Артур проснулся резко, вспомнив, что вчера отключился полусидя в ногах у госпожи Леман. Ива спала в позе эмбриона, прижав ноги к груди, укутавшись в одеяло с головой и забившись в угол.
Во дворе послышался рокот мотора. Артур резко подошёл к окну. Оказалось, что возле дома появился очень компактный грузовичок с крытым кузовом. Капитан быстро надел портупею с револьвером, набросил китель и сбежал вниз по лестнице.
Кто–то из ребят уже принимал накладную у пожилого водителя. Старина Освальд заведовал всеми перевозками, так или иначе связанными с имперской кухней. Его появление Артура немного расслабило, он задержался для короткой беседы, пока не услышал, как в кузове что–то разбилось.
Капитан резким движением отдёрнул тент и увидел примерно то, что и ожидал увидеть: среди накренившихся ящиков с провиантом стоял Дарвин, в одной руке он держал за лапы стреноженного красного петуха, во второй, видимо, была бутылка красного вина, от которой остались одни осколки и лужа на полу. С каким-то суеверным ужасом взирал на всё это курчавый, глазастый паренёк лет девятнадцати, шокированный то ли мордой Дарвина в полутьме, то ли царской щедростью. В общем, всё это так обескуражило новобранца, что он уронил свой зад прямо в ящик с апельсинами.
Дарвин глянул на Артура. Потом на бутылку. Потом на паренька. Возмущенно тряхнул ошалевшим петухом:
– Вот что ты наделал! – возмутился он. – Это ж «Ведьмина душа» семьдесят пятого года, прям с имперских погребов! Ай–ай. Наряд вне очереди, пшёл.
– Простите, я… – возмутился было паренек, пытаясь выбраться из капкана подавленных апельсинов.
Дарвин схватил его свободной рукой и поднял одним махом.
– Какое «простите», парень! – гаркнул он. – Исполнять.
– А…
Дарвин поглядел на извивающегося петуха, передал его Артуру, взял парнишку за плечо, вытолкав из кузова:
– Дневальный, – позвал лейтенант, высунувшись. – Проводите новобранца к шестой группе.
Парень вскинул палец, пытался что–то возразить, но Дарвин сунул ему в руки ящик раздавленных апельсинов.
– На, – велел. – Ребят угостишь, авось и тебя не сожрут.
Артур устроился в углу, флегматично взирая на бьющуюся птицу. Снова поглядел на осколки.
– Ты в курсе, что расколотил бутылку бесценного вина? – уточнил он.
Дарвин поднял розочку, оставшуюся от горлышка.
– Ведьмина душа, пойманная в бутылку, – хмыкнул лейтенант: – Красивая была сказка, да?
Осколки захрустели под подошвой.
– Знаешь, из души твоей подружки вышло бы вино не хуже, – вдруг сказал он.
Артур поглядел на него холодно. Дравин чуть помолчал.
– Она понравилась Маркусу, так ведь?
Артур резко поднялся.
– Что слышно про Леона? – он ясно дал понять, что этот разговор продолжать не намеревается.
Дарвин достал из внутреннего кармана зашифрованные бумаги.
– Парень передал, – пояснил он, быстро вскинувшись и абсолютно невинными глазами глядя на Арутра: – Ну, который вино разлил.
Капитан углубился в чтение.
– Леона не засекли, – сказал он. – Засекли его группу. На пароме они добрались из колоний до Звёздного порта в Уффине. Пытались пересечь границу, наши поймали их с тридцатью самозарядными винтовками и ящиком гранат.
Дарвин глянул на Артура, перечисляя:
– Ручная граната с деревянной рукоятью. Противопехотная. Осколочная. Пятнадцать штук. И…
Он прищурился, перелистывая бумаги.
–Пулемёт, – закончил он. – Стандартный. Всё оружие Имперского производства, перекупленное в колониях. Сейчас отслеживают, где именно. Кого–то ждёт каторга.
– Казнь, – покачал головой Артур, глянул на Дарвина исподлобья: – Это не спекуляция. Это госизмена.
Артур задумался.
– Штурмовая группа – это человек семьдесят, – размышлял он. – Минимум. Как думаешь, Леон планирует штурм?
Дарвин сел с ним рядом, покачал головой.
– Он же не дебил, Майер, – сказал он с прищуром: – Психопат, но не дебил. Он не сможет развернуть полноценную военную операцию в шаге от столицы только, чтобы выкрасть сестру, которая его ограбила.
Дарвин достал портсигар.
– Мутная история, – признал он. – На самом–то деле. Может, твоя подружка ошибается? Нет, конечно, судя по тому, что эта мразь полезла через границу – не ошибается, но… Это всё довольно странно, не находишь?
Лейтенант вдруг усмехнулся.
– У меня сестрица всю жизнь деньги тягает.
Артур покосился на петуха и отдал лейтенанту распоряжение:
– С тебя куриный бульон.
Дарвин хотел было возмутиться, но Артур, поднявшись, указал на разбитую бутылку.
– Это твой штрафбат, понял? И давай, чтоб он тут не бегал без башки…
– Ой-ой, специалист нашёлся, – Дарвин взял оглушенную, выбившуюся из сил птицу, ослабил узлы на лапах. – Тут делов-то… Бульон куриный сварить.
Куриный бульон, по мнению Дарвина, уже наполовину сваренный, в тот же момент испытал неимоверную волю к жизни: петух вывернулся, со всей силы клюнув его в переносицу, подскочил, взмахнул крыльями и бросился биться о тент. Артур попытался настичь его могучим прыжком, но птица, почуяв угрозу, сориентировалась и молниеносно выскочила из кузова, а Артур рухнул лицом в снег.
– Падла!
– Красный уффинский петух! – в ужасе закричал кудрявый новобранец с апельсинами. – Да вы вообще люди или варвары! Да я вас под суд отправлю, уроды! За хищения…
Артур ошарашенно поднялся, утирая лицо от снега, стал напирать на паренька и, не слишком церемонясь, взял его за ворот:
– Слушай, салага, я таких тупых уже давно не встречал. Штрафная рота…
– Да какая штрафная рота! – завопил парень. – Я повар! Антуан Лафей! Я имперский повар! Его Величество был возмущен, в каких условиях содержится госпожа Леман. И знаете, что…
Лафей очень мстительно глянул на капитана.
– Думаю, он себе эти условия и вполовину не так ярко представляет.
Артур медленно обернулся на Дарвина. Тот, закидывая клюнутый шнобель, молниеносно шмыгнул обратно в кузов, зашнуровав за собой тент.
***
Вёлефа она приметила сразу. Существо свободолюбивое, потерянное, разочарованное во всех и вся.
Странная потасовка, случившаяся во дворе, сыграла ей на руку, пусть она и не совсем поняла, зачем Артур и Дарвин гоняют по округе перепуганного насмерть петуха.
– Простите, – она обратилась к одному из гвардейцев, принёсшему ей ящик фруктов. – Вы не могли бы пригласить доктора. Мне нехорошо…
В том, что Кравиц к ней сильно торопиться не станет, Ива тоже была уверена. Так что у неё было минут пятнадцать, чтобы составить и написать письмо. Когда Вёлеф вошёл, она как раз закончила.
– Госпожа Леман, – улыбнулся он, – выглядите гораздо лучше.
– Спасибо, Вёлеф, – фамильярно ответила, чуть подув на свежие чернила. – Я быстро переболеваю, это не стоит вашего беспокойства.
– А что же тогда стоит? – он вскинул брови.
Ива привалилась к подоконнику, глянула во двор – игрища были в самом разгаре, кажется, лейтенант имел все шансы остаться без глаза.
– Загремели в армию по контракту? – спросила она напрямую.
Вёлеф вдруг рассмеялся, опустив голову, закивал.
– Скорее, был продан в рабство, – ответил. – Земля должна служить, госпожа Леман. Кажется, это изречение принадлежит вашему отцу.
Ива указала ему на раскладушку Артура, так как больше присесть было негде.
Кравиц посмотрел на неё с заинтересованным прищуром. Ива достала сигарету, закурила. Протянула ему портсигар и коробок. Вёлеф же поднялся, опираясь обеими руками о подоконник, словно запирая её в этих объятьях, склонился ниже, прикуривая от её сигареты.
– Расскажите свою историю, – попросила Ива, выдохнула тонкую струю дыма ему в лицо.
– Я – единственный сын офицера, – ответил он, долго, гипнотически глядя на Иву. Потом, правда кашлянул, сделал шаг назад, затягиваясь и стряхивая пепел на край бокала. – Учился в медицинском, когда отца не стало. Вариантов было немного – или через несколько лет лишиться земли, имения и большей части сбережений… Или отдать всё это чужому мужчине, с которым вступит в брак моя мать или сестра.
Вёлеф усмехнулся, запуская руки в карманы.
– Или поставить сына в армию, – добавила Ива.
– Земля должна служить, – как проклятие повторил Вёлеф.
– Так ваш контракт бессрочный? – догадалась Ива.
Кравиц кивнул.
– Бессрочный, – повторил, отворачиваясь к окну. – Я принадлежу Империи.
Ива задумалась, глядя на конверт. Людей Леона в комендатуре она знала, но её многое насторожило в истории доктора, и передать письмо она уже была не готова, хотя то, что Вёлеф врач… Это качнуло весы в его сторону. Пусть они напоминал нечто хаотичное, похожее на ураган обиды и злости – врачи бывают одержимы разве что наукой, но уж никак не идеями разрушения.
Ива указала ему на конверт.
– Возможно, – произнесла она. – Я могу сделать ваш бессрочный контракт – срочным. Представьте, если нужные люди обнаружат заслуги, за которые вам… Например, можно передать в собственность имение?
Вёлеф улыбнулся.
– И какова цена, мой прекрасный дьявол? – спросил, глядя на неё ласково.
– Это письмо, – сказала она. – Должно попасть лично в руки Маркусу. Минуя капитана. Минуя Сальера. Сможешь это устроить, моя искушенная душа?
Вёлеф рассмеялся.
– Да, госпожа моя, – он забрал у неё запечатанный конверт. Глянул на него мельком. – Это любовное послание?
– Нет, – улыбнулась она. – Благодарность за фрукты.
Как только он вышел, Ива брезгливо выкинула недокуренную сигарету.