Отпросившись с работы, Андрей направился в больницу.
Она находилась в 10 минутах ходьбы от супермаркета. Первомайская городская клиническая больница, построенная еще в советское время, находилась в зеленой зоне, а, по сути, в лесочке, откушенном от основного массива озером Песчаным. Лес уже дышал ровным весенним воздухом, перебивая запах прелой листвы, ароматом набухающих еловых почек. От быстрой ходьбы, лесного воздуха и раздираемой душу злости у Андрея закружилась голова.
Чтобы перевести дух, присел на ближайшую скамейку. «Я во всем виноват, – думал Андрей, – а разве я мог поступить иначе. Никто из нас по другому не смог бы. Значит все правильно сделали, но обстоятельства бывают сильнее нас, и с этим предстоит что-то делать, но по-прежнему уже точно не будет». Легче Андрею стало, когда он вспомнил одно из правил самурая, которое гласит: «Верность, справедливость и мужество – три природные добродетели самурая».
Приближаясь к белому корпусу больницы, Сухой почувствовал нечто странное, как будто что-то неведомое тянуло его назад, но Андрей решил не отступать перед новой действительностью. «Человеку свойственно сомневаться, такова его природа», – Сухой успокоил себя, вспомнив изречение кого-то из великих умов, имя, которого не оставило следа в его памяти.
Выяснив, где находится Сергей Кузнецов, Андрей поднялся на третий этаж в травматологическое отделение.
Коридор отделения настойчиво прорезал свет утреннего солнца. Белые, еще не набравшие полную силу, лучи выхватывали из узкого пространства все, что встречалось им на пути: скелеты больничной утвари, перебинтованные и загипсованные конечности, скрежещущие от боли лица, печальные сгорбленные фигуры.
Каждый обитатель отделения поворачивал голову в сторону шагающего Андрея, в их глазах читалась безысходность. Андрею вспомнилось, как он в 8 классе прогуляв школу, пошел с пацанами кататься на товарняках. Перед городским вокзалом, товарняки, как правило, притормаживали. С ребятами из «совхозного» поселка, километра за два до станции, всей гурьбой заскочили на лесенку цистерны для сыпучих материалов.
Заводила компании Витька Ишаев радостно крикнул: «Никто не зассал». Кто-то его успокоил: «Нет, все четверо здесь». Но поезд повел себя не как обычно, вместо тихого хода, он начал прибавлять. Веселье мгновенно и буквально выветрилось. Кто-то крикнул: «Прыгаем». Поддавшись панике все попрыгали на крутую насыпь. Очнувшись, Андрей огляделся и увидел в нескольких метрах впереди, двух братьев Назаровых, стоящих у лежащего на насыпи «Ишака», так звали Витьку Ишаева. Их нервно дергающиеся силуэты, казалось, кричали о непоправимом.
«Он не правильно соскочил, не лицом по ходу поезда, а спиной. Упал назад себя и рука попала под колесо вагона», – заикаясь протараторил Илюха Назаров. Витька лежал с открытыми глазами, тяжело дышал и уже не воспринимал действительность. Как могли перевязали рану и вызвали скорую. Спасли друга. Тогда на грубом щебеночном склоне Андрей почувствовал, что такое безысходность. Еще он понял, что не надо сдаваться, а следует помочь товарищу, или попросить у него помощи.
Случившееся с Серегой, всколыхнуло спящие эмоции, настолько, что Андрей почувствовал нефтяной запах шпал, которым был густо пропитан воздух в тот несчастный день.
Вернуться в реальность помогла вышедшая из палаты Серегина мама.
– Нашла его в парке недалеко от милиции, он лежал на скамейке в полуобморочном состоянии, избитый, как бомж какой-то. Стыдно, горестно такое видеть, - сдавленным голосом мать друга рассказала о случившемся.
– Александра Ивановна, что врачи говорят?
– Поправится, у него сотрясение мозга средней тяжести, сильные ушибы грудной клетки, переломов нет, как сказал доктор, грамотно его обработали, – сказала мать и бесшумно зарыдала, кусая концы платка.
– Конечно, над беззащитным легко измываться, сволочи поганые. Я зайду к нему? – спросил разрешения Сухой.
– Зайди, только ему нельзя сейчас зрение напрягать и волноваться. Ты пока его ни о чем не расспрашивай, ладно. А я пойду лекарства выкупать, кучу рецептов надавали.
– Давайте я денег дам.
– Ты что не надо, не надо, мы сами, - твердо произнесла гордая женщина.
Андрей не стал настаивать, так как не смог бы, не расстраивая её еще больше, объяснить свою вину в случившемся и свой долг перед Серёгой.
Продолжение следует...
Предыдущая часть здесь