Свой тридцать третий день рождения Еля встретила с детьми. Сорок дней, пока супруг лечился, она крутилась как белка в колесе: склад, дом, детишки – и так по нескончаемому кругу.
Муж вернулся из Уфы в январе. Родичи и друзья приветствовали побледневшего и обросшего, но счастливого Фёдора с ликованием, как героя-великомученика. Анисья устроила званый ужин в честь возвращения сына. Он сидел за столом с сияющими глазами, будто выиграл в лотерею большие деньги. Пребывая в больнице, он нагляделся и наслушался таких человеческих трагедий, что понял, как дорога ему своя семья.
На второй же день Захарова вызвали в контору.
– Я думаю, что место заведующего клубом как раз для тебя, – управляющий Судеев поднялся навстречу. – Очень уж тебя бывшая заведующая клубом Люба Титова хвалит. Говорит, ты рисуешь хорошо, язык у тебя подвешен и молодёжь тебя уважает! Справишься?
– Конечно, справлюсь, – не скрывал радости Захаров. – Ещё бы!
– Ну, приступай с сегодняшнего дня. Ключи от клуба возьмёшь у библиотекаря, – одобрительно пожал руку Судеев.
Вы читаете роман "Ты лучше всех"- продолжение романа "Цвета холодных лет". Действие происходит в чувашской деревне в Башкирии в 1955-1969 годы.
Книгу в мягкой обложке можно заказать по почте. Для этого напишите мне Вконтакте. Чтобы прочитать новые главы раньше, чем они выйдут на канале, скачайте электронную версию книги на моём сайте.
Фёдор чувствовал необычный подъём после разговора с ним. Больше всего на свете он любил рисовать. И теперь за то, что ему удавалось лучше всего, будут платить ещё и зарплату. Это тебе не кашу свиньям варить! И не горючее развозить по полям на колымаге.
– Видишь, как всё хорошо складывается, – радовалась Еля.
– Ты ещё увидишь, на что я способен! – лихорадочно отмерял шаги по тесной кухне воодушевлённый Фёдор. – Я им всем покажу, как Захаров может работать!
– У тебя талант организатора и художника. Ты обязательно справишься.
Нечасто Еля признавала вслух достоинства и способности мужа. Из своих скромных запасов она выделила деньги на дорогущие хромовые сапоги мужу. Она готова была выложить всё, чтобы только он чувствовал себя достойно на новом месте и чтоб опять не свернул на кривую дорожку. Всё-таки не зря она отправила его на лечение. Это их общая победа над зелёным змием! Сбываются её надежды и чаяния.
Федя с головой окунулся в новое и интересное для него дело. Он с удовольствием рисовал в стенгазете шаржи на нерадивых односельчан, плакаты к очередным праздникам, еженедельно оформлял сводки социалистического соревнования. Сам сочинял байки, шутки, анекдоты для постановок художественной самодеятельности.
Еля поверила в великую силу врачей, глядя на первые успехи мужа, и тоже расправила крылья. Она строила свои планы и даже замахнулась выучиться на бухгалтера. В школе математика давалась ей легко, она свободно считала в уме. И сейчас Еля, работая на складе, знала наперечёт запасы зерна, фуража, помнила остатки по мясу, по мёду, кумысу. Держала в голове, сколько у неё хранилось строительных материалов: гвоздей, досок, цемента. В любой момент, не заглядывая в амбарные книги, точно выдавала интересующую начальство цифру, удивляя всех необыкновенной памятью.
Как-то она завела разговор с директором совхоза Николаевым.
– Александр Сергеевич, я хочу учиться на бухгалтера. В городе скоро начнутся десятимесячные курсы.
– Это дело нужное. Грамотные бухгалтеры нам всегда нужны. Направление на учёбу я тебе выпишу. Деньги за учёбу твою оплатим. Учись, Еля, голова у тебя светлая!
Занятия проходили в Белебее три раза в неделю по вечерам. И теперь в каждую свободную минуту Захарова штудировала заумные для неё предметы: «Счётные машины», «Механика», «Математика», «Обществоведение». Она на лету схватывала сложные темы и отлично справлялась со всеми домашними заданиями. Пожилая преподавательница по счётным машинам прекрасно разбиралась не только в своём предмете, но и в людях, и сразу обратила внимание на учащуюся с живыми глазами и стройной девичьей фигурой.
– Сколько лет тебе, Захарова, чем занимаешься? Семья у тебя есть?
– Тридцать три мне. Я заведую складом, а муж у меня завклубом. Пока я тут, он за ребятишками приглядывает: у нас три дочки и сын.
– Как же ты всё успеваешь?
– Девочки у меня уже большенькие, уже сами корову доят…
– Какая ты молодчина! И дочки у тебя замечательные! Всё у тебя получится.
Добрые слова и поддержка подстегнули молодую женщину, придали ей силы. На работе тоже всё шло хорошо и гладко. На складе полный порядок. Дети, слава богу, одеты, обуты, накормлены. Даша с Маняшей учились на одни четверки-пятерки, помогали по дому. Фёдор совсем не пил. Жизнь налаживалась. Еля была совершенно счастлива и не ждала беды...
Как-то во время обеденного перерыва в дом к Захаровым нагрянула представительная делегация. Борис Волков,с высоты положения председателя ревизионной комиссии, не скрывая своего торжества, небрежно процедил сквозь зубы:
– Сигнал поступил, что ты, Захарова, совхозное зерно присвоила. Мы, конечно, верим в тебя, но по уставу должны отреагировать и проверить факты.
– Что-о-о?! – Еля просто задохнулась от возмущения.
Её будто ударили обухом по голове, кровь прилила в голову, женщину захлестнули обида и боль. Она удивлённо разглядывала облечённых властью односельчан, будто увидела их впервые. Все эти депутаты, с которыми она проработала бок о бок не один день и считала своими друзьями! И вдруг такое?! Выходит, сомневаются в её чистоплотности. А сосед Ефим, который им ближе всякого родственника и их знает как облупленных. В душе у неё всё кипело от возмущения. Оказывается, она совсем не разбирается в людях.
– Ну, проверяйте. Мне скрывать нечего! – Потрясённая случившимся, Еля без сил прислонилась к стене дома и с безучастным видом наблюдала, как члены народного контроля с прытью ищеек облазили чуланы и сараи, даже проверили ледовый погреб, но никаких запасов зерна, о котором писалось в анонимке, не нашли.
– Еля, не держи зла, я как председатель ревизионной комиссии должен отреагировать на сигнал, – лебезил Волков, смущённо маясь у ворот. – Ты же знаешь, я здесь не по своей охоте.
Борис Волков уже давно потерял покой, видя, как какая-то баба в одночасье поднялась так высоко. Теперь в её руках дефицитные товары, и районное начальство ездит к ней на поклон за кумысом, недоступным простому смертному.
Фёдор-то приходился Волковым роднёй. Захаровы ходили к ним в баню, пока не построили свою. Борис привечал молодых, он чувствовал себя в неоплатном долгу перед отцом Ели, Микки Тимофеевым, который спас его, пацана, от голодной смерти. Подвыпивший Борис часто любил вспоминать детство, распинаясь перед Елей в благодарностях:
– Мы с дедушкой бежали из ссылки и украдкой, впроголодь, добирались домой. Упёртый дед всё-таки довёл нас до родной деревни, а сам, истощённый и больной, испустил дух со словами: «Наши предки весь век пахали эту землю. Живите, дети! Помните, вы Волковы! Не посрамите нашу фамилию!» Односельчане нас с сестрой даже на порог не пускали. Тогда же от нас, кулацких детей, шарахались, как от чумы. Могли сами загреметь за помощь беглецам. А отцу твоему я по гроб жизни обязан. Дядя Микки меня, сироту, пригрел и приютил на ферме! Можно сказать, вторую жизнь подарил! Если бы не он, помер бы я тогда от голода, как бродячий щенок…
Опустошённая Еля едва дождалась, когда непрошеные гости покинут её двор. Как после этого людям в глаза смотреть? Как дальше жить с этим позором? Люди жестокие, разбираться не станут, скажут – дыма без огня не бывает. Одна за другой в голове крутились навязчивые мысли.
Дорогие Читатели, почему я поменяла сюжет, расскажу отдельно. Сейчас ещё рано. Те, кто успел прочитать эту главу в другой версии, поняли, что я хотела сказать.
Захаров, услышав, что у него в доме проводили обыск, побросал все дела и прибежал домой. Бедная Еля, бессмысленно уставившись в одну точку, сидела на полу, прислонившись к кровати.
Увидев мужа, она с рыданиями кинулась ему на грудь:
– Федя, за что они со мной так?! Что я им такого сделала?
– Ничего ведь страшного не случилось, – тщетно пытался успокоить жену Фёдор. –Ты ведь ни в чём не виновата.
– Как мне теперь людям в глаза смотреть?! – захлёбывалась она в горьких рыданиях.
– Сволочи завистливые! – бушевал Фёдор. – В любой момент человека могут засудить и закатать в каталажку. То отца моего обвинили в поджоге и без конца гоняли на допросы, и тогда вся деревня от нас отвернулась. А теперь за тебя взялись! Но ничего-ничего, мы узнаем, кто эту кляузу накатал.
Этот обыск просто взбесил его. Он решил сам во всём разобраться. Раздобыл самогона, кой-какой закуски и позвал в клуб члена народного контроля соседа Ефима.
– Ну что, любезный соседушка, выпьем? – разлил самогон по стаканам Фёдор, испытывающе поглядывая на Петрова.
– А чё не выпить, – Ефим с ходу опрокинул стакан, чтобы сгладить напряжённость, возникшую между старыми приятелями. – Ты ж вроде не пьёшь?
– Я и не пью. А ты угощайся, не стесняйся! – шмякнул он перед Ефимом второй наполненный стакан.– Ты мне друг?
– Друг!
– И сколько лет ты меня знаешь?
– Лет тридцать, не меньше.
– А что же ты, друг, ко мне в дом с обыском ходишь? – вскипел так долго сдерживавший себя Фёдор.
– Ты же знаешь, я человек подневольный. Сказали идти, я и пошёл. Да это всё Нина… – проговорился Ефим. – Баба окаянная! Ничем не гнушается! Она донос на твою жёнку и настрочила.
– Я могу стерпеть личные обиды, но за жену любому глотку перегрызу. Понял?! Никому её в обиду не дам!
– Нинку же за недостачу сняли с заведующих, – оправдывался захмелевший Ефим. – Вот она, зараза, и бесится, что лишилась тёплого местечка. Нинка и мизинца твоей жены не стоит. Еля твоя вон какая!
Фёдор дальше не слушал откровений Ефима. Он с горечью подумал: «Ничего в этой жизни не изменилось. Надо всегда быть начеку и быть готовым в любой момент получить удар в спину». Эйфория последних дней бесследно испарилась.
Если вам понравилась книга, могу предложить вашему вниманию повесть "Поленька или Христова невеста". Книга маленькая и читается на одном дыхании (проверено). Рекомендую взять в отпуск или на выходные.
Всем спасибо, всем солнца и радости. Все желающие могут поддержать мой канал. Пожалуйста, пишите отзывы, я их с удовольствием читаю и всем отвечаю.
Другие произведения Дины Гавриловой