагаю, нет смысла. Юристы меня поймут и сами предложат ещё кучу вариантов. Полностью собрать относительно объективную информацию по данному делу можно только в ходе процесса. Процесс же, предполагает взаимодействие двух сторон и суда, если не считать третьих лиц, для достижения объективной истины. При этом каждая сторона пытается обосновать свою правду, так как она её понимает. Суд же оценивая приводимые сторонами доказательства в обоснование своих доводов решает, какие из них принимать, а какие нет, и соответствует ли приведённая стороной интерпретация этих доказательств объективной истине. Может машина заменить их всех? Ответ отрицательный. Может машина заменить хотя бы одну сторону процесса? Полагаю, нет. Может машина заменить суд? Конечно, нет. Подчеркну ещё раз, для оценки доказательств, их интерпретации машина должна обладать сознанием. Нейронные сети же построены по принципу оценки входящей информации на соответствие заложенным в них закономерностям. Да, они могут самообучаться и выявлять новые закономерности. Но это чисто механистические действия, не требующие творческого подхода, применение же права это всегда творческая деятельность (см.; часть первая).
Ключевое слово в данном случае «закономерность». В приведённом выше примере можно выделить три закономерности: 1) если брал – должен вернуть; 2) если не брал – возвращать не должен; 3) если брал и вернул – возвращать не должен. Берём самый простой вариант: расписку с поддельной подписью. Назначается почерковедческая экспертиза. Как известно экспертиза по подписи стопроцентного результата не даёт. Эксперт даёт заключение о том, что, возможно с вероятностью 70% подпись не принадлежит N. Кредитор приводит постороннего свидетеля, который утверждает, что N подписывал расписку собственноручно в его присутствии. Никаких оснований не верить свидетелю нет (свидетель не является родственником кредитора, достаточно точно описывает место и время передачи денег, расписки). В то же время, супруга N показала, что N не мог занять деньги, поскольку зарабатывает он достаточно, семья ни в чём не нуждается, никаких больших трат в рассматриваемый период времени семья не производила. Супруга Nявляется его близким родственником, а, следовательно, априори её слова подвергаются сомнению. Какие закономерности в данном случае существуют? Никаких. Напомню, программа работает с цифрами, то есть она будет принимать решение в зависимости от количественных показателей. Чем больше доказательств соответствующих критериям, заложенным в машину тем больше вероятность принятия ей соответствующего данным доказательствам решения.
Суд, в данном случае будет оценивать доказательства в первую очередь качественно и уже во вторую очередь количественно. Суд обратит внимание на особенность памяти человека, который не может в деталях запомнить не существенный для него лично факт. Чем точнее свидетель приведённый кредитором будет описывать факт передачи денег и расписки, тем больше вероятность того, что он врёт. И в то же время, наоборот, чем больше свидетель ссылается на плохую память, тем больше вероятность того, что он говорит не правду. Равно, суд обратит внимание на поведение свидетелей во время дачи ими показаний, их внешний вид, психологический портрет и т.п. Сопоставив всё это, суд оценит доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном их исследовании и придёт к правильному выводу. В нашем случае, вполне возможно, примет решение в пользу N.
Искусственные нейронные сети не могут оценить доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном их исследовании.
А, теперь самый главный вопрос. Допустим, мы собрали всю полноту информации по данному делу, оценили её, пришли к относительно достоверному выводу, поскольку достоверного вывода априори не существует. Вопрос: Зачем нам машина? Мы уже знаем, какую норму права необходимо применить.
Продолжение следует.
