Я недавно задалась вопросом: а как шутили в 20-е годы? Да, не спорю, вопрос немного странный. Но ведь интересно, правда же?
Ниже я приведу вам несколько анекдотов из замечательной книги-сборника "Красный смех", составитель - та-даааа! - Михаил Мельниченко.
Думаю, многие из найденных им анекдотов будут в полной мере оценены историками. Но я не историк) Поэтому и выбрала очевидно смешные.
Крестьянин везет воз с овсом. В это время его встречает заградительный отряд. «Стой! Чего везешь?» Крестьянин шепотом отвечает: «Овес». — «Я говорю, стой, чего везешь?» — (шепотом) «Овес». — «Почему ты так тихо говоришь?» — «Чтоб лошади не слышали, что овес».
После того, как Петроград был переименован в Ленинград, Демьян Бедный явился к наркому просвещения Луначарскому. «Чем могу служить?» — приветствовал его Нарком. «Да вот, в связи с переименованием Петрограда на Ленинград я просил бы, чтобы в ознаменование моих заслуг перед революцией, произведения А. С. Пушкина переименовались на произведения Демьяна Бедного».
Едет Троцкий в купе для некурящих. Напротив сидит кто-то и курит. Троцкий просит соседа не курить… Еще раз просит — тот не обращает внимания. Тогда Троцкий дает ему свою визитную карточку. Тот взглянул, спрятал в карман и курит. Троцкий зовет кондуктора: «Запретите этому гражданину курить». Курильщик молча вынимает из кармана карточку (Троцкого) и дает кондуктору. Кондуктор взглянул и конфиденциально Троцкому: «Советую вам с ним не пререкаться — это Троцкий, такая, скажу вам, сволочь, что ничего с ним не поделаешь».
Еврея спросили: «Как вы относитесь к советской власти?» — «Как к своей жене». — «?!?!» — «Очень просто: немножко боюсь, немножко браню, немножко хвалю, немножко люблю, но хочу другую».
Глухая ночь. К квартире московского нэпмана подкатил автомобиль. Какие-то люди ломятся в дверь и обрывают звонки. В квартире смятение, жильцы мечутся, как крысы в мышеловке, прячут книги, сжигают письма, выбрасывают за окно деньги, суют под диваны «излишки». И вдруг голос за дверью: «Да вы не бойтесь: мы не с обыском — мы грабить пришли».
Разговаривают двое нэпманов. «Ну, и чем все это кончится с оппозицией?» — «Я не знаю, чем это кончится, но знаю, чем бы я хотел, чтобы кончилось». — «А чем?» — «Чтобы ЦК слопал оппозицию, да чтобы при этом и сам подавился».