Ссылки на предыдущие статьи текущего цикла:
- Природа языкового родства, статья 1. Родство языков и их взаимопонятность;
- Природа языкового родства, статья 3а. Такие разные и такие похожие языки: фонетика;
- Природа языкового родства, статья 3б-1. Такие разные и такие похожие языки: грамматика. Часть 1, существительные;
- Природа языкового родства, статья 3б-2. Такие разные и такие похожие языки: грамматика. Часть 2, глаголы;
- Природа языкового родства, статья 4а. Слова словам рознь – осторожно: заимствования!
Ссылки на предыдущие циклы статей
- Вводный цикл: Родство языков.
Родство языков, статья 1. Близкородственные языки
(ссылки на остальные статьи цикла смотрите внутри Статьи 1).
- Первый цикл: Язык и письменность.
Язык и письменность, статья 1. Похожие буквы и похожие языки
(ссылки на остальные статьи цикла смотрите внутри Статьи 1).
Здравствуйте, уважаемые читатели!
В предыдущем выпуске этого цикла (см. Статью 4а) мы начали разговор о сравнении слов из лексики разных языков: напомню, что в нём мы рассматривали вопрос о различии между исконными словами-когнатами и заимствованиями и я особо остановился на том, почему так важно понимать эту разницу при рассуждении о возможном родстве каких-либо языков.
Сегодня я расскажу о таких языках, в которых заимствований из некоторого определённого источника больше, чем собственных исконных слов, и объясню, почему даже в этом случае подобные языки остаются неродственными своему основному поставщику заимствований.
Пожалуйста, обратите внимание, что сегодняшний выпуск является логическим продолжением предыдущего – для лучшего понимания изложенных фактов я настоятельно рекомендую читать его исключительно после прочтения Статьи 4а.
Острова исконной лексики в море заимствований или острова заимствований в море исконных слов?
Как я уже подчёркивал (см. Статью 4а), слова могут легко заимствоваться не только из родственных, но и из совершенно неродственных языков, а потому присутствие в одном языке заимствований из другого ничего ровным счётом не говорит о наличии между этими языками родства. Более того, профессиональный учёный-лингвист, занимающийся поиском родственных связей какого-либо языка, первым делом отсеивает из него заимствованные слова, чтобы дальше рассматривать одну лишь исконную лексику. Проблема, однако, заключается в том, что распознать в языке заимствования не всегда бывает легко: без проведения специальных исследований порой этого сделать невозможно.
Теперь настала пора разъяснить ещё один немаловажный нюанс, касающийся заимствованных слов, который часто сбивает с толку интересующихся языкознанием неспециалистов: существуют языки, в словарях которых бо́льшая часть слов пришла из какого-то одного другого языка, – что в таких случаях следует считать «своим», а что – «чужим»?
Вообще говоря, почти во всех современных развитых языках, будь то основные государственные языки Европы или крупнейшие языки Азии, отмечается обилие заимствований из целого спектра других языков и нередко их общая доля в лексике составляет более половины от всего словаря. Бывают, конечно, и исключения, как, например, китайский, в котором заимствований очень мало: для большинства новых понятий китайцы предпочитают образовывать собственные слова путём сложения имеющихся в их языке корней, нежели перенимать иноязычные, – отчасти этому способствуют особенности китайской фонетики и словообразования, о которых я рассказывал в нескольких предыдущих статьях, см. Статью 3а, где был сделан обзор фонетики разных языков, и Статью 3б1, где был дан беглый обзор словообразования в подглаве «Односложные и многосложные корни».
Однако есть и такие языки, словарный запас которых в тот или иной исторический период претерпел особенно сильное влияние со стороны какого-то одного конкретного языка или (реже) языковой группы, при этом процентная доля заимствований из данного языка может в отдельных случаях достигать 60–70% от всего словаря. И вот на подобных примерах порой и попадаются те, кто лишь поверхностно знаком с лингвистикой, – из их уст нередко приходится слышать рассуждения в следующем ключе: «Если более половины слов языка A в действительности пришли из языка B, то не правильнее ли будет сказать, что именно слова из языка B как раз и составляют основу лексики языка A, а значит, язык A родственен языку B?» И правда, ведь если мы приготовим раствор из 30% воды и 70% спирта, то это уже будет скорее «спирт, разбавленный водой», нежели «вода с добавлением спирта».
Но в таком ходе мыслей зарыта одна серьёзная ошибка – аналогия с водой и спиртом применительно к словам не работает, и вот почему: если все молекулы воды, равно как и все молекулы спирта, между собой идентичны, то слова словам рознь. Лексическая основа языка, называемая также базовой лексикой, отнюдь не определяется простым большинством словарных единиц от общего объёма словаря. Во-первых, слова имеют разные сферы употребления: есть повседневные разговорно-бытовые слова, есть слова поэтические, книжные, официальные, а есть и узкоспециальные термины, известные лишь ограниченному кругу специалистов из той или иной отрасли производства либо науки. Во-вторых, слова имеют различную частотность в речи: одни слова употребляются очень часто, едва ли не в каждом втором предложении, другие же мы используем крайне редко. Так, по данным Нового частотного словаря русской лексики, самым употребительным словом русского языка является союз и (в среднем он встречается в текстах более 35 тысяч раз на миллион словоупотреблений), следом за ним идут такие служебные слова, как в, не, на, я и т. д. Наиболее часто используемым существительным, согласно этому же словарю, является слово год* (3 700 раз на миллион слов), следом за которым идёт существительное человек** (2 700 раз на миллион слов), а наиболее часто используемый самостоятельный глагол – это слово сказать (почти 2 400 раз на миллион слов). Данный словарь включает в себя первые 20 000 часто употребляемых русских слов, и замыкает его прилагательное целеустремлённый: в среднем оно попадается 2,6 раз на миллион словоупотреблений.
* Примечание. Включая все грамматические формы этого слова, в том числе форму «лет» – родительный падеж множественного числа (данная форма особенно часто встречается при разговоре о возрасте).
** Примечание. Включая все грамматические формы этого слова, в том числе формы множественного числа: «люди», «людей» и т. д.
Как подсчитываются заимствования: «словарный процент» и «речевой процент»
К базовой лексике языка обычно относят несколько тысяч наиболее часто используемых в нём слов разговорно-бытового стиля. Общий процент заимствований в словаре и частота их встречаемости среди слов базовой лексики – это принципиально разные числа, которые практически никогда друг с другом не совпадают. В подавляющем большинстве языков общий процент заимствований значительно превышает частоту их реальной встречаемости в речи, и это легко объяснимо: активнее всего языки заимствуют терминологию, а что касается заимствований из разряда общеупотребительных слов, то зачастую они приобретают книжный, возвышенный или официальный оттенок, тогда как при повседневном общении преимущественно используются соответствующие аналоги из числа собственных, исконных слов. Конечно, отдельные заимствования нередко проникают и в базовую лексику, но во всех известных мне языках подобные слова всё же оказываются в меньшинстве, а основу их базовой лексики составляют слова исконные.
Для наглядности давайте сравним процент заимствований в русском словаре и процент заимствований в русском тексте, только сначала нам нужно определиться, какой алфавитный участок русского словаря мы будем рассматривать.
Если я в качестве примера приведу вам фрагмент словаря русского языка, состоящий из слов на букву А, то, за очень немногочисленными исключениями, все эти слова окажутся заимствованными (например, абзац, абитуриент, абрикос, абсолютный, аванс, авантюра, авария, авиация, автомобиль, автор и т. д.), однако это уже будет жульничеством, ведь одна из особенностей русского языка как раз и заключается в том, что в нём практически нет исконных слов, начинающихся на букву А (кроме союза а, частицы аж, междометий типа ай, ах, ага, ау и производных от них глаголов вроде ахать, аукать – отдельно можно выделить глагол акать «произносить в безударных слогах звук [а]», а также кроме знаменитого русского авось, – к данному списку можно добавить ещё несколько устаревших либо просторечных слов, как абы, ан и других, но погоды они не делают); даже, казалось бы, такое знаковое русское слово, как азбука, – и то заимствовано из старославянского. Тем более не стоит использовать фрагменты словаря на букву Ф или на букву Э: исконно русские слова на Э ограничиваются местоимением это и его производными, а также междометиями вроде эй, эх и т. п., а исконно русские слова на Ф – это только междометие фу, звукоподражание фр и производные от них глаголы фукать и фыркать; более того, заимствованы практически все русские слова, которые содержат одну из этих двух букв (Ф или Э) не только в начале, но и вообще где угодно в пределах слова (сравните: факт, фельетон, фильм, фокус, фужер, флаг, фронт, кафе, рифма, шкаф, жираф; этаж, эшелон, экватор, силуэт, поэт, каноэ, алоэ и т. д.).
Чтобы получить более-менее объективную картину процента заимствований в русском словаре, возьмём слова на какую-нибудь «нейтральную» букву, с которой в равной степени могут начинаться как исконные слова, так и заимствованные. Пусть это будет буква К. На рисунке ниже вы видите скриншот фрагмента онлайн-версии Толкового словаря русского языка С. И. Ожегова из слов, начинающихся на букву К (так как всего в этом словаре более двух с половиной тысяч одних только слов, начинающихся на К, то, разумеется, на скриншоте представлена лишь мизерная их часть – 51 слово из самого начала данного списка, то есть примерно два процента от всех слов на букву К).
Красными овальными рамками я выделил на скриншоте заимствованные слова либо слова, образованные от заимствованных корней. Слово каблук я выделил розовой рамкой, так как версии о его происхождении расходятся: по одной из версий, это исконное слово, образованное добавлением приставки ка- к древней основе oblǫkъ¹, восходящей к праславянскому корню *lǫk со значением «изгиб, дуга» (отсюда же – лук в значении «оружие», а также излучина, лукоморье, лукавый), по другой же версии, оно заимствовано из тюркского kabluk, что, в свою очередь, может сводится к заимствованию из арабского ḱаb «пята, пятка».
¹ Примечание. Буквой ǫ здесь условно обозначен праславянский носовой гласный о, который впоследствии стал произноситься как «обычный», то есть неносовой, звук у (подробнее я об этом рассказывал в Статье 3а, см. подглаву «Гласные звуки»).
* Примечание. «Звёздочка» перед записью слова из древнего языка-предка означает, что подобная форма в письменных источниках не встречается: это результат лингвистической реконструкции вероятного звучания слова в дописьменную эпоху.
Слова, которые остались невыделенными, имеют надёжно установленное исконно русское происхождение и унаследованы от праславянского языка. Из 51 слова, что представлены на скриншоте, исконных слов всего 8, то есть менее 16% от общего числа! На самом деле доля исконно русских слов в словаре всё-таки больше, просто заимствования распределены по алфавиту неравномерно: на участке между начальными буквами «КАБ-» и «КАД-» концентрация заимствований несколько выше, чем в среднем по всему словарю.
А теперь попробуем определить процент заимствований в произвольном отрывке текста на русском языке. Это не должен быть какой-либо специализированный текст или текст из официального документа; желательно, чтобы тематика текста была нейтральной, приближенной к повседневно-бытовой. В качестве примера такого текста я выбрал наугад взятый отрывок из художественной литературы XX века, а именно из романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»: это эпизод из главы «Чёрная магия и её разоблачение».
Аналогично тому, как мы делали выше, я снова выделил красными овальными рамками заимствованные слова в только что приведённом фрагменте текста. Красными прямоугольными рамками выделены собственные имена иноязычного происхождения, – из подсчёта такие слова я предлагаю исключить, так как выбор имени персонажа определяется общим художественным замыслом писателя и не привязан к конкретному куску произведения (Булгаков мог бы назвать героев романа и славянскими именами, если бы он того пожелал). Красным подчёркиванием я отметил нестандартное междометие уй, не являющееся фактом словаря, и вымышленную фамилию Покобатько, которой можно в равной мере приписать как русское, так и украинское происхождение, – эти слова мы тоже не будем учитывать при подсчёте.
Всего в нашем отрывке я насчитал 70 слов. За вычетом тех, что подчёркнуты либо выделены прямоугольной рамкой, получается 63 слова. Из числа этих 63 слов заимствованными (выделенными овальной рамкой) оказываются всего 10: мадам, натурально, шофёр, акустический, комиссия, автобус, артистка, районный и 2 раза слово театр, – все остальные слова исконно русские. В итоге выбранный нами отрывок содержит 16% заимствованных и 84% исконно русских слов – соотношение противоположно тому, что мы до этого вычислили по фрагменту из словаря!
Необязательно прямо такой же, но в целом похожий расклад мы с вами получим, если проанализируем подобные примеры на других языках: частотность заимствований в речи всегда значительно ниже их общего процента в словаре. Принадлежность языка к той или иной языковой группе или семье определяется его базовой лексикой, а не общим словарным фондом, поэтому вас не должны смущать такие случаи, когда более 50% слов какого-либо языка заимствованы из какого-то одного конкретного языка-источника: их доля в базовой лексике всё равно останется меньше 50%.
Более того, заимствование лексики (даже такое массовое) обычно почти не сказывается на фонетическом и на грамматическом строе принимающего языка: его структура по-прежнему будет сильно отличаться от структуры языка-источника, откуда влился данный поток заимствований, если только они изначально не были друг на друга похожи. И хотя, как мы убедились в предшествующих статьях (см. Статью 3а, Статью 3б1 и Статью 3б2), сходства или различия в фонетике и грамматике нельзя считать надёжными признаками языкового родства либо его отсутствия, упомянутый факт всё же стоит иметь в виду: когда заимствуется большой объём слов или корней из неродственного языка, то они, как правило, фонетически и грамматически приспосабливаются под принимающий язык, при этом сама структура принимающего языка по большей части остаётся прежней.
Языки, пережившие «иноязычные наводнения»: известные примеры
Настало время привести ряд стоящих упоминания примеров, когда язык испытал на себе массированное «вторжение» заимствований из одного конкретного языка или (реже) языковой группы.
Как насчёт русского?
Информацию об общем проценте заимствованных слов в русском языке я почерпнул из статьи на Дзене под заголовком «Сколько заимствованных слов в русском языке и нужны ли они?» от автора, который ведёт канал «Частный Репетитор» (надеюсь, что ссылка на чужую статью не нарушает права указанного автора). Согласно только что упомянутой статье, 58% слов русского языка принадлежат к его исконной лексике, а 42% заимствованы из других языков: 14% имеют германские и французские корни, 2% слов – тюркского и 2% – греческого происхождения, а на долю всех остальных языков приходится 24% слов. Таким образом, в плане заимствований русский язык явно не относится к числу языков, переживших определяющее влияние со стороны какого-то одного стороннего языка.
Англичане и Вильгельм Завоеватель
Возьмём теперь английский язык, с которым, полагаю, в той или иной степени знакомы большинство читателей моего канала. Диаграмму, показывающую распределение современной английской лексики по своему происхождению, можно найти в одной из тем на сайте Quora. Из упомянутой диаграммы, в частности, видно, что 26% английских слов имеют германские корни, 29% слов заимствованы из французского языка и такое же количество (тоже 29%) – из латыни. Но, как справедливо отмечает один из авторов ответов, остаётся неясным, сколько латинских слов пришло из латыни напрямую, а сколько были заимствованы через французский. Дело в том, что в истории английского языка был период, когда он подвергся особенно массовому наплыву слов из французского, и на то была вполне определённая причина: это нормандское завоевание Англии, начавшееся в 1066 году со вторжения в Англию армии Вильгельма Завоевателя, герцога Нормандии, и закончившееся подчинением страны герцогу Вильгельму, ставшему её королём, – вновь образованная англо-нормандская монархия просуществовала до XII века. Как вы, наверное, знаете, французский язык принадлежит к романской языковой группе, а латынь – это язык-прародитель всех нынешних романских языков. Получается, что общая доля слов романского происхождения – как французского, так и латинского – составляет в английском языке 29% + 29% = 58% от всей его лексики.
И вот здесь многие задают вопрос: почему английский язык относят к германской, а не к романской группе, если германских корней в нём только 26%, а романских – целых 58%? Коротко говоря, ответ заключается в том, что основу базовой лексики английского языка образуют слова именно германского происхождения – доля романских слов в ней значительно ниже, чем в целом по всему словарю. Практически все служебные слова: предлоги, союзы, частицы, артикли – происходят, за редкими исключениями, именно от германских корней, германские корни имеют также и все английские местоимения и числительные. Бо́льшая часть основных базовых существительных, прилагательных и глаголов в английском языке тоже германского происхождения. Германское происхождение имеют и суффиксы, с помощью которых в английском языке образуются степени сравнения прилагательных, сравните в английском: warm «тёплый» – warmer «теплее» – the warmest «самый тёплый, теплейший» и в немецком: warm – wärmer – am wärmsten с теми же переводами. По германской модели меняются также и гласные звуки в корнях английских неправильных глаголов при образовании видо-временны́х форм, сравните в английском: I sing «я пою» – I sang «я пел (когда-то)» – I have sung «я (уже) пел» – song «песня» (это существительное тоже образовано от глагола sing путём чередования гласных) и в немецком: ich singe – ich sang – ich habe gesungen с теми же переводами, за исключением слова «песня» (в немецком оно происходит от другого корня: das Lied).
Детальные и содержательные ответы на поставленный вопрос (почему английский язык относят к германской, а не к романской группе?) вы можете также найти в одной из тем на сайте Quora. Здесь же я процитирую оттуда лишь два любопытных факта.
Факт 1. В английском предложении Most of the words that we use in English every day are Germanic, что буквально переводится как «Большинство слов, которые мы используем в английском каждый день, германские», всего только два слова имеют романское происхождение: это глагол use и (не удивляйтесь!) собственное имя Germanic. Для сравнения: это же предложение в переводе на немецкий прозвучит так: Die meisten Worte, die wir jeden Tag auf Englisch gebrauchen, sind germanisch (обратите внимание, что порядок слов в немецком предложении несколько отличается от английского, так что будьте внимательнее при их сопоставлении). Пожалуй, единственное из немецких слов в данном примере, которое неузнаваемо носителями английского, – это глагол gebrauchen «использовать»: на английский он как раз таки и переводится тем самым романским use.
Факт 2. Перед вами три идентичных по содержанию текста: один – на английском, другой – на немецком, а третий – мой перевод первых двух на русский (исходные два текста составлены одним из пользователей сайта Quora, так что претензии по их смысловому наполнению – это не ко мне). Для удобства сопоставления текстов я раскрасил каждое предложение, а в одном случае – и отдельные его части, в разные цвета (цвета совпадающих по значению фрагментов во всех языках одни и те же). Выводы, как говорится, делайте сами.
- На английском:
- На немецком:
- Перевод текстов на русский:
Дополнительно заметим, что составить такого же типа английский текст так, чтобы абсолютно все в нём слова были бы только романского происхождения, вряд ли вообще возможно: несмотря на то что в английском словаре слов романского происхождения хоть отбавляй (dinner, dress, distance, city, village, hour, art, paint, brush, profession, science, college, empire, government, nation, tradition, title, judge, court, army, victory, to fry, to boil, to defend, to confess и многие-многие другие), среди них не найдётся предлогов, союзов, артиклей, вспомогательных глаголов, местоимений и числительных, без которых практически ни одно законченное по смыслу предложение не обходится. Таким образом, слова романских корней, хотя и занимают важное место в современном английском языке и прочно в нём закрепились, всё же должны рассматриваться как своего рода «расширение» к его исконной германской лексике, а никак не наоборот. Оснований для причисления английского языка к романской группе данные слова не дают.
Персы и ислам
Другой очень яркий пример – современный персидский язык, или фарси. Напомню (см. Статью 3а вводного цикла), что это крупнейший по численности говорящих язык иранской языковой группы индоевропейской семьи и что он служит государственным языком Исламской Республики Иран. После арабского завоевания Персии в VII веке и обращения персов в ислам персидская культура претерпела огромнейшее влияние со стороны мусульманского мира, и в особенности со стороны арабов. Такое влияние не могло не отразиться и на языке. Как вы уже знаете из Статьи 2 первого цикла, современный персидский язык имеет письменность на основе арабского алфавита. Но одним только алфавитом дело не ограничилось: персидский язык буквально захлестнул целый шквал заимствованных из арабского языка слов (подробный разбор некоторых из них вы можете найти всё в той же Статье 2 первого цикла, см. подглаву «Близкие письменности, но непохожие языки», пример под номером 3). При этом важно отметить, что сам арабский язык, который принадлежит к аравийской группе семитской ветви афразийской языковой семьи, совершенно неродственен персидскому.
К сожалению, точных данных о количестве арабских заимствований в фарси мне разыскать не удалось: согласно различным источникам, их общая доля в персидском словаре оценивается в пределах от 40% до 65%. На сайте Quora один из авторов приводит аргументацию, что таких слов более 50% от всего персидского словаря (см. тему How much of the Persian vocabulary is from Arabic?), но там же даётся и утверждение о том, что в повседневной разговорной речи на фарси лишь около 10% слов заимствованы из арабского, а в формально-официальной речи подобных слов около 20% (см. в той же теме ответ пользователя Pasha Damirchi из Ирана). Этот же пользователь делает оговорку, что в исламских религиозных текстах до 40% всех слов являются арабизмами (согласно ряду других источников, частота использования арабизмов в религиозных текстах на фарси может достигать 70%–80%). Однако персидский язык не становится из-за этого хоть сколь-либо родственным арабскому: вполне можно говорить и писать на фарси, совсем не используя арабизмов, так как для каждого заимствования из арабского нетрудно подобрать свой собственный исконно персидский эквивалент (см. ответ пользователя Isfandyâr Âryânpour из Ирана в теме What percentage of the Persian (Farsi) lexicon are loanwords from Arabic?).
Стоит также заметить, что грамматика персидского языка в целом напоминает грамматику других индоевропейских языков, тогда как грамматика арабского, принадлежащего к совершенно иной языковой семье, радикально от неё отличается. Так, корни слов в арабском языке состоят из одних лишь согласных звуков, а произносимые между ними гласные выражают собой грамматическую форму и меняются при её изменении, сравните, например: ДаРаСа «изучать», Да̄РиС «изучающий», ДаРС «урок» – единственное число, ДуРӯС «уроки» – множественное число, маДРаСа «место учёбы» (это слово в русскоязычном написании более известно в варианте медресе́ – так принято называть духовно-светское мусульманское учебное заведение второй ступени) и т. д., где трёхсогласный корень Д-Р-С выражает общую идею учёбы. В популярной литературе часто цитируется другой пример из арабского языка: КаТаБа «написал», КуТиБа «был написан», Ка̄ТиБ «пишущий», уКТуБ «пиши», КиТа̄Б «книга», – где трёхсогласный корень К-Т-Б выражает общую идею письма. Похожее явление, именуемое в языкознании трансфиксацией, характерно и для остальных семитских языков, в частности для иврита, но оно абсолютно чуждо персидскому.
Восточная Азия: культурные корни японцев, корейцев и вьетнамцев
Наконец, рассказывая о языках, насыщенных заимствованиями из какого-то одного внешнего источника, никак нельзя обойти стороной языки соседей Китая. Речь идёт о современных корейском, японском и вьетнамском языках.
Главным центром развития цивилизации во всей Восточной Азии в течение долгого времени был Древний Китай: он обладал передовыми на тот момент научными знаниями и технологиями, имел развитый государственный аппарат и мощную армию, создал разнообразные искусства (китайскую поэзию, живопись, музыку, театр и т. д.) и одну из древнейших в мире письменностей (китайские иероглифы), которой были написаны величайшие произведения китайских философов, трактаты по традиционной китайской медицине, труды выдающихся астрономов и математиков древности и многое, многое другое. Совершенно неудивительно, что более молодые по историческим меркам культуры корейцев, японцев и вьетнамцев сформировались под определяющим влиянием китайской культуры в целом: вдохновлённые достижениями своего «старшего соседа», они черпали из китайской культуры и модели государственного устройства, и научные знания, и философские воззрения, и тенденции в развитии различных искусств. Ни в коем случае не отрицая наличия самобытных отличительных особенностей корейской, японской и вьетнамской культур, нельзя не заметить того, что все они, в общем-то, выросли на одной и той же почве – этой почвой и стала для них культура Китая.
Чтобы было понятнее, проведу простую аналогию: роль Китая в формировании культур народов Восточной Азии можно сравнить с той ролью, что в своё время в Европе сыграли Древняя Греция и Древний Рим, – различие состоит лишь в том, что европейская культура имела два основных центра развития, а восточноазиатская – по большому счёту только один. Опять же, стоит подчеркнуть, что у англичан, у немцев, у итальянцев, у французов и у других народов Европы, конечно же, есть множество собственных самобытных особенностей в их культурах, но в целом культура народов Европы во многом строилась по модели так называемой греко-римской культуры.
Аналогия между ролью Китая в Восточной Азии и ролью греко-римской культуры в Европе на этом не заканчивается. Мощное культурное влияние почти всегда находит своё отражение и в языке. Как вам должно быть хорошо известно (см., например, Статью 5 первого цикла), подавляющее большинство современных языков Европы использует письменность на основе латинского алфавита, который первоначально зародился как алфавит для латинского языка в Древнем Риме. Что же касается народов Восточной Азии, то корейцы, японцы и вьетнамцы в разное время заимствовали в качестве письменности китайские иероглифы (вьетнамцы впоследствии от них отказались, полностью перейдя на латинский алфавит; корейцы сейчас применяют иероглифы очень ограниченно, в основном предпочитая собственный национальный корейский алфавит хангыль; и только в японском языке иероглифы продолжают употребляться повсеместно и широко, сосуществуя при этом со знаками японского слогового алфавита каны).
Помимо иероглифов, влияние китайской культуры выразилось и в массовом заимствовании китайской лексики корейским, японским и вьетнамским языками, причём заимствовались не только и не столько готовые китайские слова, сколько отдельные китайские корни, которые в этих языках стали своего рода строительным материалом для образования новых слов, главным образом терминов. Это очень похоже на то, как обстоят дела в языках Европы: почти во всех европейских языках имеется множество заимствований из латыни или из греческого, при этом греческие и латинские корни часто используются в качестве сырья для построения современной терминологии. Так, например, в древнегреческом языке не могло существовать слова электроэнцефалограмма – этот термин не был заимствован из греческого, а был сконструирован немецким физиологом и психиатром Хансом Бергером из древнегреческих корней электро- (от ἤλεκτρον [э́лектрон] «янтарь»), энцефало- (от ἐγκέφαλος [энке́фалос] «мозг») и -грамм(а) (от γράμμα [гра́мма] «письменный знак»).
Примерно по такому же принципу конструируются и современные термины в языках Восточной Азии, но только сырьём для них служат китайские корни. Так, та же электроэнцефалограмма переводится на восточноазиатские языки следующим образом:
- на китайский – 脑电图 на̌одя̀ньту́, где 脑 на̌о – это «мозг», 电 дя̀нь – «электро-» (изначально – «молния»), 图 ту́ – «изображение, рисунок, чертёж»;
- на вьетнамский – điện não đồ (произносится [дьен нао до]): вьетнамцы использовали те же самые заимствованные из китайского языка корни, но только поменяли порядок их следования согласно правилам своей грамматики;
- на японский – 脳波 но:ха, где 脳 но: – «мозг», 波 ха – «волна»;
- на корейский – 뇌파 нвепˣа, где 뇌 нве – «мозг», 파 пˣа – «волна».
Интересен тот факт, что японцы и корейцы построили данный термин по-своему – вовсе не так, как это сделали китайцы и вьетнамцы. Но и японское, и корейское слово тоже составлены из корней китайского происхождения (в обоих языках они образованы из одних и тех же корней – только звучат эти корни на двух языках не совсем одинаково, видимое же различие в написании слов на японском и на корейском объясняется тем, что японцы сохранили использование китайских иероглифов, а корейцы, как я уже отмечал, предпочитают записывать слова фонетически – собственным национальным алфавитом хангыль). Для образования японского и корейского терминов были задействованы следующие китайские корни:
- 脳 на̌о «мозг» (в современном упрощённом китайском написании – 脑, см. выше), что в японском произношении превратилось в слог но: (с долгим гласным о:), а в корейском – в слог нве (с дифтонгом [we]);
- 波 бо̄ «волна» (обратите внимание, что в реальности этот слог звучит по-китайски практически как по̄, так как китайские согласные различаются не по глухости-звонкости, а по наличию или отсутствию придыхания, – подробнее об этом читайте в Статье 3а, см. подглаву «Согласные звуки»): в средневековом китайском языке периода с VI по X век указанный корень произносился приблизительно как пуа, что в японском произношении приобрело звучание па (именно так японцы произносили данный иероглиф, когда шёл процесс первоначального заимствования китайских корней, но где-то после VIII века в японской звуковой системе произошёл переход согласного п сначала в согласный ф, а из него уже – в звук х, поэтому па впоследствии превратилось в ха по цепочке исторических изменений па → фа → ха), а в корейском произношении этот же корень приобрёл звучание пˣа (с придыхательным согласным [пˣ]).
Таким образом, на японский и на корейский языки слово электроэнцефалограмма буквально переводится как «мозговая волна», а вот в китайском и во вьетнамском структура этого слова скорее напоминает по своему смыслу европейскую: «мозгоэлектрочертёж» и «электромозгочертёж» соответственно.
Любопытно, что общий процент китайских заимствований и слов, построенных из китайских корней, в словарях корейского, японского и вьетнамского языков примерно одинаковый и достигает 60% от всего словаря (см. об этом в статьях Википедии Sino-Korean vocabulary, Sino-Japanese vocabulary и Sino-Vietnamese vocabulary). Но, как вы уже, надеюсь, догадываетесь, реальная частота использования подобных слов в повседневной разговорной речи во всех трёх указанных языках значительно меньше: в японском языке она, например, составляет около 18% словоупотреблений. Точных данных по корейскому и вьетнамскому языкам у меня, к сожалению, нет, но те же источники подтверждают, что и там частота использования китаизмов в речи намного меньше их общей доли во всём словарном запасе.
Итак, несмотря на столь высокий процент заимствований из китайского в словарях корейского, японского и вьетнамского языков, ведущая роль в их базовой лексике принадлежит всё же собственным, исконным словам. Кроме того, структура корейского и японского языков отличается от структуры китайского языка самым радикальным образом (под «структурой» я здесь имею в виду их фонетику и грамматику), – о некоторых особенностях звуковых и грамматических систем этих, а также многих других языков я рассказывал в ряде предыдущих статей (см. Статью 3а, Статью 3б1 и Статью 3б2). Что же касается структуры вьетнамского языка, то в целом она напоминает китайскую в гораздо большей степени, хотя и между этими языками отмечаются определённые различия (см. там же).
Таким образом, заимствования никак не сказываются на том факте, что все четыре языка принадлежат к совершенно разным языковым семьям:
- китайский язык (основной источник заимствований для трёх других языков) – к китайской группе сино-тибетской семьи;
- корейский язык – к небольшой по составу корейской семье языков;
- японский язык – к небольшой по составу японо-рюкюской семье;
- вьетнамский язык – к вьетской группе австроазиатской семьи.
Примечание. Существует весьма распространённая среди лингвистов гипотеза о дальнем родстве между корейским и японским языками (два этих языка имеют немало общего в своих грамматических системах, и друг к другу они существенно ближе, чем остальные из рассматриваемой здесь четвёрки языков). Однако надёжные доказательства данной гипотезы пока не найдены: она опирается лишь на десяток довольно спорных когнатов из числа исконных корней. Подчеркну, что речь идёт о возможном наличии между ними именно дальнего родства (как, например, между русским и английским, см. Статью 2 вводного цикла) – близкое родство однозначно исключено.
В заключение своего рассказа напомню, что минувшей зимой, когда я заканчивал публикацию вводного цикла статей, я предложил читателям пройти небольшую блиц-викторину по родству языков, где среди прочего предлагалось ответить на вопрос, можно ли сделать вывод о родстве китайского и вьетнамского языков, отталкиваясь от того, что 60% вьетнамской лексики заимствовано из китайского, а также от ряда общих структурных черт в их звуковой и грамматической системах (ответы на викторину были опубликованы отдельно). Правильным ответом был ответ «нет» (заимствования не имеют отношения к родству, и даже некоторое сходство в структуре фонетики и грамматики необязательно является следствием родства), однако отдельные отвечающие всё же попались на мою уловку и дали ответ «да». Надеюсь, что сегодняшняя статья в совокупности с тремя предыдущими всё же поможет читателям разобраться в данном вопросе чуточку лучше.
__________________________________________________________________________________________
Итак, как я уже рассказывал в предыдущем выпуске, наличие в двух разных языках похожих по звучанию слов с совпадающими значениями ещё не является достаточным доказательством родства данных языков: такие слова могут попросту оказаться заимствованными одним языком из другого либо обоими языками из какого-то третьего, а на основе заимствований никакого вывода о родстве сделать нельзя.
Продолжая тему заимствований, в этом выпуске мы остановились на одном интересном частном случае, а именно на таких языках, которые в силу тех или иных исторических причин испытали на себе особенно сильное влияние со стороны главным образом какого-то одного внешнего языка, в результате чего заимствованные оттуда слова составляют более половины всего словарного запаса данных языков. Но, как я объяснил и продемонстрировал на примерах, процент заимствований в словаре вовсе не равен частоте их употребления в повседневной речи и основу базовой лексики в подобных языках всё равно образуют именно собственные слова, а не заимствования, при этом звуковая и грамматическая системы заимствующего языка зачастую кардинально отличаются от фонетики и грамматики того языка, из которого все эти заимствования и были почерпнуты. Указанные доводы приводят нас к пониманию того, что даже такой шквал заимствований, как в только что рассмотренных нами примерах, отнюдь не делает заимствующий язык хоть сколь-либо родственным языку-источнику основного потока заимствований.
На сегодня всё, ну а в следующей статье я попытаюсь раскрыть такой сложный, но при этом интересный и очень важный для понимания языкового родства вопрос, как ложные и неочевидные когнаты.
Спасибо, что вы были со мной. Оставайтесь на связи! Всем всего наилучшего и до новых встреч!
Ссылки на следующие статьи:
- Природа языкового родства, статья 5б-1. Знакомьтесь: неочевидные когнаты. Часть первая: дай пять!
- Природа языкового родства, статья 5б-2. Знакомьтесь: неочевидные когнаты. Часть вторая: жизнь не перестаёт удивлять;
- Природа языкового родства, статья 5б-3. Неочевидные когнаты: порядок среди хаоса. О соответствиях между звуками;
- Природа языкового родства, статья 5б-4. Неочевидные когнаты: время меняет всё. О законах звуковых изменений;
- Природа языкового родства, статья 6а. Народы и языки: родство по крови против родства по слову;
- Природа языкового родства, статья 6б. Народы и языки: о спорах бессмысленных и беспощадных.
Ссылка на следующий цикл статей
- Третий цикл. Мифы и заблуждения: география родственных языков.
География родственных языков, статья 1а. Общегеографические заблуждения: языки Европы
(ссылки на остальные статьи цикла смотрите внутри Статьи 1).