Восточный Саян, Восточные Альпы. Один из самых красивых районов Сибири, а заодно один из наиболее труднопроходимых и малонаселённых. Из-за изолированности здесь сохранились такие редкие животные, как красный волк и снежный барс. Единственное место, которое бывает многолюдным — это Шумакский перевал. Летом там очень много туристов, желающих посетить знаменитые источники реки Шумак, к которым порой даже очередь выстраивается. Из-за этого перевал называют «Саянский Бродвей». Мы же идём на Шумак в сентябре, когда на реке почти никого уже нет.
3 сентября 2019
День, когда сентябрь хотел быть липким и влажным, тайга не хотела, но все же лениво роняла первые желтые листья, а на спине висело около 20 килограммов еды, снаряжения и ещё чего-то, без чего можно было обойтись. Но вчера был Ольхон, сегодня уже Саяны, и на первой стоянке в дупло полусгнившего дерева были спрятаны два килограмма замотанных в полиэтилен летних вещей. Заберу на обратном пути.
Медленно шли в долину реки Эхе-Гер знакомой шумакской тропой, сплошь усыпанной фиолетовой стружкой от шишек, не всегда тщательно объеденных кедровками и бурундуками. Жару первого ходового дня смыла ночная гроза, мы несли мокрые палатки и невысохшие после спонтанной речной стирки вещи. В ледяную воду Хубутов бросились с головой накануне, стремясь поскорее смыть пыль и пот первых километров тяжёлого пути. А потом был костёр, чай, палатка. Наконец-то.
Утром над лесом расплылся туман, но было относительно тепло, ведь мы только где-то на тысяче. Все утро пережидали непогоду, дождались просвета и вышли.
Шлось тяжело, но шлось. Набираем высоту, в одной руке деревянная палка с изолентой, подобранная на старте у Сухого ручья, второй снимаю с кустов гроздья огромной бордовой брусники, что в этих местах слаще мёда. А когда нет брусники, подбираю с земли кедровые шишки, щёлкаю орехи до боли в зубах, до мозоли на языке и до слипшихся от смолы пальцев. В этом году урожай в Саянах богатый. А я вспомнила, что всю жизнь не ела молодой кедровый орех и теперь пыталась наверстать.
На вторую ночевку встали в сказочном кедраче в долине реки Эхе-Гер у подножья высокой отвесной скалы. Мы ещё в зоне леса, и здесь по-таёжному уютно. Туман весь вечер струился между высокими темно-зелёными кедрами, то сгущаясь, то бесследно пропадая. Насобирали охапку шишек. Костёр трещал лиственничным хворостом, отбрасывая вверх пригоршни красных искр.
Мимо пробегал ангарчанин, за пару часов планировавший преодолеть расстояние, которое мы шли два дня. Ангарчане, сколько раз в этом приходилось убеждаться, — особый вид туристов, сверхлюди, которым в роддоме пуповину завязывают на булинь. Ночью снова пошёл дождь, гремел гром. Начался насморк.
4 сентября 2019
Проснулись вместе с кедровками. По долине Эхе-Гера, пытаясь нас догнать, осторожно полз белый туман, облака с двух сторон от тропы цеплялись за гольцы, но солнце от нас почти не закрывали. Погода благоприятная, сегодня обязательно надо перейти перевал. Вышли из зоны леса и теперь нас окружала не уютная теплая тайга, а ветер и голые скалистые вершины.
Саяны совсем другие, не такие, какими я их запомнила с прошлого года. Снега в горах нет, и они непривычно обнажены, цвет склонов непостоянный — то красный, то зелёный, то коричневый.
Уснула, сидя у подножья первой перевальной горки во время обеда. Боролась химией с симптомами простуды, и от нее невыносимо хотелось спать. Но надо идти вверх.
Штурм перевала Шумак, высота 2760 метров, категория 1А. Тяжело, круто, с передышками. Камни, сыпуха. Задыхалась. Зашла на перевал с насморком и температурой. Первая. Потрясающее чувство, когда с вершины открывается новая, весь подъём скрывавшаяся за склоном декорация, и видишь её только ты.
Ослепительным голубым светом зажглось под перевалом озеро Ногон-Нур, серые обрывки облаков гроздьями повисли в долине, а солнце прочертило симметричные штрихи на дальних голых склонах.
Небо затягивало тучами, из верхушки горы напротив перевала, что оставалась позади, вырвался целый сноп облаков, похожий на извержение вулкана. Погода начинала портиться, но перевал нас пустил.
Путь вниз был бесконечно длинным. Тропа некрутая, виляет траверсом по каменной насыпи. То тут, то там выглядывают лемминги и пищухи. Сверху казалось, что до озёр у подножья рукой подать, а шли два часа. Сначала спускаешься на «подушку», почти ровную каменную платформу между двумя крутыми склонами, а потом с неё еще столько же. Уже под перевалом начал капать дождь, из глубин гор незаметно вытянулась огромная бледная радуга.
Рада оказаться на «той стороне». В прошлом году мы перевал не перешли, вернулись назад из-за обильного снега. В этот раз все по плану. Поставили лагерь у ручья на высоте 2230 метров. Прохладно. Горячий суп, терафлю и в палатку.
5 сентября 2019
Ночью снова ливень. И гроза. И пробуждающий шквалистый ветер, который трепал палатку с такой силой, что заставила в один из самых устрашающих порывов, вылезти из спальника и проверить, на месте ли вещи, оставленные в тамбуре. Мы на высоте, мы выше зоны леса, мы окружены холодными голыми вершинами, не пускающими сюда тепло рассветов и закатов.
Утром быстро спустились до Шумакского водопада, бурлящего мощной узкой струей на протяжении тридцати метров. Глубокую котловину падающей реки окружает густой темно-зеленый кедрач, усыпанный шишками. Мы сидели, свесив ноги в огромную каменную раковину, и щелкали орехи. Это был один из тех моментов, в которых хочется задержаться на полвечности и которые своей простой гармонией сложившихся обстоятельств запоминаются на долгие годы.
А потом была «пила». Сентябрьские старожилы Шумака, которые перебегают перевал ежегодно в то время, когда на тропах остаются только те, кто не боится снега, так называют этот отрезок пути. Длинная тропа вдоль речного русла, петляющая то вверх, то вниз, цепляется за кусты и пересекает многочисленные ручьи, от чего мокрая и грязная. Здесь не надо по сыпухе брать категорийный перевал, но надо монотонно и долго шагать по чаче, продираясь сквозь таежные джунгли. Первое легче.
Обедали на запущенном зимовье «Бегущий олень», что на полпути к цели. Ночевавший там иркутянин Ильич, пережевывая наше сало, учил туристскому гостеприимству. Кто к кому пришел в гости, было уже не важно, здесь молодость не покроет козырем старость (и чванливость).
За час до источников пошел дождь. Дождевик не спасал, промокла насквозь. Руки замерзли, ноги устали. Чтобы добраться до зимовий, которых на Шумаке много, нужно было вброд перейти приток реки. Уровень воды по голень. Замерзшие и мокрые мы сняли ботинки и пошли по ледяной бурлящей реке. Под конец хотелось кричать, и мы кричали.
В зимовье затопили печку, переоделись в сухое, напились чаю и начали отогреваться. Мой насморк распустился как майский рододендрон. Нашла на полке книгу Гумилева про пассионарность и весь вечер читала на нарах, вспоминая ставшими далекими и неправдивыми годы обучения в магистратуре геофака.
6 сентября 2019
К утру печь потухла, но в деревянном доме тепло. Горы оказались припорошены снегом. О нем говорили все, кого мы встречали вчера на пути. Прогноз заставил их быстрее покинуть долину, чтобы успеть перевалить Шумак до того, как его занесет. Но снега выпало немного. Лишь на самые вершины самых высоких гор.
Источники, ради которых сюда идут туристы, расположены на другой стороне реки. Вода в них разная по температуре и вкусу. На них надписи: желудок, печень, нервы, ухо-горло-нос, от всех болезней, мужская сила. Вокруг последнего разложены деревянные и каменные фаллосы разных размеров. На нашей стороне реки, где в уютном кедраче стоят туристические зимовья, расположены глазной источник, выходы селена и радоновая ванна, окруженная пластиковым павильоном, похожим на теплицу. Днем я плескалась в радиации в полном одиночестве, воздух внутри павильона был влажный и теплый, как в тропиках.
Солнце сменяло дождь, но ни один из них не задерживался надолго. Ходили далеко в лес за дровами и брусникой.
7 сентября 2019
Сегодня выпал настоящий снег. Я лёжа наблюдала, как снежинки медленно оседают на потолочном окне нашей избы, Светелки. Через час снег посыпал сильнее — огромными белыми хлопьями, похожими на кукурузные, для завтрака. За несколько минут мир стал белоснежно чистым.
Я пошла на глазной источник, снег хрустел и тут же таял под ботинками. Шла сквозь кедрач, осознавая, что впервые вижу кедры под снегом. Иголок у них больше, чем у сосны, они длиннее и темнее, и когда на эти пушистые лапы ложится снег, нежный как французское суфле, это похоже на таинственное волшебство. Когда вернулась домой, мы затопили печь, сварили кофе, а в окно посыпалась мелкая и звонкая ледяная крошка.
В Светелке тепло. В углу у входа трещит печка-буржуйка. Вдоль стенки слева — скамейка и полки с едой, закрытые тюлем. Кроме окна на потолке, затянутого полиэтиленом, есть два крохотных стеклянных окошка — напротив входа и над нарами. Деревянные нары занимают всю правую стену, а посреди избы — огромный стол. Завтракали кашей с изюмом, галетами, салом и чесноком. Спасибо дядь Сереже, нашему соседу по зимовью, который слушая мой гнусавый насморк, принес накануне две головки чеснока.
***
Как обещал дядь Сережа, после обеда снег начал таять. Вышло солнце, птицы запели беззастенчиво громко, закапало с крыш и деревьев, воздух прогревался. Со всех сторон из серого молчания вылезли заснеженные горы.
Гуляли вдоль реки до места, где Леша упал два дня назад. Это были последние километры пути до Шумака под проливным дождем, он вышел на берег, чтобы оглядеться, поскользнулся и почти полетел вниз в бурлящий поток, но рюкзак его задержал и спас от удара. В этом месте берега реки и ее русло представляют собой покатые, отшлифованные скалы из красивой белой породы. По дну каньона струится поток воды, закручивающийся вдруг в мощный, бурлящий бирюзовый водоворот.
После обеда ходили на Мраморный водопад. Сначала по лесу, потом вброд по скользким камням (я неуклюже намочила ноги), а дальше вверх по страшной узкой тропинке вдоль обрыва. По огромной каменной впадине бежит река — то ниспадающим по жерлу потоком, то скапливаясь в ваннах вымытых временем эрозионных котлов. Красиво и страшно. Оступишься — улетишь.
Сверху открылся вид на главный водопад — мощную тридцатиметровую струю, которая бурлит в узком жерле и падает в голубой бассейн, вода из него выливается в следующий, нижний поток по такому же жерлу, только меньше. Мы поднялись выше, туда, откуда начинается водопад, и там река выглядит спокойной и мелкой, сложно поверить в скорое её превращение в колючий и шумный водопад.
Наелись в лесу голубики и брусники. До того, что рот сводило от кислоты. Силой отрывали себя от кустов, но было сложно — ягоды свисали гроздьями, и это нельзя было игнорировать.
Вечером нас пригласили на концерт. В соседнем зимовье дядь Сережа устроил интимный бенефис, пел под гитару Розенбаума, Визбора и Высоцкого. «Вальс-бостон» вернул меня на июльский Ольхон, когда темной байкальской ночью во дворе у Рената Баязитова мы слушали его авторские песни в той особой матерно-пьяной интерпретации, которая отнюдь не кажется пошлой, а наоборот пробирает до слез своей обнаженной искренностью, а высокая блондинка Наталья, чтобы всех нас удивить, тогда же вдруг спела а-капелла про ковер из желтых листьев. И это было прекрасно.
8 сентября 2019
Ясным и морозным утром одного из дней, когда ягоды брусники замерзли и стали похожи на стеклянные бусинки, мы отправились в радиалку на перевал Трех Капитанов. Через лес вышли в распадок, по нему с горы вниз бежал ручей, а вверх — тропа. От подножья распадок выглядел крутым и узким, казался непроходимым без спецснаряжения. Думалось, что там никак не может быть пешеходной тропы. Но она была, и по ней ходят.
Мы шли вдоль ручья, замерзшая земля из мелких осколков черного как уголь камня хрустела под ногами. Быстро набирали высоту, подъем крутой, за нашими спинами шаг за шагом открывались заснеженные Саяны и безупречно чистое небо, а мы при этом оставались в морозной тени распадка.
Кое-где ручей подмерз, заледенели тонкие струйки, спадающие по отвесным стенам. Шли медленно, аккуратно, ноги замерзали. Это один из тех заведомо обманных маршрутов, на которых все время кажется, что до конца рукой подать. Ты видишь финишную черту, стремишься к ней, но почему-то не приближаешься. За каждым новым этапом начинается еще один — россыпь больших острых камней, мелкая «угольная» крошка и, наконец, снег. Чем выше, тем больше было наметено на склон. Идти местами страшно — очень круто, замерзшая тропа, сцепление на грани.
Последний отрезок пути — подъем от перевала (на который мы не пошли из-за снега) чуть левее на пригорок под Пиком Трех Капитанов. Шли траверсом по черной сыпухе. Стопа только наполовину помещалась на склоне, балансировали еле-еле. На поляне сверху приземлились, перекусили, ребята остались отдыхать, отказываясь оторваться от стабильной горизонтальной поверхности, а я пошла выше, на узкий гребень, с которого открывалась широкая панорама окружающих гор. Солнце освещало южные склоны, и с них уже стаял снег. За этими горами торчали следующие горы, за ними — еще ряд, и не было этому конца. Ребята стали небольшими, едва различимыми кружочками, сливающимися с желтой травой, а я стояла одна на этом гребне, одна в огромном горном мире.
Подъем занял 2,5 часа, спуск мог быть дольше, но к полудню тропа растаяла, ноги не проскальзывали, можно было ловко врубаться пятками в мягкую, размокшую сыпуху и ни о чем не беспокоиться.
9 сентября 2019
В пять утра воздух был морозным, а небо звездным. Позавтракали странным сочетанием овсянки с каурмой и вышли в обратный путь с Шумака. Сначала ледяной брод, течение усилилось после дождей, идти тяжелее, а значит дольше, и ноги свело.
Семь часов пробирались по «пиле» до нашей стоянки под перевалом. Обратный путь казался тяжелее, чем путь туда, несмотря на отдых на источниках и облегченный рюкзак. Пока обедали, на прежде ясном небе начали появляться облака.
Подъем на перевал дался тяжело. Причем подъем не на сам перевал, а путь на подушку перед ним. Очень круто вверх, по сыпухе, под рюкзаком. Я отставала, задыхалась (насморк и не думал прекращаться), а когда останавливалась, ноги гудели и ощущались как два тяжелых бревна, которые долго лежали в воде, а теперь их вытащили и пытаются затянуть на гору. Я посмотрела на подушку снизу, а перевала за ней даже не было видно. Чтобы окинуть взглядом этот угрюмый гребень, приходилось хорошенько запрокинуть голову.
Прямо в начале нашего штурма погода резко изменилась. Солнце спряталось, долину затянули тучи, туман опустился между гор и с неба полетели редкие белые мухи. Мы натянули флиски и начали подъем.
Дорогу осилит идущий. С каждым шагом ты ближе к цели. Что не убивает, делает нас сильнее. Когда-нибудь это должно закончиться. Все это мы повторяли друг другу несколько раз в течение дня, смеясь и раздражаясь одновременно от прямолинейной правдивости этих фраз. Действительно, это должно рано или поздно закончиться.
На подушке перекусили, самое тяжелое позади. Дальнейший подъем по более длинной тропе шел на перевал траверсом, а не в лоб. Медленно, но верно шли наверх, и ноги уже сами несли меня. Немного не доходя перевала, мы остановились и огляделись. Где-то вдалеке было светло-голубое небо, на его фоне силуэтом выступали острые верхушки гор, а над ними парили маленькие кучевые облака. Все это было похоже на детский рисунок.
Когда поднялись на перевал, вышло солнце, открылось небо, а из большой горы за Эхе-Гером снова вырывалось большое облако, похожее на извержение. Через час разбили лагерь внизу у ручья. Солнце спряталось за гору, и воздух стал заметно прохладнее.
10 сентября 2019
Спали ровно столько, сколько шли накануне — 12 часов. Сегодня решили устроить дневку в горах на двух тысячах. Пошли гулять на озера, которым все тургруппы обычно не уделяют никакого внимания. Максимально быстро они бегут до источников, и максимально быстро возвращаются обратно. Все радиалки — на Шумаке, а то, что по пути, остаётся за кадром.
Утренний дождь перестал, вышло солнце, но все равно было облачно и сильными порывами дул ледяной ветер. Снега уже нигде не было, только на скалистых вершинах. Под ногами пружинил белый ягель, вокруг переспевшие ягоды, душистая сагаан-дали, и бесконечные камни, покрытые ярко-зеленым, желтым и оранжевым лишайником.
Лежали наверху на плато у озера, наблюдая движение облаков по теням, которые они отбрасывают на горы. Сами горы казались живыми и цветными, красно-зелеными. Солнце пригревало. Мы перешли перевал до первого серьезного снега, и теперь можно было расслабиться.
11 сентября 2019
Это был ужасный день! Долину затянуло туманом, утром капало по палатке. Но надо было вставать, собираться и уходить вниз, в зону леса. Пока завтракали, дождь успокоился, хотя вокруг проплывали сгустки тумана и видимость была минимальная. Но во время сборов дождь начался снова и не прекращался уже до самого вечера.
Выдвинулись в путь, тропа в тумане. Руки продрогли, ног не чувствую. Периодически выжимаю перчатки. Ощущаю, как влага просачивается сквозь дождевик и штормовые штаны, холодом распространяясь по телу. Иду на автомате, перешагивая через скользкие камни, а в голове проносится целый водоворот мыслей.
Мы шли часа три под непрекращающимся дождем, все было в воде — и тело, и рюкзак, и мысли. Это был ужасно длинный и тяжелый путь. Когда пришли на стоянку — на нижнюю поляну с деревянным столом, таким неудобным, что сразу видно, его сделали волонтеры, начали заниматься костром. В ботинках образовались лужи, с каждым шагом пальцы в мокром носке снова и снова погружались в океаны холода и промозглости.
Насквозь мокрые мы шерстили насквозь мокрый лес. Понадобилось около часа, чтобы внутри огромного сугроба мокрого лиственничного хвороста затеплился небольшой, но горячий очаг. Мы беспрестанно поддували его, согреваясь от энергичных движений. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем костер стал похож на костер. Одежда запарила от тепла, но когда подсохшие дрова прогорали, снова становилось холодно. Заметили, что на вершинах окружающих гор сыпал снег.
Мы разбили лагерь, поставили внутри палаток горелки, чтобы их просушить после мокрых утренних сборов, а сами снова вернулись к костру. И тут дождь перестал. Совсем. Мы оживились, начали щелкать орехи, болтать и выжимать носки, соревнуясь, у кого в них воды больше. На самом деле, на улице было тепло. Не было ветра. А без дождя стало вообще хорошо.
Когда туман рассеялся, нам открылась большая скалистая гора на том берегу Эхе-Гера — вся в снегу. Отчасти нам тоже хотелось снега, от него не было бы так сыро. До самой темноты терлись вокруг костра в мокрых ботинках. Конечно, высушить их невозможно, но около огня было хотя бы тепло.
12 сентября 2019
В семь утра, когда в палатку постучало солнце, мимо проходила пара туристов. На вопрос: «Как там дела?», имевший в виду вчерашнее ненастье, они ответили: «Очень плохо». Это сказала девушка и выражение лица у нее было красноречивее любых слов. Видимо, ребята перешли перевал в метель и в зону леса добирались под дождем, а сегодня с утра продолжили путь. Да уж, перевал в такую погоду — это еще большее испытание, чем просто перевал.
Туристы умчались, а мы остались лежать в палатке, ожидая еще больше солнечного света, чтобы он нагрел воздух и просушил тент от конденсата. Через какое-то время растянули веревку между двумя кедрами и началась великая сушка. Рюкзаки, дождевики, чехлы, носки, штаны, футболки, флиски. На камнях разложили ботинки и стельки.
Позже сварили кофе, я пила его прямо в палатке, наполовину в спальнике. И это, пожалуй, был самый вкусный кофе в моей жизни — в тепле и сухости утром прекрасного солнечного дня в горах. Я вспомнила, как вчера на ходу читала про себя мантру-молитву дождю всего с двумя словами: «Пожалуйста, перестань». И так по девять раз. Я тараторила эти слова, но дождь не переставал.
Зато какая погода сегодня! Вчера решили, что если снова будет лить, пойдем до Сухого ручья во всем мокром «до талого» и остановимся на ночлег на турбазе, завершив поход на день раньше. Но природа позволила задержаться в горах еще на день, просушить вещи и себя. Все неслучайно.
Целый день колотили шишки, лежали на зеленой траве под солнцем, пили чай с шиповником, жгли костер, наблюдали за кедровками и белками, снующими от дерева к дереву в поисках орехов. Но мысли уже неслись в цивилизацию, думалось о горячем душе, цуйване и картофельных чипсах. Вся одежда грязная, прокопченая, но зато теперь сухая. Пальцы черные от грязи, прилипшей к смоле от шишек. Пустяки.
13 сентября 2019
Тропа под горку, щелкаю орехи, любуюсь осенним лесом, березы роняют листья, кое-где пожелтели и лиственницы, за лесом проглядываются снежные острые пики гольцов. Дни протекли сквозь пальцы, как вода. Грустно уходить из Саян.
Ужинали гречкой с двойной (праздничной) порцией сухого мяса. Завтра выходим.
Спасибо, Шумак.