Трагедия произошла в ночь на 19 сентября. С утра Мирон выглядел здоровым, его отвели в детский сад. А к вечеру температура подскочила до 39, заболело горло. Мама дала жаропонижающее и вызвала скорую. При враче мальчика вырвало. Доктор назначила "Смекту" и "Регидрон". Препараты дома были, и в больницу решили не везти. Ребенок ненадолго уснул. Проснувшись, улыбался, температура снизилась. Позвонила бабушка, он поговорил с ней, а в десять вечера Мирона уложили в кровать.
Но ближе к полуночи вернулась рвота, мальчик задыхался. Олеся сразу набрала неотложку, описала симптомы. Приехала та же бригада. Сделали укол, дали подышать в ингалятор. Легче не стало. Фельдшер связалась с оператором — выяснить, есть ли в городе свободный реанимобиль. "Олесю с Мироном повезли на станцию скорой, — рассказывает бабушка ребенка Наталья Хиль. — Отвели в кабинет осмотра, занялись оформлением документов. Снова принесли ингалятор, поставили укол. Кислородную маску надели только в реанимационной машине". Доставили в инфекционное отделение детской больницы № 3 на улицу Суворова.
"Сделал все, что мог"
Маску с Мирона сняли при подъезде к клинике. Вызвали реаниматолога М. Пока ждали, медсестра предложила измерить температуру (это принципиальный момент). У ребенка опять началась рвота, самостоятельно он дышал с трудом.Олесе посоветовали самой отнести Мирона в реанимацию, она побежала на третий этаж. По пути их встретил М. и завернул обратно — на осмотр. По словам бабушки, сопровождавшая медсестра предупредила доктора: "мальчик совсем тяжелый".
Спустившись в приемное, М. прослушал легкие Мирона. Как говорит Наталья Хиль, ребенок был в сознании, "но уже заваливался на бок, губки синели". Врач тем не менее продолжал расспрашивать мать о его состоянии. Потом Олесе Куц еще раз пришлось нести сына в реанимацию. А минут через двадцать доктор сообщил, что Мирон умер. "Сделал все, что мог. Поздно привезли", — заявил он.