Утренней почтой получил срочную телеграмму: «Бросайте все и немедленно ко мне! Жду на новой свалке. Без вас не начну. Ваш А.Б.» Сразу понял, что Александр Иванович Башилов, дворовый петербурговед из Кудрово, нуждается в поддержке, взял таксомотор и уже через полчаса был в нужной локации.
Найти место труда не составило, оно как раз в десяти метрах от школы № 1 напротив дома 48 по Центральной улице. Приезжаю, выхожу, смотрю и вижу – действительно стоит Александр Иванович как живой, а перед ним продуктовая тележка из «Ашана».
- Рад вас видеть, Алексан Иваныч! Как дела?
- Вашими молитвами. Нормально доехали?
- Прекрасно. Летел как по маслу. Жаль, Бертолуччи этого не видел. Он бы оценил. А что случилось? Почему такая спешка?
- Вы нужны мне, Максим Николаевич, для максимально широкого освещения общественной акции. С вашей наблюдательностью. С вашей остротой. С вашим блеском.
- Какой еще акции?
- Сугубо патриотической. Будем разбираться с чуждыми нам продовольственными продуктами. Сейчас еще сеструха подойдет, помните я вам про нее рассказывал, приведет своих башибузуков из «Юнармии». Арнауты на подходе. Правда, идти им далековато, по-прежнему к Чернухе притяжение имеют, но ничего, недолго осталось, дождёмся. И якировских хунвейбинов я тоже позвал. Якира сейчас нет, но дело его живет. Так что минут через 15 точно начнём.
- А что начнём-то? Пока нет ни очевидцев, ни свидетелей расскажите хотя бы в общих чертах чем заниматься будем. Посвятите, так сказать, в ваш очередной гениальный замысел.
- Это я как два пальца. Вот, извольте видеть, сливочное масло «Брест-Литовск». Крайне вредный и ненужный нам продукт. Особенно сейчас, в эпоху нашего…
- … неудержимого доминирования на мировой арене, я помню, я горжусь. А почему он вредный и ненужный?
- Батенька, а название не смущает? Ничего, что в этом самом Брест-Литовске в 1918 году Россия позорно капитулировала перед лицом издыхающей германской монархии?
Похоронив тем самым желанную европейскую тишину на годы вперёд?
- А ведь верно!
- Абсолютно верно. И вот зачем нам сейчас об этом постоянно напоминать? Понимаю, вы сейчас скажете: «Алексан Иваныч, не нагнетайте, это всего-навсего марка масла, что в этом такого?»
А я вам отвечу: «Нельзя недооценивать продакт-плейсмент, эта штука намного сильнее «Моей борьбы».
Сколько лет прошло с «Особенностей национальной рыбалки», уже фильм мало кто помнит...
... зато отрекламированную им водяру «Урожай» и сиги «Петруха Чёрный» до сих пор трескают – мама не горюй, тем более здесь, на нашей многострадальной земле Заневского сельского поселения». А этим маслом все полки в лабазах и гиперах забиты. И вы думаете, что такой назойливый брендинг не оставит свой чёрный след в неопытных душах подрастающих поколений?!
- Вообще конечно может оставить, наверное…
- Да точно оставит, век рюмки не видать. Поэтому, пока не поздно, сегодня мы скажем решительное «Нет» недобровольному массированию болевых точек нашей славной истории.
Брест-Литовск – это не то, что мы можем повторить.
Под бульдозер его!
- Тихо, товарищ, немцы же кругом!
По Брест-Литовску согласен. Но вот я вижу у вас в руках хлеб «Бородинский».
Он-то здесь причем?
- А вы считаете Бородино 1812 года достойным примером для патриотического восторга? Я лично нет.
Французов не разбили, свою армию обескровили, Москву отдали. Россию спасло только то, что Бонапарт оказался клиническим идиотом – шёл на Москву, а столица уже давно находилась в Санкт-Петербурге.
Да и советники у него, судя по всему, оказались соответствующие. Никто из них так и не подсказал бедному корсиканскому лейтенантишке, что Российская империя живет Питером. И чтобы её победить, надо пройти парадным маршем по Невскому и Дворцовой. Слава Богу, в тот момент не нашлось умных французов.
А к нашей современной Второй империи какое это имеет отношение? Никакого.
Поэтому такому хлебу прямая дорога в мусорку!
- Да тише же, Алексан Иваныч, блокадники не поймут! Еще не хватало нам перед патриотической акцией с жэблами поссориться…
- С кем?
- С жэблами. Канцеляризм такой. ЖБЛ – Житель Блокадного Ленинграда. Или нет?
- Вы, Максим Николаевич, выбирайте выражения, пожалуйста. Попрошу не марать вашим полицейским бюрократическим языком святые для нас понятия. Может выйти боком.
Это как в 1918 году один партийный деятель из Поволжья отбил Владимиру Ильичу телеграмму: «В нашей губернии голодают шкрабы, необходима срочная помощь».
История сохранила ленинскую резолюцию на этом документе:
«т. Дзержинский! Разберитесь с автором. По-моему, только закоренелый контрреволюционер может так обзывать почётную профессию народного учителя.
Я думал, что речь идет о каких-нибудь крабах в каком-нибудь аквариуме, а не о школьных работниках.
И к связистам присмотритесь, не замешан ли кто.
С комприветом. Ваш Ленин».
Так что фильтруйте базар. Доступно объяснил?
- Вполне. Впредь буду осторожнее.
- По Бородину, надеюсь, замечаний нет?
- Нет, полностью согласен с вашей позицией. Даже дополнить готов как любитель военно-морской истории.
- Ну-ка, ну-ка.
- А здесь тоже похвастаться нечем. В 1904 году в строй Балтийского флота вступил новейший броненосец «Бородино»,
который через 8 месяцев погиб практически со всем экипажем в Цусимском сражении, не победив ни один корабль противника.
В 1915 году на воду был спущен одноимённый линейный крейсер, достроен не был, никому не нужный простоял две войны у стенки Адмиралтейского завода в Санкт-Петербурге, а в 1923 году был продан на слом в Германию.
- Вот! Вот о чём и говорю. Какой может быть «Бородинский» хлеб после этакого безобразия? И наконец последнее, но не в последнюю очередь.
Колбаса «Таллинская». В топку!
- А, ну здесь я знаю почему. Это же вы про военно-морскую операцию августа 1941 года, да? Таллинский переход, верно?
- Совершенно правильно. Одно из крупнейших поражений отечественного флота. Наряду с Вторым Роченсальмским сражением 1790 года, затоплением Черноморского флота во время обороны Севастополя 1854-1855 годов и уже упоминавшимся Цусимским боем 1905 года.
- Да уж, грязная история. И совершенно не героическая. Помню совершенно замечательный диалог на эту тему двух советских деятелей Жданова и Берии, блестяще описанным историком и публицистом Игорем Буничем в книге «Балтийская трагедия 1941 года: Катастрофа».
Небольшая преамбула: в ночь с 28 на 29 сентября 1941 года в Ленинград прилетает нарком внутренних дел СССР Берия.
На аэродроме «Ржевка» его встречает первый секретарь ленинградского обкома Жданов. Они едут в Смольный, где в кабинете градоначальника Берия говорит Жданову, что по данным агентуры большая часть населения Ленинграда ждет немцев, поэтому эвакуировать её нецелесообразно. Тем более нельзя позволить, чтобы все эти люди остались живыми, когда немцы возьмут город, потому что они будут работать на врага и расскажут о всех прелестях советской власти. Жданов слабо возражает, что они будут защищать Ленинград до последней капли крови и ни за что не допустят его падения, вот даже в эти минуты к ним идет мощное подкрепление из Таллина – лучшие военные корабли Балтийского флота и опытные, закалённые в боях солдаты 10-ого стрелкового корпуса, которых везут на военных транспортах.
Да и когда успеть расстрелять всех недовольных? Берия раздражается и говорит:
« - Ты не понял совсем. Методами, которыми мы действовали, в 1936-1938 годах сейчас нельзя. Много шума будет. Надо делать как в 1932-1933. Вот такое мнение есть, Андрей.
У Жданова перехватило дух, когда он понял, что имеет в виду посланник кремлёвского властелина. Он не выдержал, открыл форточку, вынул трясущимися пальцами папиросу и жадно закурил, не обращая внимания на реакцию Берии. Тот хотел еще что-то сказать, но в это время над ночным городом раздался страшный грохот. Край неба озарился оранжевым светом, задребезжали стекла, а в шкафу первого секретаря обкома задрожал дорогой фарфоровый кофейный сервиз. Берия вскочил на ноги.
- Бамбежка??? – закричал он с сильным грузинским акцентом. – Пачиму нэ предупрэдилы? Пачиму трэвоги нэ было?
Лаврентий Павлович трусом не был. Более того, он обладал известным мужеством, без которого авантюрист такого масштаба просто не смог бы состояться. Но тут все получилось внезапно, как доской по затылку. И напряжённые нервы не выдержали.
Жданов бросился к телефону и стал судорожно набирать номер. Постепенно Берия успокоился. Тем более, что больше грохот не повторялся, и над городом снова повисла тревожная тишина.
Тем временем, Жданов, переговорив с кем-то по телефону, положил трубку на рычаг. Его лицо дышало облегчением.
- Порядок! - сказал он. – Это не бомбежка. Это пушка наша стреляет. С полигона по наступающему противнику.
Жданов сказал правду. Это произвело свои первые выстрелы по скоплениям вражеской пехоты и танков экспериментальное 406-мм сверхдальнобойное орудие, расположенное на Ржевском артиллерийском полигоне. Пушки такого типа предназначались для строящихся суперлинкоров типа «Советский Союз», и в том, что орудие открыло огонь действительно не было ничего необычного.
Это всего-навсего означало лишь то, что немцы вошли в зону действия его огня, оказавшись уже в 25 километрах от Ленинграда.
Немцы прорывались к городу гораздо быстрее, чем это делал бредущий из Таллина флот. И у товарища Сталина оставалось всё меньше иллюзий относительно способностей руководителей Ленинграда не допустить общей позорной капитуляции на Северо-Западном направлении».
- Браво! Вот это я понимаю – настоящий историк! Так вовремя и по-крупному вставить либерастам не каждый сможет. Ну что же, время, будем начинать. Кстати, а кто это там бежит в нашу сторону? Башибузуки? Или арнауты? Посмотрите, Максим Николаевич, а то я плохо вижу после вчерашнего.
- Нет, точно не арнауты. Похоже на кассиршу и охранника из «Ашана». Они какие-то нервные.
- Да вы что?! Эх, деревенщина, ничего не понимает в тонких материях. Я же им объяснил, что продукты беру не для себя, а для патриотической акции как внештатный советник по благоустройству. Размер ежемесячного взноса давным-давно согласован с моим руководством.
Это не краденое, просто за него не заплатили. Максим Николаевич, дорогой вы мой человек, просьба у меня к вам – объясните этой лягушатинке, что она не права. Объясните так, как вы умеете, с позиций грамотного юриста. С вашим блеском. С вашей остротой. С вашей наблюдательностью.
А я побегу с вашего позволения. Дел по самые помидоры.
- До свидания! Удачи вам и вашему благородному делу!
Максим Грудин, 22 сентября 2020 г.
