Лет 20 назад появился у меня щенок курцхаара. Назвали его Ральф. Чтобы охотничьей собаке было вольготнее бегать, поселил я его не в квартире, а в здании, где размещалось мое производство.
Он жил в комнате, из которой был выход на закрытый задний двор. Само здание расположено вдоль магистральной трассы. Каждое утро я приезжал, выгуливал собаку и вывозил в поле – натаскивал. Вечерами же я гулял с ним по зеленой зоне, расположенной между зданием и дорогой.
Одно из первых, чему я научил Ральфа – отличать асфальтовую дорогу от прочей местности. Когда он вырос и мы начали вместе охотиться, то в дальних полях, подбежав к дороге, Ральф останавливался и ждал меня. Никогда без меня курцхаар не перебегал асфальтовых дорог.
Когда Ральфу исполнился год, мой товарищ, егерь, подарил для охраны двора предприятия годовалую Лайму – смесь немецкой овчарки и домашней волчицы. Особых требований к дрессировке, живущей в закрытом дворе, собаки я не ставил. Выучил основным командам, да и ладно.
Ральф и Лайма сдружились. Пришло время – пошли щенята. Щенята у них удавались на славу! Не гладкошерстые, как курцхаар, но и не с такой длинной волчьей шерстью, как у Лаймы. Шерсть была недлинная, но густая. Для относительно мягкого климата Приазовья подходила в самый раз.
Первых щенков разобрали работники, жившие в окрестных селах, следующих раздали с трудом, начав задумываться, как быть дальше?
Но тут, к третьим щенкам, подоспела слава подросших первых. Даже очередь из селян образовалась. Оказалось, что щенки получились и в меру злыми, и пригодными для охраны дворов, и в тоже время с охотничьими задатками. К тому же их родители крупные, значит, и дети пошли в них, и были немножко выше папы – курцхаара.
Городской житель с такой собакой-полукровкой охотиться не сможет. Другое дело селянин, который и дней-то охотничьих особо не соблюдает. Есть время, взял ружье и пошел искать дичь. Ни охотовед, ни участковый к нему не пойдут. А если и зайдут – застольем отделается. Село, да еще и в начале нулевых…
А у моих собак была прямо идиллия. Работники рассказывали, что когда я забирал Ральфа на охоту, Лайма места себе не находила. В щели забора выглядывала и поскуливала. Бывало часто, что мы уезжали на несколько дней, так она, когда мы возвращались, вела себя, как настоящая человеческая жена!
Сначала радостно бросалась ко мне и Ральфу, облизывала, но обнюхав (а на охоту многие ведь с собаками ездят) и почуяв запах другой собаки, начинала рычать, отворачивалась и уходила в сторону. И уже Ральф к ней, на виноватых лапах и виновато скуля…
Идиллия эта продолжалась более 5-ти лет.
Взял я на работу нового охранника. Рассказал, показал все. Ничего же сложного. Проходит неделя – звонок. Лайму сбила на дороге фура.
Как?!
Оказалось, охранник решил ее выгулять. Взял при этом на поводок, но немаленькая Лайма легко вырвалась и рванула на дорогу. Дорогу, к которой совсем не приручена была.
Ральф это все видел через щели в заборе.
Спустя пару недель я привез Эльбу. Очень крупную и злую дворнягу. Вроде и сошелся с ней Ральф. Вроде и вместе по двору бегали. Говорят, мол, у собак память короткая…
Прошло 3 месяца, но Ральф не веселел. На подходе было открытие охотничьего сезона, я надеялся, что там он оживится.
Однажды вечером я, как обычно, приехал, выгулял Ральфа, а когда собрался его заводить во двор, отвлекся ненадолго на раздавшийся телефонный звонок и не заметил как Ральф перебежал дорогу.
Я услышал визг стоявшей на входе сотрудницы, резко оглянулся.
Ральф стоял на противоположной стороне трассы именно на том месте, где была сбита Лайма. Он стоял на газоне у асфальта, лицом к дороге. На мой зов он поднял голову, посмотрел на меня и опустил ее. Мимо проезжали легковые машины, он на них не реагировал. Я бросился бежать к нему, но по полосе, где был Ральф, стремительно приближалась фура. Фура, похожая на ту, что забрала его Лайму.
Перед самой фурой Ральф поднял голову и сделал шаг вперед, на дорогу. Фура промчалась, даже не заметив, что сбила Ральфа.