Сергей Доспехов – архитектор, однако в 90-е по долгу службы в Ленпроектреставрации ему пришлось не создавать новое, а фиксировать старое. Несколько лет он создавал архив из фотографий исторических дверей, а недавно снимки архитектора помогли воссоздать точный облик одной из дверей дома Станового. И это стало далеко не первой победой истории над «новоделом». Мы поговорили с Сергеем о том, как его личный архив помогает отстаивать архитектурную правду, почему новые двери несравнимы с родными историческими и кто ответственен за сохранение культуры в первую очередь.
Правда ли, что вы сами находите тех, кому нужны фотографии подлинных дверей?
Да. Это происходит в основном через социальные сети. Например, есть дом Бака на Кирочной, 24. Там активно работают сообщество жильцов, ТСЖ и администрация города. На их сайте и в соцсетях много исторических фотографий дома. И я однажды в их коллекцию добавил своё изображение. Незадолго до этого одна из исторических дверей исчезла по вине управляющей компании. УК пыталась доказать, что такой двери никогда не было, что жильцы это придумали. Но моя фотография доказывала ее существование на своем месте в 1988 году. В конце концов, ее отыскали. Одно полотно они нашли в кафе: какой-то дизайнер подобрал его и использовал в качестве оформления.
А были ли еще какие-то случаи, когда ваши фотографии спасали жизнь дверям?
Недавно вот была довольно известная история с ремонтом тротуаров на Большом проспекте П.С. Как и на многих улицах города, у нас сегодня тротуары получают мощение гранитными плитами взамен ранее существовавших бетонных. По инициативе нашего КГИОП, одновременно с ремонтом сохранившихся тротуаров решили также заменить некоторые дверные заполнения первых этажей.
Тогда активные, неравнодушные жители возмутились. Выяснилось, что заказ на производство этих новых дверей разместили и выполнили без учета, что во многих местах еще сохранялись или цельные подлинные двери или их фрагменты. А в некоторых случаях даже прошедшие какую-то реставрацию. Но понимаете: деньги освоены, двери заказаны и рабочие пошли всё это клепать и устанавливать. Тогда я уже по по просьбе координатора фонда «Внимание» Ники Артемьевой дал жильцам несколько фотографий, касающихся Большого проспекта.
И как закончилась эта история?
Ну, эти фотографий помогли получить моральное превосходство над управляющими компаниями, которые говорили, что выполнили работы в соответствии с историческим обликом.
А они на место подлинных дверей какие хотели поставить?
Это можно увидеть на Суворовском проспекте. Во-первых, новые двери сделаны не из дуба, как полагалось ранее. Такими их в 70-е годы XIX века создавали не только для красоты, но и для прочности: дверь должна выдерживать перепады температуры и не рассыпаться.
Во-вторых, конечно, эти новые полотна примитивные по своему рисунку. Он там есть, но идёт речь о том, чтобы повторялись исторические профили калёвок, которые в значительной степени определяют индивидуальный характер двери, её принадлежность к определенному времени. А новые — все одинаковые, экономичные, тщедушненькие. А во второй половине XIX века любили крупные калёвки со сложным профилем, так, чтобы на них была игра светотени.
В-третьих, двери часто украшались резными элементами, которых бесконечное разнообразие: порезки, картуши, маскароны, растительные мотивы. У меня несколько сотен фотографий, и одинаковых дверей нет. Они все непохожие. Хотя дверь она и есть дверь. У них у всех одинаковый размер примерно, похожее количество филенок. Вроде нет повода для фантазии, да? А она откуда-то появляется. Этого нет у новых дверей.
Получается, поставить новую дверь дешевле, чем восстанавливать? Или чем они руководствуются?
Смотря как считать. Я бы мог сказать, что реставрация обходится дороже, и фактически так оно и есть. Хотя, если взять старую дверь, дубовую, большая часть останется родная, вставки только новые, а это 20% от силы. Конечно, это другие технологии, организация работы. Заказать новую дверь можно в компании, которая изготавливает двери для массового строительства, коттеджей, квартир. У них это будет дешевле.
Как я понимаю, вас интересуют в большей степени именно двери, их элементы. Почему именно они? А не, например, вензеля на фасадах. Я часто вижу разрушающиеся фасадные части. Но по вам видно, что вы горите именно дверьми. Почему?
Нельзя объять необъятное.
И вы решили просто сконцентрироваться на этой части дома?
Да. Хотелось какой-то результат получить. Фотографировать можно бесконечно много, но этим можно всю жизнь заниматься и никогда ничего не закончить. В конце концов, я себя не видел в качестве фотографа, потому что с художественной точки зрения мои фотографии обычные.
Кроме того, я отдавал себе отчёт, что именно двери, как уже в то время было ясно, исчезают быстрее многих реликвий.
Почему?
Они уже подошли к пределу своего износа и просто выглядят во многих случаях непрезентабельно. Обычным людям хочется, чтобы дверь выглядела как в том выражении: «не хуже, чем у людей».
Кроме того, в 90-е годы все были абсолютно помешаны на безопасности, то есть считали, что подъезд нужно обязательно закрыть, чтобы туда не проникали наркоманы, квартирные воры. Нормальная логика, то есть логика не художника, говорит, что металлическая дверь лучше, чем деревянная тем более, деревянная остеклённая. Поэтому было понятно, что процесс идёт, и я могу многое вовремя запечатлеть. Но я тогда недооценил глубины, которой всё это может достигнуть.
Я тогда считал, что этот процесс не затронет, например, Невский, Каменноостровский проспекты, здания, которые действительно считаются жемчужинами своего времени. Никто же не покусится на исторический центр — такого не может быть никогда. Но мне так казалось. На самом деле всё вышло иначе, и даже на таких выдающихся зданиях уже есть места, в которых от исторических дверей ничего не осталось.
Например?
Например, есть дом на углу Невского и улицы Марата, где расположен торговый центр «Невский палас». Первую реконструкцию дом пережил в середине 60-х годов, и в то время был сохранён деревянный «портал» в сторону Невского. То есть не только дверь, но и колонны, и фронтон. А вот в последнюю реконструкцию, в середине 2000-х, портал исчез.
А у вас оставались фотографии «до»?
Нет, я никогда не думал, что это так быстро исчезнет. Я старался снимать то, что явно исчезает. На Невском есть дом, который перед революцией называли дом Мертенса. В створе Большой Конюшенной улицы с тремя арками. В нём долгое время располагался салон известных в советское время часов. Там была нормальная историческая дверь — добротная, дубовая. При последнем ремонте кому-то понадобилось вход перенести. Естественно, двери уже нет.
На Большой Морской улице дом, портал которого спроектировал Иван Александрович Фомин. Тонко нарисованная дверь. И она долго была в хорошем состоянии, потому что ей никто не пользовался. Но после того, как открыли магазин в том помещении, куда она вела, её заменили на стеклянные полотна.
А как вы думаете, чем руководствуются люди, которые так обращаются с историей?
Я могу только предполагать, что можно просто не видеть красоту. Её можно и видеть, но не считать себя ответственным, к ней причастным. То есть эта красота, она какая-то чужая для человека.
Может люди красоту видят, но не понимают, как это можно сохранить. Человек, обливаясь слезами, всё-таки разрушает, потому что сохранить — дорого, невозможно, неизвестно, куда обратиться. А жить как-то надо, надо удовлетворять потребности в безопасности.
Возможно, играет роль отсутствие информации. Если сравнить с соседней Финляндией, где климат и многие обстоятельства похожи, то там есть профессиональное сообщество смогло многое сделать. Многое там сделано, чтобы финское общество увлечь идеей реставрации и дать первоначальные знания. У нас чтобы книжку по реставрации купить, нужно идти или в специализированный отдел, или в профессиональный магазин. Никому не придет в голову на видное место такое поставить. Это не бестселлер. И финские книжки по реставрации, написанные лучшими архитекторами-реставраторами страны, стоят рядом с книгами по рыбалке, решению кроссвордов, сбору грибов.
В Финляндии живет 5,5 миллионов человек, и есть такая группа в фейсбуке «Спасём старые дома». В ней 50 тысяч подписчиков! Там люди обмениваются опытом, отношением, хвастаются своими столетними домами. То есть профессиональное сообщество как-то смогло внедрить эту идею в массы. Почему у нас это не произошло, я не знаю.
На мой взгляд, сегодняшние молодые люди, особенно в Петербурге, вполне озабочены проблемой разрушения исторических зданий. Они как раз чувствуют, как ни парадоксально, ответственность.
У вас патриотизм немножко другой, у меня он в детстве не воспитывался так.
Еще, к слову, я читал о психологических исследованиях 60-х годов, которые касались причин вандализма. Дело в том, что люди получали квартиры в новостройках, в тех же хрущёвках. Там были новые детская площадка, двери, и всё это было не так уж плохо нарисовано с точки зрения архитектуры. Несмотря на это, люди совершали деструктивные действия, били стёкла, что-то ломали. Психологи тогда сделали вывод, что те, кто так поступает, стараются довести среду до своего культурного уровня. Им не нравится, что окружающее пространство предполагает более высокий культурный уровень, чем есть у них самих.
На что сейчас стоит сделать упор? Что мы можем потерять в ближайшие 20-30 лет?
Всё, что можно потерять, мы уже потеряли. Крестовский остров изменил свою архитектуру. Там парковая среда и малоэтажная архитектура сменилась многоэтажными зданиями. У нас потеряны многие пригородные поселки, потому что никто не придумал, что делать с деревянной архитектурой.
Нет специалистов или нет желания?
Много причин. Одна из них — там действительно многое просто запущено. Здания находятся в аварийном состоянии. Не хватает воли, понимания ценностей. Рядового владельца недвижимости можно понять: дерево — материал горючий.
А вы можете сформулировать для тех, кто неровно дышит к памятникам архитектуры, почему сейчас это важно — фиксировать, сохранять и не молчать о проблемах?
Фиксировать, я думаю, важнее, чем что бы то ни было. Самое главное, чтобы не было «разрухи в головах», чтоб был порядок в сознании, представление, как должна выглядеть нормальная человеческая историческая дверь, даже если сейчас наши строительные и социальные условия не позволяют всё это поддерживать. Потому что мы не знаем, как будут дальше развиваться технологии. Мир вообще очень быстро меняется.
Надо, чтобы этого не происходило, чтобы людям постоянно кто-то напоминал о сохранении прошлого.
А кто должен об этом напоминать?
Да много кто.
Ну, вряд ли же это власти. Их, кажется, эта тема мало интересует.
Нет, интересует. Но в последнюю очередь, наверное. У представителей власти тоже много дел. Эти люди тоже не берутся из пустоты, это часть общества, и они тоже думают примерно так, как и все остальные. «Напоминать» — скорее дело профессионального сообщества, дело художников, неравнодушных людей, любителей. Если людям это будет не нужно, то властям тем более.
Если в Петербурге рассчитывать только на контроль власти, представляете, до какой степени надо дело раздуть? Это как? Может, ещё историко-культурную полицию создать? Участковых, которые будут каждый день обходить квартал?
А есть ли у вас любимые двери, которые исчезли или те, за которые больше всего переживаете?
Не могу назвать что-то «самым»… Если по районам, то я упоминал Каменноостровский проспект. Там до сравнительно недавнего времени дверные заполнения сохранились почти все, полный ансамбль. Каменноостровский проспект, конец Большого. Они сравнительно молодые, и там дома предреволюционные. Ещё сравнительно недавно было время, когда были живы петербуржцы – ровесники этих домов.
А почему вы сказали, что до недавнего времени сохранялся ансамбль полный?
Кажется, что процесс деградации как-то усилился или перешел в какое-то другое качество после того, как ушло из жизни поколение, при котором были революции.
Ну, мне всё же кажется, что моё поколение тоже заботится о сохранении культурного наследия.
У нового поколения свои эмоциональные якоря. Если говорить обо мне, о моей личности, то основу моих настроений, конечно, составляют другие ценности. У меня были родственники, которые имели очень много старинных вещей, мебели, книг. И я среди всего этого вырос. У этих родственников была дача, правда, построенная в 50-ые годы — деревянные окна, скрипучая входная дверь, деревянная веранда. Но вот мне в 80-е это казалось ужасной древностью.
И я могу себе представить, что у сегодняшнего ребёнка, который растёт в современном доме с металлопластиковыми окнами, вот у него уже совсем другие впечатления и основа того, что он будет ценить в будущем. Человек, конечно, может прийти в музей, музей-квартиру, музей-дворец. Может, конечно, этот кратковременный визит и западёт ему в душу... Разные люди чувствуют по-разному.
Автор: Мария Кокоурова
Корректор: Дарья Кузнецова
Иллюстратор: Юлия Петрова
Фото: Сергей Доспехов
Подпишитесь на нас в социальных сетях: «ВКонтакте», Telegram, Instagram и «Яндекс.Дзен». Если вы уже подписаны на нас, то настройте уведомления, чтобы не пропустить новую публикацию.
Вы можете также стать нашим доном, чтобы мы могли выпускать больше эксклюзивных материалов и развивать новые форматы, о которых мы мечтаем: подкасты и видео.