Удивительно, но великий Микеланджело, признанный гением еще при жизни, не был уверен, что справится с очередным «челленджем» Папы Юлия II. Дело в том, что Микеланджело позиционировал себя как скульптор. Лучший из лучших, но все же скульптор и еще, может быть, архитектор. Не живописец. Конечно, он преуменьшал свои способности в этом направлении искусства, но перед ним была поставлена настолько сложная задача, что, возможно, ее решение не нашли бы и самые талантливые живописцы.
В то время, да и ранее, в Средние века, мастера не специализировались на одной конкретной и узкой области. Ювелиры становились знаменитыми строителями (яркий пример - Брунеллески, придумавший, как возвести купол собора Санта-Мария-дель-Фьоре), живописцы могли примерить на себя роль архитектора (вспомним Рафаэля, руководившего строительством собора Святого Петра). Леонардо же переплюнул всех, проявив себя сразу в дюжине направлений.
Микеланджело не стремился к работе в чуждых себе областях. С раннего детства он оказался среди каменотесов, у которых научился разминать глину и владеть резцом. Его имя прославила именно скульптура – знаменитую Пьету он создал, когда ему не исполнилось и 25 лет.
Талантливый скульптор, в портфолио которого уже находились, помимо Пьеты, статуи Давида и Вакха, привлек внимание римского Папы Юлия II, ценителя искусства и главного мецената начала XVI века. Он пригласил Микеланджело в Рим, поручив ему работу над собственной усыпальницей, которая должна была стать величайшей в христианском мире по своим размерам и количеству скульптур.
Но проект оказался настолько дорогим даже для Папы и слишком трудоемким даже для гения Микеланджело, что возведение усыпальницы постоянно откладывалось, а проект постоянно подвергался пересмотру в сторону сокращения и размеров, и расходов. Итоговый вариант, который удалось завершить спустя 40 лет с начала работы и уже после смерти Юлия II, был гораздо скромнее.
Я потратил свою молодость, будучи прикован к этой гробнице. Микеланджело Буонаротти
Появлялись другие проекты, где требовались все силы и мастерство Микеланджело, и это тоже одна из причин, почему усыпальница не вышла такой, какой ее изначально задумывал автор. В 1508 г. Юлий II поручает ему роспись потолка Сикстинской капеллы. Это святая святых католического мира, где с XV века проходят папские мессы и ватиканские конклавы, на которых кардиналы избирают очередного папу.
Считавший себя скульптором Микеланджело был совсем не рад такому на первый взгляд исключительно лакомому заказу, сулившему деньги и славу. Разочарованный неудачей с усыпальницей, он уехал из Рима во Флоренцию. Ему казалось, что против него плетут интриги, не дают развернуться в полную силу в его родных стихиях – скульптуре и архитектуре, а неожиданно свалившийся, как снег на голову, заказ на чуждую для его творческих устремлений роспись – происки врагов и завистников.
Возможно, подозрения мастера не были беспочвенны. Асканио Кондиви, первый биограф Микеланджело, и Джорджо Вазари, написавший книгу о жизни выдающихся художников, утверждали, что этим завистником был Донато Браманте, в то время занимавший должность архитектора собора Святого Петра. Возможно, именно он убедил Папу Юлия II остановить работы над усыпальницей (аргумент он приводил веский - зачем накликать смерть при жизни?) и пригласить освободившегося Микеланджело расписать потолок капеллы. Так Браманте, который знал, что живопись не является приоритетным направлениям для тосканца, хотел устранить и опозорить конкурента, подсунув ему самый сложный в мире заказ.
Кто знает, как бы повернулась история, если бы Микеланджело смалодушничал, испугавшись неподъемности папского поручения, и остался во Флоренции. В ту пору ему исполнилось 33 года, он все еще был полон сил и честолюбия. Кроме того, отказать Папе – значит расписаться в собственной беспомощности и значительно сузить круг потенциальных заказчиков, многие из которых имели церковные должности. Поэтому, несмотря на сомнения, скульптор, как он сам себя определял, решил вернуться в Рим, чтобы примерить роль живописца.
Папа просил Микеланджело сотворить чудо, украсив росписями самую трудоемкую для этой задачи поверхность капеллы – потолок. Нужно было как следует постараться, чтобы соответствовать уровню уже имевшихся на стенах росписей, выполненных Ботичелли, Пинтуриккьо, Гирландайо и другими выдающимися мастерами.
Но как Микеланджело собирался рисовать лучше профессиональных живописцев?
Обратимся к истории, чтобы понять, как ему удалось решить столь сложную задачу за пределами его персональной зоны комфорта – скульптуры и архитектуры.
1. Обратиться к собственному опыту, вспомнить все навыки, которые могут пригодиться
Микеланджело лукавил, когда говорил, что он не живописец. Подростком он поступил в мастерскую Доменико Гирландайо, который был одним из ведущих флорентийских художников своего времени. Здесь он обучался основам фресковой живописи и рисунку. Навыки лучшего в мире скульптора и превосходное знание анатомии дали ему возможность безупречно моделировать тела и передавать объем.
2. Изучить опыт предшественников и взять из него лучшее
Не секрет, что Микеланджело черпал вдохновение из античных источников. Как раз на рубеже XV-XVI веков активно проводились раскопки древнеримских вилл, и в ходе этих раскопок были обнаружены потрясающие статуи. Одна из них - Бельведерский торс (Torso del Belvedere) афинского скульптора Аполлония, датируемый I веком до нашей эры. Руки и ноги статуи не сохранились, но это не мешает ощутить силу и мощь, заключенную в могучем, безупречно слепленном туловище.
Микеланджело называл себя «учеником торса». В атлетичных фигурах пророков и сивилл – и мужчины, и женщины у Микеланджело мускулисты и поджары - угадывается влияние античных скульптурных традиций с их преклонением перед совершенным физическим телом.
3. Воспользоваться помощью компетентных друзей
Микеланджело делал картоны – предварительные наброски будущей фрески на холсте. Но не спешил к переносу рисунков на поверхность, потому что, прежде чем начать, а техника фрески не терпит ошибок, ему потребовался совет знающих людей.
Он не постеснялся написать своим друзьям-художникам во Флоренции с просьбой о помощи, и они не отказали и приехали в Рим. Художники расписывали потолок по одному из его рисунков, пока он стоял внизу и смотрел на их работу.
Через пару недель Микеланджело постиг все тонкости переноса набросков на поверхность и, поблагодарив друзей за помощь, отправил их обратно во Флоренцию. Далее мастер работал в Сикстинской капелле практически в одиночку. Но помощь друзей (в том числе, возможно, и их психологическая поддержка) на первых этапах была неоценимой.
4. Съесть слона по частям – набить руку на небольшом участке задачи
Микеланджело оказался в неродной для себя стихии. Он писал картины ранее (совсем немного, но опыт у него все же имелся), однако сейчас ему предстояло создать величайшие в мире изображения. Задача усложнялась тем, что писать пришлось не на небольшом куске дерева или холста, а на огромном, скругляющемся к стенам потолке. Поэтому он решил начать с самой дальней от папского трона и алтаря фрески, рассказывающей о Ное и Всемирном потопе, чтобы опробовать на ней свои идеи.
План был такой: набивать руку и улучшать технику на дальних участках, тогда центральные фрески и фрески, ближайшие к алтарю, получатся лучше.
5. Не скрывать ошибку, если она была замечена, а исправить ее
Стратегия оказалась верной. Пока Микеланджело рисовал три первых панели, общая картина скрывалась за строительными лесами. Как только леса разобрали и передвинули к следующему участку, мастер понял свою ошибку – на написанных фресках теснилось слишком много фигур, и они были чересчур мелкими для тех, кто смотрит на них снизу. Из-за этого разыгрываемые сцены теряли в эмоциональном накале и силе воздействия.
В 1510 году Микеланджело сделал перерыв на год в росписи Сикстинской капеллы (отчасти это было связано с тем, что Папа не торопился оплатить работу). Фрески, созданные после этого перерыва, отличаются от тех, что он написал до этого. Микеланджело пересмотрел свой замысел для следующих панелей, а также приобрел необходимый опыт и понимание ракурса, чтобы рисунок на высоком потолке мог впечатлить зрителей внизу. Фигуры стали крупнее, и их количество на одну панель сократилось. Так был рожден шедевр, одно из самых известных изображений за всю историю человечества – фреска «Сотворение Адама».
Кстати, техника фрески не терпит ошибок – нужно наносить краску, пока штукатурка свежая. Как только она высохнет, ничего уже исправить нельзя. Это здорово тонизирует и заставляет тщательно планировать работу, чем Микеланджело не пренебрегал. Организованность и дисциплина очень важны для решения подобных сложных многоуровневых задач с высоким уровнем контроля на каждом этапе.
5. Чтобы решить задачу в незнакомой области, нужно работать в 10 раз больше и усерднее
Если выражаться современным языком, Микеланджело был трудоголиком. Но не просто трудоголиком, а невероятно увлеченным, горящим своим делом человеком. В отличие от такого же увлеченного Леонардо, который перескакивал с одного проекта на другой, имея множество недоделанных заказов, Микеланджело был последовательным. Именно поэтому пресловутая усыпальница Юлия II была для него занозой в сердце - потому что ее не только не удалось сделать по первоначальной задумке, но даже завершить.
Другое дело Сикстинская капелла. Отослав друзей-флорентийцев, Микеланджело заперся в капелле и начал в одиночестве рисовать свои фрески, пользуясь помощью подручных только для самых примитивных работ вроде замешивания краски и нанесения штукатурки.
Ему предстояло расписать площадь свыше 500 квадратных метров, на которых нужно было разместить более 300 фигур – персонажей Ветхого завета. Это был каторжный труд, потому как Микеланджело приходилось часами стоять, запрокинув голову назад.
Свыкнувшись с неудобным положением, он запрокидывал голову даже при чтении писем. Его глаза слезились, он ел самую простую пищу и почти не мылся, только чтобы не прерывать работу. Но результат определенно стоил всех усилий. Титаническим усилием воли Микеланджело удалось закончить работу над потолком в октябре 1512 г. - через 4 года после того, как он приступил к папскому заказу.
Кто бы мог подумать, что «не живописцу» в итоге удастся создать нечто столь грандиозное - назло всем своим завистникам и врагам.
У Микеланджело действительно не так много картин на фоне внушительного количества статуй и таких заметных архитектурных работ, как проектирование площади Кампидольо и возведение купола собора Святого Петра. Однако ему удалось решить задачу за пределами своих компетенций – написать фрески, способные «удивлять весь Рим, более того – весь мир». В дальнейшем никто уже не сомневался в разносторонних способностях Микеланджело, и через 25 лет он вернулся в Сикстинскую капеллу, чтобы написать еще одну выдающуюся фреску «Страшный суд».
«Не увидев Сикстинскую капеллу, нельзя составить сколько-нибудь заметного представления о том, чего способен достичь один человек». Иоганн Вольфганг Гете