Вторая Мировая была, конечно, войной моторов. В ходе её уже применялись: баллистические (Фау-2) и крылатые (Фау-1) ракеты, радиолокаторы, турбореактивные истребители-бомбардировщики (Мессершмит 262) и даже ядерное оружие.
Но основным индивидуальным стрелковым оружием во всех участвовавших в ней армиях (кроме американской, где перешли на самозарядную винтовку M1 «Garand») были магазинные винтовки, разработанные ещё в конце XIX века.
Появились они до изобретения пулемётов, поэтому на них, при разработке, возлагались задачи, отошедшие потом именно к пулемётам — огонь залпами по дальним (порядка 2 километров) групповым целям. Прицельно стрелять по одиночной фигуре на таком расстоянии не позволяют ни человеческое зрение, ни естественный тремор мышц.
Избыточная мощность винтовочных патронов была большим препятствием при проектировании индивидуального автоматического оружия — оно получалось либо слишком тяжёлым, либо недостаточно прочным. Вот так магазинные винтовки и продержались на вооружении до массового внедрения патронов промежуточных по мощности между винтовочными и пистолетными и оружия под них.
Появление унитарных патронов центрального воспламенения с бездымным порохом вызвало в конце XIX и начале XX веков такой расцвет конструкторской мысли, которого ни до, ни после уже не было. Новые образцы оружия появлялись постоянно и страны, поспешившие их принять на вооружение, задумывались вскоре над выбором: модернизировать ли их, или принимать на вооружение более современную систему. И зависело это от потенциала для модернизации, заложенного в уже принятую на вооружение конструкцию.
Немцы, например, отказались от своей магазинной винтовки образца 1888 года в пользу Маузера 98, а русские и англичане предпочли модернизацию своих «трёхлинейки» и Ли-Энфильд, соответственно.
В 1898 году фирма Маузер выпустила винтовку, признанную большинством специалистов лучшей магазинной винтовкой всех времён и народов. Это сразу же превратило все предыдущие системы в устаревшие. Многие страны перевооружили свои армии этой винтовкой, либо нелицензионными подражаниями ей.
Русская трёхлинейка была принята на вооружение в 1891 году - после соответствующего конкурса, итоги которого были не так однозначны и последнее слово осталось тогда за императором Николаем II. Но, по крайней мере на тот момент, она была одной из лучших и неоднократно в последствии модернизировалась. Она также выпускалась и состояла на вооружении в ряде стран, например, в Польше, Финляндии и Китае.
Вот эти то две знаменитых винтовки мы и сравним между собой.
В польском телесериале «Четыре танкиста и собака», возвращающийся из плена, польский офицер трясёт затвор «трёхлинейки» и приговаривает: «А польский маузер так не стучал!». На что ему вахмистр Войска Польского возражает, говоря о большей безотказности русской винтовки. И он прав — большие зазоры между деталями не позволяют затирать и заклинивать их песком и другой дрянью. Достаточно передёрнуть затвор и продолжить стрельбу, а Маузер надо, в таких случаях, разбирать и чистить. Хвалёная немецкая точность тут пошла не на пользу.
Патрон русской винтовки мощнее маузеровского. Баллистика «трёхлинейки» превосходна — расконсервированные с военных складов и распроданные охотникам, эти «старушки» бьют не хуже дорогих импортных карабинов, чего не скажешь о современной продукции наших заводов, которыми они пытаются порадовать, за немалые деньги, своих потребителей.
Но есть у отечественного винтовочного патрона одна архаичная черта — это наличие фланца, вместо более современной кольцевой проточки. Патрон с фланцем занимает больше места и в патронной цинке и в магазине, требует специального устройства магазина, чтобы патроны в нём не сцеплялись фланцами, фланец не позволяет применить прямую подачу патронов из пулемётной ленты. Но фланец точно позиционирует капсюль по глубине погружения в патронник, даже при невысокой точности изготовления, как самого патрона, так и патронника ствола, что значительно удешевляет производство.
В винтовке Мосина специальная деталь «отсечка-отражатель» выполняет несколько функций: удерживает патроны в её однорядном магазине, не даёт им сцепляться фланцами при подаче верхнего в патронник, и отражает стреляную гильзу. В двухрядном, а потому более компактном и простом, магазине Маузера 98 необходимости в такой детали нет. Кроме того, для разрядки, в магазине «трёхлинейки» имеется снизу специальная дверца и, когда зуб её защёлки изнашивается, она может самопроизвольно открываться и собирай потом выпавшие патроны.
Затвор трёхлинейки намного проще и технологичнее маузеровского. Одна только сложная муфта в которую весь немецкий затвор собирается чего стоит!
Но немецкий затвор значительно эргономичнее русского — рукоятка расположена в задней его части и отогнута вниз. Это позволяет перезаряжать винтовку не отнимая приклад от плеча и не сбивая сильно прицел, если вы стреляете лёжа, или с бруствера окопа.
Прямая рукоятка, расположенная в середине затвора «трёхлинейки», требует при перезарядке заводить приклад под мышку, ствол при этом приподнимается — на это тратится больше времени, сил и дополнительно демаскирует стрелка. При стрельбе стоя или с колена винтовка для перезарядки опускается почти до пояса. Это даёт время для отдыха той группе мышц, которая удерживает её при прицеливании. И тут затвор «мосинки» пожалуй даже удобнее. Для охотничьего оружия стрельба из таких положений более актуальна.
Флажок предохранителя Маузера 98 очень удобно перекидывается влево-вправо большим пальцем правой руки, держащей винтовку. У «мосинки» её неудобную «пуговицу» оттягивать и поворачивать гораздо сложнее.
Штык-кинжал маузера гораздо многофункциональнее игольчатого штыка трёхлинейки.
Хотя штык «мосинки» и служит отвёрткой при её разборке, но рубящий удар им не возможен и его нельзя использовать, как боевой нож, или хозяйственный инструмент в полевых условиях. Единственное достоинство игольчатого штыка заключается в том, что тушка врага соскальзывает с его легко, а плоский можно крепко засадить и замаяться потом вытаскивать. И ещё говорят, что раны от крестообразного в сечении штыка трёхлинейки заживают хуже, чем от плоского. Но мы же с вами не садисты и радоваться этому не станем.