Кому выгодна политика «каждый сам за себя»?
Федерация лесной промышленности Финляндии объявила, что больше не будет участвовать в коллективных переговорах с отраслевыми профсоюзами. Теперь каждая компания или завод после окончания действующих отраслевых договоров должны будут заключать свои собственные соглашения. Почему это решение «ошеломило и профсоюзы, и всю нацию», а также о его возможных последствиях, рассказывает издание «Trade Union News from Finland».
Как пишет издание, «это совершенно новая ситуация для современной Финляндии». Профсоюзы существуют уже более ста лет, и на протяжении 80 лет ведут коллективные переговоры с работодателями.
Но теперь Федерация лесной промышленности Финляндии (FFIF) заявляет, что коллективные договоры слишком жесткие и ограничительные, и поскольку отдельные компании сильно отличаются друг от друга, они хотят ускорить согласование, переведя переговоры на уровень компании или завода.
«После этого подобного разрыву бомбы объявления было много предположений относительно того, что всё это означает. Никто не знает наверняка. Однако большинство аналитиков приходят к выводу, что это решение является историческим, драматическим, а также имеет много политических аспектов, и очень трудно понять, что за ним последует».
Тем не менее, не вызывает сомнений, что необходимость для каждой фабрики заключать свои собственные соглашения приведет к серьезным трудностям ввиду отсутствия опыта ведения таких переговоров.
Весьма логичным выглядит и предположение, что одна из целей лесной отрасли — сокращение оплаты труда. Так, Юсси Песонен, генеральный директор бумажных фабрик UPM, заявил в августе, что зарплаты на бумажных фабриках на 30% выше по сравнению с конкурирующими странами — такими как Германия. Что, очевидно, не может не огорчать руководство компаний.
Одна из стратегических целей снижения заработной платы может заключаться в создании конкуренции между заводами внутри одной компании. Например, крупный производитель бумаги может объявить, что одна из фабрик должна быть закрыта. И какая фабрика останется, зависит от того, какая из них работает с меньшими затратами — другими словами, более дешевая в эксплуатации, то есть несёт меньшие издержки на оплату труда.
Еще одна причина для прекращения коллективных переговоров — это небольшая замаскированная попытка оттеснить профсоюзное движение. В лесной промышленности заявили, что готовы договариваться с кем угодно на рабочих местах. Это может быть национальный профсоюз или местная ячейка, а можно обойтись и без них.
Профсоюзы, очевидно, были застигнуты врасплох, но пока что их реакция была умеренной. Общим является то, что профсоюзы заявляют, что не бросят своих членов в беде и будут продолжать работать в интересах своих членов и участвовать в заключении соглашений.
Кроме того, профсоюзы предупреждают, что такая политика может скорее навредить самим работодателям: по словам Йормы Малинена, президента профсоюза Pro, «благодаря коллективным договорам предсказуемое увеличение затрат на рабочую силу и установление мира в промышленности принесли работодателям большие выгоды». «Теперь же лесная промышленность дала понять, что они готовы отказаться от этой стабильности», — добавил он.
Малинен видит в новой ситуации больше возможностей, чем угроз для профсоюзного движения. «Нам нужно поднять уровень организации до 100%», — говорит он. Это обеспечит прочную основу для заключения соглашений на уровне компании.
Звучит это прекрасно, но тут нельзя не вспомнить, что это не первая «в новейшем времени» попытка работодателей «наступить» на интересы профсоюзов и их членов. Так, в 2017 году «пионером» тоже выступила лесопромышленная отрасль: тогда переговоры по коллективному договору в бумажной промышленности зашли в тупик после того, как FFIF предложила Профсоюзу рабочих бумажной отрасли… нулевое повышение заработной платы.
«[Предложение] нуля целых скольки-то десятых удивило бы нас, но чистый ноль оставил нас в полной тревоге», — сказал тогда председатель профсоюза Петри Ванхала. И тогда профсоюзы тоже заявляли, что не согласятся с этим и начнут забастовку. Однако, численность членов профсоюзов после этого не только не приблизилась к 100%, но и ещё больше сократилась.
В 2019 году в ряде отраслей также шли сложные, сопровождаемые забастовками переговоры о повышении зарплаты и отмене 24 неоплачиваемых дополнительных рабочих часов в год, навязанных работникам правым правительством в 2016 году. И вновь профсоюзам пришлось пойти на компромисс и согласиться на худшие условия по сравнению с теми, на которые они рассчитывали. Таким образом, можно видеть, что каждый год работодателям так или иначе удаётся продавить всё более выгодные условия для себя.
Как известно, «скандинавская (она же шведская) модель социализма» представляет собой своего рода икону для социал-демократов и иных солидаристов. Именно её они приводят в пример, предлагая «подружить» всё, по их мнению, лучшее из капиталистического и социалистического устройства общества: частную собственность и свободу предпринимательства и частной инициативы с регулятивными мерами, позволяющими нивелировать неизбежно прогрессирующее в капиталистическом обществе социальное неравенство. Эти меры должны обеспечивать всеобщую (или близкую к этому) занятость и выравнивание доходов — через справедливую оплату труда, социальную поддержку для безработных, инвалидов и малоимущих и т. д. Данная модель «отождествлялась с наиболее развитой формой государства всеобщего благосостояния».
Одну из основ подобного общественного устройства традиционно представляли собой профсоюзы.
Особая сила рабочего движения 30-40-х годов прошлого века привела к тому, что буржуазия вынуждена была пойти на уступки и признать профсоюзы в качестве равноправного субъекта, представляющего рабочий класс страны. В частности, в Финляндии это произошло в январе 1940 года – в разгар Зимней войны против Советского Союза – когда солидаристская поддержка населения была особенно необходима правящему классу.
Естественным следствием такого соотношения сил стало нахождение у власти социал-демократических партий, призванных «примирить» интересы всех слоев населения и поддерживать достигнутый баланс сил. Что, как известно, с большим или меньшим успехом им удавалось на протяжении десятилетий. Небольшое по численности население, богатство природными ресурсами, благоприятная для этих стран послевоенная конъюнктура и (куда же без него?) создание производств в странах с дешевой рабочей силой – всё это позволяло без труда достичь высокой занятости и не слишком эксплуатировать собственное население, а напротив, предоставлять ему различные социальные блага: бесплатное качественное образование, медицину и пр. – обеспечивая тем самым для страны квалифицированные кадры и, главное, лояльность населения, чуть не больше всех заинтересованное в сохранении статуса-кво.
И немалая роль во всем этом принадлежала профсоюзам: именно они, на пару с социал-демократами, стоящими у власти, поддерживали состояние «компромисса и взаимной сдержанности» между рабочим движением с одной стороны и крупными промышленными компаниями — с другой.
Высокий статус и роль профсоюзов в выработке внутренней политики наряду с вполне закономерным высоким процентом охвата населения (количество членов профсоюзов в скандинавских странах в лучшие годы достигало 80-90% от числа трудящихся; за последние два десятилетия оно заметно снизилось и составляет ок. 65%) – всё это называлось одной из краеугольных основ всей модели «скандинавского социализма».
Теперь, похоже, в этой основе наметилась трещина. Профсоюзам фактически указали на двери.
Устоит ли вся конструкция? Будет ли достигнут новый компромисс с уступками в пользу работодателей, или же профсоюзам действительно удастся вернуть себе утраченные позиции? Если цель всё же последнее, то профсоюзам придётся вспомнить своё изначальное предназначение – непрерывная и бескомпромиссная борьба за интересы рабочего класса. Без этого достижение цели вряд ли будет возможно.