Сижу. Смотрю в окно. Уже час я – созерцатель хорошего настроения природы. Под третью кружку чая мысли текут неспешно. В приоткрытое окно осторожно и смущённо просовывает свою руку ветер и без устали всё дёргает край скатёрки. Чаем наслаждаюсь уже долго, но только многое время спустя осознаю, что внимание моё не отпускает бабочка, попавшая в паутину за окном, – небольшая, но замечательно красивая. «Красота спасёт мир!» – говорили и будут говорить. Но кто, скажите, спасёт красоту – это хрупкое проявление высшей гармонии?
Опутанная сетями, бабочка продолжает неравный бой за жизнь, не обращая внимания на заинтересованный взгляд восхищённого созерцателя. Она обречена – это очевидно.
Мне хочется что-нибудь для неё сделать. Несколько запоздало прихожу к ней на помощь: открываю окно и разрываю сеть паутины. Теперь этот прекрасный комочек жизни бьётся в моих руках, оклеенный липкими нитями, и приходится потрудиться, чтобы освободить крылья этого маленького чуда от вязких пут. Бабочка продолжает трепыхаться, тем затрудняя мою работу. Однако, вскоре всё сделано, и она свободна.
Но что это?! Бывшая пленница не спешит улетать! Она сидит на моей ладони, и лишь ветер колеблет её крылья, как этот край скатёрки. Благодарность? Может быть! Конечно, не проявленная разумом или сознанием, но, возможно, эмпатией высшей гармонии, которая благодарна за спасение любой сущности.
Наконец, прекрасная гостья тихонько взлетает с моей ладони и улетает прочь. Я же долго смотрю ей вслед. Мой разум, испытавший восторг, однако, не свободен от разных противоречивых мыслей. Вот я перевожу взгляд на полуразрушенную паутину – тоже, между прочим, плод чьёго-то созидания – и вижу пару-тройку мумифицированных мух. Они мертвы, и помочь им невозможно. Но будь они живы, сподвигся бы я вызволять их из плена? Навряд ли!.. Скорее позлорадствовал бы: мухи отвратительные и надоедливые существа, их никто не любит. Даже те, кто согласен с определённым значением этих неприятных существ в общей космогонии. Хотя, виноват: люди просвещённые, достигшие иных высот в духовном отношении, свободны от условных категорий прекрасного и безобразного. Для них любая форма жизни имеет абсолютное право на существование, и сам факт, что понятий полезности, вреда, красоты или уродства для высшей гармонии не существует, для них созвучен.
Моё обывательское сознание «попроще»: я из того большинства, кто «привязан» к прекрасному и тяготится неприятным. И это было бы полбеды, но схожее отношение я нередко проецирую и на людей – вот в чём загвоздка. Думаю, это вообще характерно для многих. Как часто хочется помочь людям симпатичным! Те же, кто вызывают неприятие, автоматически попадают в список «незаслуживающих» благосклонности. Хорошо то или плохо – каждый решит самостоятельно. Но совершенно очевидно: пока делишь людей на приятных и не очень, хороших и плохих, добрых и злых, – ни о каком духовном прорыве не может быть и речи. Как же быть? Возможно, начинать с малого. И это в равной степени касается как бабочек, так и мух.
Конец