Юрий Поляков — автор таких бестселлеров, как «Сто дней до приказа», «ЧП районного масштаба», «Козленок в молоке», «Апофегей», «Грибной царь», «Любовь в эпоху перемен, или Секс в СССР» и многих других. По его сценариям снято 15 фильмов, включая знаменитую ленту «Ворошиловский стрелок» Станислава Говорухина.
Ещё Юрий Поляков возглавляет Национальной ассоциации драматургов. Его пьесы идут по многих театрах России и других стран, собирая, как правило, полные залы благодарных зрителей.
Кроме того, Юрий Михайлович много лет был главным редактором «Литературной газеты», а сейчас является председателем ее редакционного совета.
А на днях именитый писатель представил в Московском доме книги второе, сильно переработанное и значительно дополненное издание своей нашумевшей книги «Желание быть русским», которая стала поистине культовой.
Вся переделкинская компания слегла
Несмотря на пандемию, самый престижный в России Московский Дом книги на Новом Арбате на какое-то время возобновил творческие встречи с известными людьми. Впрочем, без масок и перчаток внутрь никого не пускают. Ведь это общественное место.
И такая забота вовсе не случайна: как известно, сейчас, осенью, болезнь перешла в активное наступление. Причина очевидна: народ за летние месяцы явно расслабился. В конце августа заболел и Юрий Поляков.
По его словам, после полугодовой самоизоляции его честная переделкинская компания решила, что риска никакого уже нет, и, как обычно, поплыла в творческий круиз по Волге по маршруту “Москва—Уфа—Москва”.
А в итоге слегли практически все: из 11 человек заразились 9, включая жену писателя Наталью. К счастью, все обошлось. Но теперь Юрий Михайлович гораздо серьезнее относится к пандемии.
Попал в лапы коронавируса
- Да, пока сам не заболеешь, только смеешься. А все принимаемые меры кажутся излишними, неким психозом, ненужной перестраховкой. Ты жалеешь общество, которое власти так сильно заставляют страдать.
А когда сам попадаешь в железные лапы болезни, то понимаешь, что все делается не только правильно, но, возможно, даже недостаточно. Потому что болезнь очень тяжелая и крайне жестокая. Конечно, многие думают, что в них этот снаряд не попадет.
Но я по себе могу судить: если ты заболел, то проклинаешь все на свете. А еще думаешь: почему я раньше-то не прислушивался к советам добрых людей. Хорошо, что я выкарабкался.
Повезло, что выкарабкался
Мне повезло, поскольку я оказался в хорошем медучреждении. Меня доставили в новую больницу в поселении Вороновском. Ее начали строить 12 марта, а уже буквально через месяц она принимала первых пациентов.
Причем эта больница в Новой Москве вовсе не какая-то виповая, а самая обычная. Но оборудована на уровне. Я в ней оказался благодаря «скорой», которая меня туда отвезла. У меня неделю температура была под тридцать девять.
К счастью, врачи меня спасли. Теперь я могу сказать, что самолечением лучше точно не заниматься. Если почувствовали себя плохо, то нужно не бежать в ближайшую аптеку за антибиотиками, а поскорее вызывать врача.
Дай Бог, чтобы с помощью вакцины мы как можно скорее избавились от этой заразы. Иначе все пойдет по новому кругу. Как мне в больнице говорили врачи, уже зафиксированы случаи, когда пациенты, побывавшие у них в марте, заболевали повторно.
То есть иммунитет держится, к сожалению, всего несколько месяцев. А значит, совсем скоро я снова могу оказаться в группе риска. Болезнь очень, очень коварная. Но не будем о грустном... - улыбнулся Юрий Михайлович.
В режиме самоизоляции не писалось
- А чем вы занимались на самоизоляции? Времени свободного у вас, наверное, было немало. Хотя парадокс в том, что многие авторы жаловались на то, что Муза их тогда не посещала. Как будто она и сама была на карантине...
- Вы знаете, каждый писатель - и шире, художник, - находится в положении солиста Большого театра. Вот он танцует, а тут попадает под машину и ломает ногу. Конечно, это трагедия. Бывает, что у певца пропадает голос.
Точно в такой же ситуации находится и литератор. Талант - это особое энергетическое состояние, которое должно постоянно подпитываться откуда-то извне.
Однако по какой-то неведомой причине в любой момент этот источник может иссякнуть. Причем без всяких предварительных симптомов. Ты просто просыпаешься утром, садишься к столу и понимаешь, что слова тебя больше не слушаются, а сюжеты не придумываются.
Пустая голова
Голова совершенно пустая. Что делать? Конечно, это катастрофа! Но таких случаев в истории предостаточно. Например, часто спрашивают, почему Михаил Шолохов ничего не написал равноценного «Тихому Дону».
Многие не знают, что в конце войны он попал в авиакатастрофу, в которой получил очень серьезную черепно-мозговую травму. По своим последствия она соответствовала мощному инсульту. И все!
Михаил Шолохов был попросту не в состоянии писать такие мощные произведения, как «Тихий Дон». И такое может произойти с любым творческим человеком.
Когда я находился в режиме самоизоляции, то, разумеется, пытался писать художественные произведения, но не мог. Они не шли у меня катастрофически.
Я садился за стол и понимал, что это конец. Финиш! Слова меня вообще не слушались. Я был в положении офицера, которого подчиненные посылают куда подальше.
Ты им приказываешь: «Рота, становись!», а солдаты не обращают на тебя никакого внимания. Или даже говорят: «Да пошел ты!» Мол, мы что, подписались?
Чуть не ушел на пенсию
- Но теперь Муза к вам вернулась?
- К счастью, да. Жуткое отношение с вербальным миром у меня длилось сначала день, потом два, затем неделю, вторую неделю, месяц, еще один... В какой-то момент я уже всерьез начал готовиться к отходу на заранее приготовленные пенсионные рубежи.
Что ж, когда-нибудь, я думал, это должно было случиться. Все-таки уже 65 годков. Уже не мальчик. И не пионер-герой. Но тут я «улетел» в больницу.
Времени свободного оказалось предостаточно, чтобы подумать на досугу обо всем на свете. И в какой-то момент — бац! - у меня снова включился некий внешний источник.
Сейчас я пишу целый цикл повестей и рассказов о своем советском детстве. Но я вовсе не исключаю, что в любой миг связь с вербальным миром снова может вырубиться.
И тогда из-под пера будет вылетать всякая чепуха. Так что, если у кого-то есть задумки что-то написать, делайте это быстрее, иначе потом может быть поздно. Увы, писательство — это очень жестокая профессия, - вздохнул Юрий Поляков.