Когда-то Александр Радул на последние деньги купил топор и отправился с ним в поход. К огромному разочарованию владельца новенького инструмента, топор не рубил, зато отлично отбивал руки… Было это лет шестьдесят назад. Тогда и зародился у туриста интерес к древнему орудию труда.
Текст: Зоя Мозалева, фото: Александр Бурый
Интерес этот Александр Макарович пронес через всю жизнь, и сегодня он знает все тонкости топоров. И даже создал в своей деревне небольшой музей этого важного для каждого человека инструмента.
ИСТОРИЧЕСКИЙ ИНСТРУМЕНТ
Сейчас в деревне Русаново Клепиковского района Рязанской области, где живет собиратель топоров, есть прекрасная экспозиция. Александр Радул может провести весьма увлекательную экскурсию, после которой каждый проникнется уважением к такому простому, но незаменимому орудию. И хотя разместилась выставка в гараже на участке коллекционера, это нисколько не умаляет ее достоинств. После увлекательного рассказа понимаешь, насколько глубокое и богатое прошлое имеет кажущийся незамысловатым предмет.
«Вот эти топоры – настоящая отсебятина, – критикует некоторые экспонаты своей коллекции Александр Радул. – Такую гадость изобрели кабинетные люди, которые никогда не держали в руках топора. Их изделия не выполняют своей основной функции – они не рубят!» В числе таких «кабинетных» образцов сохранился и тот самый первый экземпляр, с которого началась коллекция. Неудачное приобретение, сделанное в молодости, заставило Александра Макаровича серьезно подойти к выбору топора, он начал задумываться, какой же инструмент наиболее практичен. «Найти информацию оказалось нелегко, серьезной литературы практически нет. Анализ топора проводил очень талантливый академик Горячкин в 1936 году, но эту статью найти было непросто. Тем не менее я разыскал его труд и подробно изучил. Академик показал, что инструмент для рубки можно математически просчитать», – разъясняет рязанский специалист по топорам. Позже сам Александр Макарович рассчитал все нюансы идеального топора, причем подошел к этому делу с педантичностью истинного ученого. «Вот в этом инструменте боек симметричен и линия удара проходит посередине – через центр масс бойка, – показывает Александр Радул один из образцов и тут же демонстрирует следующий. – В этом экземпляре боек скошен, лезвие оттянуто назад, сам обух сдвинут вперед и линия удара смещена относительно центра масс на величину дельты… Впрочем, вам это запоминать не нужно», – добавляет Александр Макарович, увидев наши вытянувшиеся лица.
Несколько неожиданно слышать такие математические выкладки от жителя рязанской глубинки, но оказывается, коллекционер топоров в свое время окончил Бауманку, и полученные там знания помогли со всей основательностью подойти к «топорному» анализу. А поскольку Радул привык ко всему относиться серьезно, он тщательно изучил и историю, в которой топор не раз играл серьезную роль.
«Вот русский лесорубный топор, – демонстрирует очередной экземпляр коллекции Александр Макарович. – Именно такой сыграл немаловажную роль в русской истории. В XII веке, чтобы защитить Залесскую Русь от нападений кочевников, князь Андрей Боголюбский приказал устроить засеки: деревья валили вершинами в сторону Степи, и это создавало преграду, которую не только коннице, но даже пешим было невозможно преодолеть. Так был завален огромный отрезок, засека тянулась от Старой Рязани до брянских лесов – длина была около тысячи километров. А создавали ее с помощью вот таких топоров. Только тогда они были чуть-чуть полегче – металл экономили». Рассказы Александра Радула превращаются в настоящий исторический экскурс, события и вехи развития России можно проследить через судьбу топора. «В таком виде этот инструмент просуществовал несколько столетий, до 1953 года. В 1954-м изготовление такого топора прекратилось. Видимо, потому, что все лесорубы были отпущены по амнистии», – шутит Александр Макарович.
«Вот у этого топора, – продолжает рассказ Александр Радул, – есть европейский аналог – его называют «карпатский» или «закарпатский». Это топор-«валашка». Было племя валахов – это предки нынешних румын, молдаван. У валахского топора лезвие чуть уже. Он использовался в Карпатских горах, им рубили лиственные породы деревьев – дуб, граб, вяз, ясень. Ширина его лезвия рассчитана до миллиметра – все это наработано веками практики. Такому инструменту не менее полутора тысяч лет».
На своих экспонатах Александр Радул знает все зазубринки. Любая деталь, по его мнению, может рассказать о судьбе каждого орудия. К примеру, скругленный носик свидетельствует о том, что этим инструментом работал плотник – именно плотники часто оперировали кончиком топора. «Вот этот топор обрел популярность во времена Лжедмитрия II: самозванца охраняли отряды касимовских татар, и они привезли с собой такой инструмент, – демонстрирует Александр Макарович еще один из исторических образцов. – Топорище мне, конечно, пришлось сделать новое, но металл сохранился. Этот топор существовал полторы тысячи лет назад, и в нем учтено все необходимое. Его создал, скажем прямо, гениальный человек, сарматский Архимед – он смог в инструменте воплотить все, что я потом рассчитывал. Но я делал это, имея основательную теоретическую базу, а они умудрились обойтись без всякого образования. Это топор сарматов, который потом перешел к гуннам, потом его унаследовали хазары, потом – татаро-монголы, потом от них татары пришли в Касимов… И вот этот инструмент стал известен как касимовский топор. Он прошел через много веков и испытаний, потому что оказался очень правильным, и все его черты сохранились до нашего времени».
СОСТЯЗАНИЕ НА БРЕВНАХ
Александр Радул с таким энтузиазмом говорит о своих любимых инструментах, что невольно проникаешься уважением к топору. Казалось бы, прозаичный бытовой предмет, который есть в каждом доме. Мало кто задумывается, сколько тонкостей в этом незамысловатом орудии. А главное, какая глубина скрывается за этим привычным для нас предметом.
«Вот этот топор был найден, когда делали первую линию московского метро, – показывает Александр Макарович на фотографию. – На улице Неглинной строители наткнулись на колодец. Очень редко находят инструменты с уцелевшим топорищем, но этот пролежал пятьсот лет в воде, без доступа кислорода, и дерево сохранилось. Это типичный дровосечный топор. Что его отличает? В первую очередь рабочий клин 12–14 градусов. Сейчас у всевозможной отсебятины можно увидеть совсем тонкий клин – производителям кажется, чем тоньше лезвие, тем лучше топор воткнется в дерево. Но не тут-то было. Тонкое лезвие не выкалывает щепку. А щепки – признак высокой производительности. Если топор выбрасывает щепки, значит, он быстро врубается и освобождает место для следующих ударов. К сожалению, кабинетные инженеры не понимают, что нужен рабочий клин, и делают инструменты, которые не рубят». Один из таких образцов куплен коллекционером лет сорок назад – все у него на первый взгляд правильно, но он не рубит. «У него слишком тяжелый конец топорища, – раскрывает ошибку производителей специалист по топорам. – Центр тяжести не там, поэтому КПД и сила удара намного ниже, чем у хорошего топора». У Радула глаз уже наметан, он сразу определяет качественный топор. А вообще, в топорах очень много тонкостей. Александр Макарович разъяснил, что важны не только угол клина, вес и длина топорища, но даже полировка лезвия – успех рубки зависит от коэффициента трения.
В коллекции рязанского собирателя есть очень красивый топор с изображением тигра на лезвии. Дизайн явно привлечет неискушенного обывателя… С этим топором связана любопытная история. Увидев такой инструмент в продаже, Александр Макарович оценил его минусы и решил помочь изготовителям наладить производство практичных топоров. Приехав на завод, показал свою книгу, обосновал правильность расчетов. А чтобы доказать основательность аргументов, Радул предложил устроить состязание. «От завода был выставлен молодой сильный парень, и я против него – инвалид второй группы на девятом десятке жизни – выглядел, мягко говоря, не соперником. Но у меня был рабочий топор, и я со своей задачей справился быстро: на то, чтобы перерубить бревно, мне понадобилось не более минуты. Парню с большими бицепсами пришлось возиться дольше, потому что каждый раз после удара ему приходилось выдергивать топор. Хотя оппонент был очень сильный, он с задачей все-таки не справился, поскольку топорище у него переломилось. Так и кончилось наше соревнование», – с улыбкой вспоминает Александр Макарович. Знаток топоров в честном поединке доказал справедливость своей критики. На память о том состязании в музее Радула сохранился инструмент с тигром – производители презентовали образец своей продукции рязанскому коллекционеру. Но… завод так и выпускает красивые, но неправильные топоры. «Это и понятно, – вздыхает Александр Макарович, – чтобы переналадить производство, надо слишком многое переделать, а у провинциальных заводов такой возможности нет – они и так едва выживают в непростых условиях. Кстати, давно не видел в продаже топоров их марки – сейчас на рынке в основном китайская продукция. Вообще, с начала этого века топоры очень испортились».
Однако Александр Макарович может продемонстрировать и идеальный инструмент – свой любимый. Как признается собиратель, с этим топором он не расстанется ни за какие деньги. Топор сделан из стали, которая используется для изготовления подшипников в космических аппаратах. Произведен этот совершенный образец в городе Ворсме, где всегда жили мастера золотые руки. Они до наших дней умудрились сохранить старые традиции. Самый хороший топор сделали по заказу Радула в кузнице Васильева. «Это очень хороший мастер – в европейской части России он делает лучшие топоры. Инструмент стоит дорого. В азиатской части есть другой мастер, Верескунов, он бывший металлург, поэтому очень тщательно относится ко всем этапам изготовления, начиная с отливки стали, – рассказывает Радул. – Для топорища он завозит с Дальнего Востока дикий орех. Хороший топор – удовольствие недешевое, а настоящих мастеров можно пересчитать по пальцам».
ЭКСПОНАТЫ ИЗ ВТОРЧЕРМЕТА
Коллекцию свою Александр Радул пополняет весьма оригинальным способом: экспонаты для музея собиратель топоров нередко находит во… вторчермете. Из этого неожиданного источника появился и касимовский топор, о котором Александр Макарович рассказывал с таким уважением.
А вообще, собрание пополняется разными путями. Кто-то приносит топоры, кто-то дарит… Так постепенно формировалась коллекция рубящих орудий. В экспозиции Радула можно увидеть самые разные образцы. «Вот это испанский топор – видите, какой маленький, можно даже в самолете провезти. Его особенность – в заостренном носике, предназначенном для выборки наиболее заковыристых мест. Интересен он и тем, что его топорище сделано из гикори – это дикий американский орех, древесина которого идеально подходит для изготовления топорищ, – продолжает экскурсию по своему маленькому музею Александр Радул. – А вот это уже не просто топор, а посох. Сто лет назад все мужчины ходили с такими топорами-посохами». На стене мини-музея – фотография двух известных личностей с такими посохами: Лев Толстой и Максим Горький тоже оценили моду того времени. Еще один любопытный образец начала ХХ века – имитация топора-валашки. «Эти топоры были очень популярны, у каждого молодого человека был такой. Их брали с собой на танцы. Но страшно представить, во что могли превратиться такие инструменты в случае конфликта. Поэтому в Австрии – а она тогда охватывала большую территорию, в нее входили и Чехия, и Словакия, и Валахия – был издан указ, запрещающий ходить с посохами со стальным навершием. Тогда стали делать моравские топорики с бронзовыми бойками». В коллекции Александра Радула есть такой экспонат, правда, с коротеньким топорищем – как объяснил коллекционер, это сувенирный вариант, удобный для транспортировки.
Редкий экземпляр в собрании Радула – африканский топор XIX века. «Примерно в 1803 году российская экспедиция отправилась в кругосветное путешествие под командованием Крузенштерна. В его книге можно прочитать, что они набрали очень много обломков железных обручей длиной 5 дюймов для обмена с местным населением. Эти куски обручей в Африке имели большую цену – своего железа там еще не добывали, но они уже знали, что это такое, знали, что из этого материала можно сделать копье, топор, кинжал. Вот этот, – показывает Александр Макарович один из экземпляров своей коллекции, – сделан как раз из такого обломка обруча. Только у них был свой вариант изготовления: в наших инструментах в металлическую проушину вставляют топорище, а там в дереве проделывалась проушина, и в нее вставлялся боек. Кончик не отрезали, просто загибали – материал очень ценился. Только дерево подбирали такое, которое не расколется при сильном напряжении».
МЯСНИКИ, ПЛОТНИКИ, СТРОИТЕЛИ
Каждый экземпляр в собрании Радула скрывает какую-то интересную историю. Не исключение и необычный топор, лезвие которого развернуто перпендикулярно топорищу. «Такой инструмент называется «тесло», – объясняет коллекционер. – В Клепиковском районе земли небогатые, чернозема нет, урожаи низкие, прокормить семью здесь было сложно, поэтому были развиты отхожие промыслы. Рязанские плотники, заткнув топор за пояс, ходили по всей России. Отсюда и пошло название «рязанцы косопузые». На стенде в мини-музее можно увидеть яркий пример такого «косопузого» – известный плотник Андрей Тулупов из деревни Ершово, которая находится по соседству с Русановом. Тулупов со своим плотницким ремеслом добрался до Китая и даже Австралии.
Теслом до сих пор пользуются в Узбекистане, предпочитая обычному топору. «Такой инструмент можно увидеть в киноленте «Счастливые люди» – фильм про глухую Сибирь, куда только теплоходами завозят продукты, и то только в период судоходства. Там до сих пор делают лодки, долбленные из целого ствола. Такие лодки удобно делать с помощью этого инструмента».
Чего только нет на стендах деревенского музея! Французский пожарный топор ХХ века, чешский поясной топор, пазник (незаменимое орудие при изготовлении длинных пазов), российский пожарный топор, который и сейчас на вооружении у наших огнеборцев. Есть мясницкий топор – тупик. Его подарил коллекционеру московский рубщик, настоящий профессионал своего дела. «У инструмента мясника лезвие более тупое, чем у обычного топора. Угол заточки у него около 40 градусов и даже больше. Чтобы перерубить кость, надо сделать засечку, потом перевернуть и сделать с противоположной стороны то же самое – так кость ломается, а не рубится. Иначе в мясе будет много осколков, – разъясняет Радул. – Вторая особенность тупика – у него короткое топорище, и он тяжелее других топоров». И этому у Радула тоже есть объяснение: поскольку мясник работает в людных местах, у него нет возможности слишком сильно размахивать топором, он должен рубить короткими ударами.
«Обратите внимание на тесальный топор – он оттянут назад, имеет «бороду», – показывает Александр Макарович. – Есть такой Ферапонтов монастырь на Вологодчине, в котором сохранились фрески Дионисия, созданные пятьсот лет назад. Там нашли вот такие топоры – именно такими плотники тесали церковь Ильи Пророка 1755 года, которая находится в 2 километрах от Ферапонтова монастыря. Я, конечно, нашел этот образец не там, но тоже в Вологодской области».
ИНЖЕНЕР-КОНСТРУКТОР ИЛИ ИНЖЕНЕР-ФЕРМЕР
Есть в коллекции Александра Радула и каменный топор. «Его мне подарили, но это самоделка, – вздыхает коллекционер. – Настоящим каменным топором не удалось обзавестись, хотя здесь неподалеку их находили».
Как истинный коллекционер, он переживает за каждый экспонат. Радул никогда не думал, что станет коллекционером, просто сама жизнь так распорядилась. Интерес к топорам у него был всегда: и в походах, и на отдаленных метеостанциях без хорошего инструмента не обойтись. А Радул проработал на таких станциях не один год – в глухой Сибири, куда людей забрасывают с вертолета и до ближайшего населенного пункта не менее 200 километров. На таких метеостанциях рос и его сын. Ходил с отцом на охоту, привык к экстремальным условиям и вырос настоящим путешественником. Сегодня Александр Макарович даже не знает, в какой точке мира завтра окажется его сын. А Олег Радул из разных уголков мира везет топоры. «Он знает, что топоры – это «пунктик» у папы», – смеется Александр Макарович.
Он сам всегда был натурой увлекающейся. Туристом прошел Карпаты, Карелию, Сибирь. Вообще, признается Радул, траектория его жизни сложная. После окончания вуза попал в город Королев, где занимался производством ракет. Увы, перипетии в стране привели к тому, что институт, в котором работал Радул, развалился, инженеры-конструкторы оказались не востребованы. Поработав некоторое время на сибирских метеостанциях, Александр Радул решил кардинально сменить род деятельности и стать… фермером. Посмотрел, где хорошие леса, вода, выбрал себе местечко в центре Рязанского края и купил домик. Потом взял кредит, обзавелся тракторами, плугами, сеялками, веялками, картофелесажалками, взял в аренду 5 га земли и начал пахать. Так инженер-конструктор стал снабжать все тот же город Королев картошкой. Это позволило прокормить семью в сложные 1990-е годы. А свои инженерные знания Радул использовал в изучении топоров. Кроме того, что он собрал неплохую коллекцию и просчитал все параметры идеального топора, написал не одну статью о своем любимом инструменте – эти творения выходили в разных журналах. Но только статьями Александр Макарович не ограничился – о топорах он написал целую книгу, которая так и называется «Топоры». Кстати, сейчас готовится к выходу в свет ее третье издание.
Параллельно с работой над книгами Радул совершенствует свой мини-музей. Выставку он сделал по просьбе местной администрации, которая выделила для этого четыре фанерных щита – в таком виде коллекция топоров экспонировалась в нескольких местах, а потом перекочевала на подворье Радула. Александр Макарович переживает, что в районе до сих пор нет музея – это, по мнению знатока топоров, просто необходимо. Причем беспокоится он в первую очередь не из-за своей экспозиции, а из-за богатого краеведческого материала, который накопили другие увлеченные клепиковцы. «Есть люди, которые собрали много местных предметов быта. Кроме того, в школе есть хороший музей военно-патриотической направленности. Конечно, району нужен краеведческий музей», – сокрушается Радул. Но пока музея нет, он охотно проводит увлекательные экскурсии по выставке, разместившейся в его гараже. За этими неказистыми стенами небольшого помещения скрывается увлекательная история, ключом к ней становится всем нам хорошо знакомый инструмент, который есть в каждом доме. Оказывается, из топора может получиться не только каша!