Что будет, если общество получит возможность убивать потенциальных преступников
Недавно умер Марцинкевич. Известен он достаточно, чтобы не делать дополнительную рекламу его, если так можно назвать, движению и иже с ним. Отмечу лишь одну деталь: из 36 лет примерно четверть он провел в колонии, что само по себе для России не «роскошь», но по делам его четко выходило пожизненное, — так что отбрасывать официальную версию я бы не торопился.
Смерть Марцинкевича, а собственно, реакция на нее, напоминает повторяющийся время от времени литературный сюжет: волшебным образом герою предоставляется возможность вернуться в прошлое, — герой, разумеется, первым делом решает, кого убить, чтобы исправить настоящее. Читательская мысль идет ровно по этому же маршруту, что характеризует нашу цивилизацию, говоря мягко, не с лучшей стороны.
Никто не задается вопросом: а можно ли что-то исправить, никого не убив.
В жанре отметились Стивен Кинг («Мертвая зона» и «22/11/63») и Таня наша Толстая, которая в одном из своих эссе написала, что она не против, если бы лошадка заехала копытцем в голову маленькому Лейбе Давидовичу или Владимиру Ильичу, а Йося Геббельс упал бы неудачно с крыльца, а Адик Шикльгрубер… ну и так далее. Не знаешь, чему больше удивляться: глупости такого подхода (написано то со всей серьезностью) или жестокости.
Наци отправляли детей в газовые камеры, чтобы дети не мстили за родителей — это пропагандистское клише стало одним из драйверов холокоста. Так и в чем разница между вами, рассуждающие подобным образом господа литераторы, и фашистами?
Все дело в том, что Марцинкевич убивал: сам или его ученики — не так уж важно. И вот теперь его птенцы, которые, как выяснилось, не просто есть, а их много, получили своего мученика — большего подарка для русского фашизма трудно было придумать. Особенно странно в этой связи слышать рыдания либеральных авторов, которые, победи такой вот Марцинкевич на выборах, закончат свои дни с социалистами в одних подвалах — под пытками закончат.
По-настоящему ужасно то в этой истории, что заключенный полностью бесправен, и неизвестно, что стало с ним — был и нет его, как словно и не было.
На этом месте Тесака оставим, теперь бог судья ему, а перейдем к вопросу: имеет ли общество право на превентивные меры в отношении отдельной личности, каким-то образом определенной как источник будущего зла?
Вопрос пока гипотетический, но что, если искусственный интеллект или другая «прорывная технология» научится по генетическим или поведенческим признакам выявлять расположенность к насильственным преступлениям?
Нет смысла, видимо, напоминать об объективных исторических причинах, о предпосылках, классовых и национальных интересах, — пора уже привыкнуть к тому, что доводы рассудка здесь не действуют, — раз люди, изучавшие (и даже преподававшие) МЛТ, ищут причины национальных и мировых катаклизмов в отдельно взятых супостатах. Как и о том, что фюреров навалом среди нас — чтобы убедиться в этом, достаточно почитать ленту Facebook или «ВКонтакте». В любом случае этот довод касается только преступлений массовых, вроде того же холокоста, продразверстки, депортаций народов и других случаев геноцида.
А вот о чем стоит напомнить, так это об относительности добра и зла — когда еретиков сжигали, тоже все думали, что они колдуны, а потом оказалось — ученые.
Представим, что мы точно знаем, что этот мальчик или, чтобы не обидеть феминисток, девочка, совершит страшное, немыслимое — имеет ли общество право обезвредить потенциального садиста раз и навсегда?
И вот тут одно большое увы или ах. Чтобы стать злом, зло должно состояться — таков закон сохранения зла. Если же (превентивные) меры будут приняты, зло, сконцентрированное в отдельной личности, сначала растворится в обществе, потом сублимируется в ком-то другом, но с еще большей силой.
Выходит, пусть сначала сделает? Выходит так, но, никто и ничего не сделает, если каждый или хотя бы большинство убьет Тесака в себе. Не совершит злодейства массового, для которого нужны руки и головы послушных исполнителей, но что с такими, как Чикатило, Головкин-Фишер, ангарский глушитель Попков? Маньки, серийные убийцы и насильники воспроизводятся с регулярностью ударов метронома — и никакая форма устройства общества не в состоянии остановить их. С ними что делать, получи мы возможность выявлять зверя в человечьем обличье еще в раннем детстве?
Ответ простой: ничего.
Ничего — иначе мы погрязнем в таком зле, что ущерб от него будет больше, чем причиненный злодеями. Принять раз навсегда: безопасность, как и свобода, не бывает абсолютной.
Не дело скудного человеческого ума брать на себя решение вопросов жизни и смерти заранее, за еще не совершенное зло — поэтому и грешно. Бог, или случай — кому как больше нравится — совокупность грубых и тонких настроек, приведет каждый народ туда, где ему и положенно быть. Мешать богу не нужно, да и смешна мысль о том, что богу можно помешать. А что до каждого — меня, вас, прохожего на улице — найдем мы путь к последней своей двери и встанем перед ней. Поворотом не ошибемся, успокойтесь уже.
В котором виде встанем — по мне и есть то единственное, о чем стоит заботиться.