Евгений Читинский
Начало книги здесь
Предыдущая глава тут. Гл. 27
Глава двадцать восьмая
22 июня 1941 года. Подальше от начальства, поближе к кухне!
Деревня Радваничи. Штаб пешей части 22-ой танковой дивизии.
Заместитель командира 22-ой танковой дивизии полковник Кононов Иван Васильевич (смотрите главу 19) слушает доклады командиров подразделений и частей, вышедших в пешем порядке к Радваничам, о начале работ и мероприятий по созданию оборонительных рубежей.
Когда военный совет закончился, Кононов обвел взглядом собравшихся и с сожалением отметил, что ни одного командира полков и отдельных батальонов 22-ой танковой дивизии здесь нет. Все погибли или были ранены! Особенно было жалко командира разведывательного батальона майора Парфенова (историческая личность), который погиб, отражая первые атаки немцев через пограничную реку Западный Буг. Очень не хватало раненого командира 22-го гаубичного полка подполковника Селеткова, который мог бы возглавить остатки артиллерии. В общем, уцелел только командир 44-го танкового полка майор Н. Д. Квасс (историческая личность), но он повел танки в район Жабинки.
Отметим только тот факт, что 23 июня 1941 года этот отважный майор погибнет во время контрудара, на подготовку которого была отведена всего одна ночь. А ведь именно под его командованием утром 22 июня 1941 года советские танкисты во взаимодействии с 22-м мотострелковым полком и разведывательным батальоном дважды сбрасывали немцев в Буг, не давая им закрепиться на советской территории. Но потом согласно «Красного пакета» дивизия убыла в район Жабинки, отойдя от границы на 30 километров.
Из всего этого выделим ту информацию, что к 10 часам утра немецкие войска, возглавляемые Гудерианом, смогли пройти всего 2-3 километра. А к 12 часам, в общей сложности, продвинулись на 5-7 километров. Как видим, время в запасе у пеших частей 22-ой танковой дивизии, строивших оборону в районе Радваничей (23 км к юго-востоку от Бреста), было.
Как профессиональный военный, полковник Кононов понимал, что для того, чтобы просто переправиться по мосту в районе Бреста, немцам понадобится несколько часов. А потом ведь нужно еще построить войска в атакующие порядки. И это при том, что отряды прикрытия Красной Армии постоянно мешали продвижению немцев. Кононов вздохнул, вспоминая, как их потрепанная 22-я танковая дивизия переправляясь по двум мостам через реку Муховец, впадающую в Западный Буг, на три часа перекрыв любое движение по шоссейным и железный дорогам. Нечто подобное предстояло провести немцам.
Конечно, советские войска совершили этот маневр под ударами авиации противника, но и немцам времени потратить на форсирование придется изрядно. Поэтому, когда полковник Кононов увел из-под бомбежек пешую часть дивизии сюда, в Радваничи вдоль реки Муховец, он знал, что время у него в запасе есть!
И хорошо, что командование дивизии согласилось с его планом встать здесь в оборону. Благо лесистая местность позволяла это сделать малыми силами. Для читателя поясним, что Радваничи находятся в 35 километрах южнее станции Жабинки, и между ними находится река Муховец. Таким образом, пешие подразделения Кононова прикрывали ударную часть своей дивизии с юга.
А уж в свою очередь их с юга прикрывал подвижный отряд капитана Белоярова, в задачу которого входило также перекрытие проселочных дорог, пересекающих мелкие речушки лесных деревушек. Один из таких деревенских мостов и должен был защищать отряд лейтенанта Старновского.
Тут, вспомнив о просьбе капитана Белоярова, переданной через посыльного, полковник Кононов спросил одного из своих работников штаба:
- Что там с красноармейскими книжками для красноармейцев, прошедших 30-ти дневные инструкторские сборы? Почему не записали звания ефрейторов в документы?
Один из работников штаба ответил:
- Скорее всего не успели, да и, кроме того, товарищ полковник, пункт 7 приказа НКО СССР № 171 от 20 апреля 1940 года отменяет красноармейские книжки для действующей армии! Мы, конечно, приказ туда запишем, а книжки отдавать не обязательно, пусть так ефрейторские петлички носят.
Полковник подумал и ответил:
- Раз мы начали боевые действия, стало быть, мы стали действующей армией, верно же?
- Верно! - ответил штабной работник.
Тут старший лейтенант НКВД Егорьев что-то шепнул старшему батальонному комиссару Иванову. Тот в ответ согласно кивнул головой и громко сказал:
- Товарищ полковник, я хочу напомнить кадровикам, да и всем остальным, чтобы забрать красноармейскую книжку, нужно выдать медальон с личными данными бойцов. Они у нас сейчас есть?
Штабной работник сразу как-то сник:
- Нету! – ответил он.
- Товарищ полковник, разрешите? – спросил особист.
- Да, конечно, Павел Григорьевич!
- Товарищи! Сейчас, когда началась война, менять красноармейские книжки на так называемые «смертные медальоны» не целесообразно. Мы и так сейчас боремся изо всех сил, чтобы не возникла паника и моральный дух армии не был подорван. И если все же изымать красноармейские книжки придётся, то сделаем это постепенно и как можно позже. Особый отдел дивизии против того, чтобы у нас в боевых расположениях войск находились красноармейцы без документов! Война же! Враг наверняка будет засылать диверсантов и шпионов! Так что еще нужно будет разбираться с тем, кто придумал такой пункт в приказе об изъятии красноармейских книжек!
- Ну хорошо! Сделайте этим ефрейторам записи о присвоении звания, с печатями! И выдайте в порядке исключения, раз уж особый отдел так ратует за этих бойцов, устроивших здесь стрельбу!
Штабной работник бойко ответил:
- Есть сделать записи!
Особист продолжил:
- И еще, товарищ полковник, нужно отряду Старновского выделить оружие и попросить политотдел, направить к ним политработника. Хотя бы младшего политрука, например, Левинсона!
Кононов чтобы поскорее отвязаться от особиста ответил:
- Конечно, мы им поможем, они ведь наш левый фланг и тыл защищают с юго-восточного направления…
Когда Солнцев увидел подходящего к ним младшего лейтенанта Тарабанько, то сразу же забеспокоился. Вид у того был какой-то сосредоточенный:
- Ну как? – спросил нарочного Орловский.
- С вами всё в порядке, идите получите свои документы. Вторая дверь направо! И оружие дают, целых десять винтовок. У раненых забрали!
- А что такой хмурый? – наседал на него Солнцев, чуя, что что-то всё же случилось!
- Да политработника нам дают!
- Ну и хорошо, пусть моральный дух поднимает!
- Да ты хоть представляешь, кого нам дают?
- Ну и кого?
- Младшего политрука Левинсона Аркадия Соломоновича
- А ты его знаешь?
- Знаю! Заест он нас всех и командиров наших. Вашему-то может и не очень достанется, а вот нашему капитану достанется точно!
- Белоярову? А почему?
- Ну так, они на прошлой неделе ох как сцепились в столовой!
- Подрались, что ли?
- Почти!
- А из-за чего?
- Да Белояров что-то про евреев ляпнул, ну а Левинсон услышал и взбеленился!
- Всего-то? Наш лейтенант не делит людей по национальности. Он их делит на тех, кто приносит пользу, и тех, кто нет. Ну, то есть на тех, кто за советскую власть, и тех, кто против!
- Умный, видать, этот ваш Старновский!
- А то! Мы с ним уже в двух боях победили!
- Да и наш Белояров тоже не лыком шит, мы немцев два раза в Буг скидывали! Но слишком уж лихость любит, форс!
На крыльце появился молодцеватый, подтянутый младший политрук, темно-русый чуб которого залихватски смотрелся из-под фуражки. Кто думал, что евреи все чернявые? Этот таки не был.
Левинсон прищурился своими зелеными глазами на Тарабанько.
- Это вы из сводного отряда капитана Белоярова?
- Так точно, товарищ младший политрук! – громко ответил нарочный.
- Ну, тогда поехали! - и он махнул водителю полуторки, который до этого всё расспрашивал Солнцева про автомат. Тот развернул грузовичок и подал его политработнику прямо к крыльцу.
- Сначала загрузим винтовки, гранаты, возьмем расчет сорокопятки и поедим! – скомандовал Левинсон.
- Ух ты, наш политработник даже пушку с собой берет! Силен мужик! – воскликнул Солнцев, садясь в люльку, предвкушая комфорт поездки. Это было лучше, чем ехать на заднем сиденье ИЖа, приваренном к багажнику.
- Это они умеют, жечь сердца людей идеей и пушками! – вдруг высказался верзила Орловский.
Солнцев удивленно воскликнул:
- Да ты, Стёпа, философ!
Вскоре от Радваничей выехали два мотоцикла и полуторка с прицепленной противотанковой пушкой калибра 45 мм и артиллерийским расчетом во главе с младшим сержантом.
До Михасино ехали почти полчаса по ухабистой проселочной дороге. Движение также тормозили разрозненные группы беженцев и бредущих красноармейцев. Две группы бойцов, следовавших без командиров, младший политрук остановил и спросил, откуда они и куда движутся. Все они были или из 22-ой танковой дивизии или с полигона и учебных лагерей. Двигались в сторону Радваничей и дальше на Жабинку.
- Зачем он их спрашивает? Ведь так и нарваться на пулю можно, люди все нервные! – высказал мысли вслух Солнцев, когда они остановились в очередной раз.
- Это ты, Василий, правильно заметил! – согласился с ним Орловский, держа винтовку наготове.
Красноармейцы смотрели на мотоциклистов, на немецкий автомат рыжего бойца, на сорокапятку с артиллеристами в кузове, что-то отвечали Левинсону. Вдруг двое из них покинули свою группу и пошли к грузовику вместе с политработником.
- Ты смотри-ка, никак, он кого-то сагитировал? – усмехнулся водитель мотоцикла с коляской. – Силен, ничего не скажешь.
Двое бойцов сели в кузов, Левинсон в кабину и все поехали дальше. Больше не останавливались.
Когда подъехали к мосту возле деревни Михасино, младший политрук остановил свою маленькую колонну. Здесь сорокапятку отцепили и оставили артиллеристов с задачей оборудовать подходящую позицию. Тут же выгрузили один ящик с противотанковыми гранатами РПГ-40 (в ящиках гранат было по 20 штук), два с Ф-1 (лимонками) и шесть ящиков со снарядами, по пять штук в каждом.
Затем Левинсон повез оставшиеся боеприпасы дальше в расположение капитана Белоярова. На полпути туда среди массы отступающих войск и беженцев встретили отряд лейтенанта Старновского. Солнцев сразу узнал полевую кухню (смотрите главу 10).
А как им обрадовались бойцы и сам лейтенант, это надо было видеть! Глядя на проявление бурной радости, младший политрук помрачнел и подал голос:
- Лейтенант, можно вас на минутку?
Улыбающийся Александр кое-как отцепился от трясшего его за руку в избытке щенячьих чувств рыжего бойца, подошел к Левинсону и козырнул:
- Лейтенант Старновский!
Тот ответил на воинское приветствие не менее четким козырянием:
- Младший политрук Левинсон, назначен в сводный отряд капитана Белоярова! А вы, лейтенант, стало быть, тоже входите в этот отряд?
- Так точно! Временно!
- Уже не временно, вот письменный приказ полковника Кононова об организации сводного отряда и моем назначении на должность помощника командира по политической части.
- Значит, помогать ему будете? – без всякой задней мысли спросил Старновский.
- Буду! У нас единоначалие, командир отвечает за всё, а я политической подготовкой буду заниматься! – а затем с явным удовольствием произнес: – И буду следить за тем, как соблюдается линия партии, правительства и товарища Сталина!
Старновский вполне искренне сообщил:
- У меня в отряде около 70 человек новобранцев, вот бы их подтянуть по политической части. Я как раз сегодня вечером планирую провести с ними занятие, вот бы и вам там поприсутствовать!
- Вон как? Сами собрались проводить политзанятие?
- А как же, мне с ними, может быть, завтра уже идти в бой, вот и хочу узнать их поближе, а заодно воодушевить, придать сил и уверенности в нашей победе!
Левинсон искренне удивился, увидев такого идейно-подкованного лейтенанта.
- Хорошо, вечером тогда буду у вас, без меня не начинайте!
- Есть не начинать без вас! – козырнул лейтенант.
Солнцев подошел к дымящейся кухне, положил руку на деревянную спицу колеса и спросил деловито шурующего поварешкой в котле повара:
- Фёдор, а чего ты там прямо на ходу варишь?
- Гречневая каша с кониной!
- А откуда мясо?
- От немцев, от их бомбежки! Отступающие солдатики поделились!
- А ты им что?
- А я им крупы перловой насыпал полмешка!
- Ну ты, Лангет, даешь! Сразу видно, что жулик еще тот! – подмигнул ему улыбающийся Солнцев.
- Я, Вася, не жулик, я повар, между прочим, французский! - с особым удовольствием произнес Фёдор Лангет.
В это время полуторка с младшим политруком и двумя мотоциклами поехали дальше. Подошедший Орловский глубокомысленно произнес:
- Как хорошо быть подальше от начальства, поближе к кухне!
- Ну, Стёпа, ты…
- Знаю, знаю, философ! – ответил тот, поставив Солнцеву шутливый щелбан по лбу. И намеревался поставить второй.
Тот вывернулся и ответил:
- Ты солдатский философ!
Полевая кухня тихонько дернулась и поехала вперед. Лангет немного качнулся на подставке и спрыгнул на землю.
- Держитесь поближе к кухне, ребята, она спасет и выручит.
Продолжение тут. Гл. 29 "Что значит грамотно построить оборону"
