ГИПЕРЗВУКОВАЯ РАКЕТА «ЦИРКОН» МОГЛА УГОДИТЬ В СКЛАДЫ БОЕПРИПАСОВ
Нет, господа, конечно же, новейшая гиперзвуковая ракета «Циркон» не отклонилась от курса и поразила цель в Белом море за четыреста с лишним километров от места её запуска. Но ее запуск и взрывы на воинских складах под Рязанью опосредованно могут быть связаны. Но сперва скупые строки хроники. «Президент России Владимир Путин в режиме видеоконференции провел встречу с начальником Генштаба вооруженных сил Валерием Герасимовым, который рассказал об успешном испытании гиперзвуковой крылатой ракеты «Циркон».И далее: «В Рязанской области из-за взрывов на территории хранилища артиллерийских боеприпасов из 14 населенных пунктов вывезено более 1600 человек. В настоящее время вместе с военными с пожаром борются 100 специалистов МЧС и 26 единиц техники».
Теперь о том, что я предлагаю понимать под словом опосредованно. Безусловно, успешные испытание новейшей ракеты – это грандиозный успех. Но каждый такой успех в армии принято не менее грандиозно и отмечать. И не только криками «Ура!».
В семидесятые годы прошлого века мне довелось проходить производственную практику на Адмиралтейском заводе в Ленинграде. Тогда мне стало известно, что после очередного ухода построенного судна на ходовые испытания весь коллектив завода получал солидные премии. Начиная от директора Дубровского до безвестной уборщицы рабочих раздевалок. Как правило, именно в ночь после получения премии обязательно горело достраиваемой у заводского причала судно. От старых рабочих я узнал, что горел и атомный ледокол «Ленин». А то, как горел новенький ледокол в ночь после получения премий в связи с уходом на ходовые испытания танкера Отто Гротеволь, я мог наблюдать собственными глазами. Вернее, не сам пожар, а гору ржавого металла, оставшуюся после этого пожара. Кстати сказать, зарево пожара первыми через Неву увидела охрана Балтийского завода. После чего долго не могла дозвониться до охраны Адмиралтейского завода. А, когда на ходовые испытания ушел горевший ледокол, ночью возник пожар на атомной подводной лодке, пройти на которую можно было только по специальному вкладышу к пропуску. После каждой такой диверсии на заводе в аварийном порядке меняли пропуска. То, что это были диверсии, ни у кого не возникало сомнений. Ведь в ночь получения премии и возникновении очередного пожара воды в пожарных кранах на пирсе не было. И место, где она была перекрыта, приходилось долго-долго искать. А огонь ждать не будет...
К чему я все это говорю. Понятно, что отменить праздник с выдачей премий и подарков было нельзя. Но разве нельзя было выставить в ночь получения премий дополнительную охрану вокруг достраиваемого судна? Понятно, что этим фактом пришлось бы признать, что в эту ночь все, кто был на заводе, обязательно будут пьяны. И прозевают очередной пожар. Хотя, а где могла быть полная гарантия того, что и эти дополнительные охранники не выпьют ночью за семь футов под килем у нового корабля, ушедшего рано утром на ходовые испытания? Если верить старым рабочим, то с 1957 года и по 1972 год в ночь ухода очередного судна на ходовые испытания и получения большой премии, одно из достаиваемых судов обязательно горело.