Приезд группы «Boney M» в Москву случился в 1978 году. Группу с помпой встречали в аэропорту, выступления состоялись в главном концертном зале столицы – «Россия». Для зрителей это было событием невероятного масштаба. Ведь западная музыка фактически находилась под запретом. Советские вокально-инструментальные ансамбли были обязаны соблюдать правила идеологической игры – исполнять патриотические произведения и не позволять себе дурачиться и танцевать на сцене.
Попасть на концерт оказалось совсем не просто. В свободной продаже билетов практически не было. Спекулянты заламывали сумасшедшие цены. Основную массу билетов распределили по предприятия – и они достались партийным, комсомольским и профсоюзным деятелям. Не случайно солистка группы Лиз Митчелл так и не сумела расшевелить сидящую в первых рядах публику, хотя чуть ли не выворачивалась наизнанку.
Мне билета не досталось. Но на один из концертов попала моя подруга. Так что передаю ее впечатления. Представьте: на сцене все бушует – огни, фейерверки, танцы. Кажется, что от зажигательной музыки сама сцена сейчас пойдет ходуном. А в зрительном зале…тишина. Люди сидят и смотрят на артистов остекленелыми глазами. И только «на галерке» и в задних рядах ощущается движение: головы и плечи подергиваются в такт музыке, кто-то даже слегка постукивает ладоням по коленям. Но очень сдержанно.
И вдруг происходит перелом. В проход между рядами прорывается какой-то парень и начинает бешено прыгать, подражая главному танцору «Boney M» Бобби Фаррелу. Ну наконец—о! Все головы в зале поворачиваются в его сторону, а Лиз Митчелл начинает обрадованно хлопать в ладоши и подыгрывать нашему танцору диско. Кажется, сейчас в проход начнут выскакивать и другие зрители, которые уже с трудом удерживаются на своих местах…
Но не тут-то было! На глазах у изумленной публики из темноты выплывают две крепкие мужские фигуры и хватают парня с двух сторон под руки. В следующую секунду его разворачивают спиной к сцене и быстро ведут к выходу. Лиз Митчелл только и успела сказать в микрофон: «Оу!..»
Больше этого парня никто не видел. А те, кто вот-вот был готов последовать его примеру, еще сильнее вжались в кресла и больше не помышляли о танцах в проходе. До нынешней свободы петь и плясать вместе с любимыми исполнителями, без которой сейчас невозможно представить ни одного концерта, было еще очень далеко.