Я вот увлеклась Дзеном, да так сильно, что забросила свои книги. Как будто предала друзей. Но читатели ждут и продолжение надо выкладывать. Я зашла в книгу и словно погрузилась в новый мир. Такой уютный и родной, такой милый и солнечный. И эти герои в секунду, пока я писала о них, стали такими близкими и дорогими, как лучшие друзья. Как, думала я перечитывая в сотый раз одни и те же строки и погружаясь в этот мир, как я могла их забыть и предать?! Это же просто чистой воды предательство.
А то удовольствие, когда ты создаёшь миры и отношения, рисуешь героев, отходишь от книги, опускаешь глаза, потом смотришь заново, словно с другого угла, оно ни с чем не сравнимо. Я как будто художник, который видит, где нужно дорисовать прядь волос, а где изогнуть бровь, чтобы уловить то самое мимолётное, почти до боли ощущение счастья, что вот оно, получилось.
И я сейчас поймала себя на мысли, что у меня то же самое. Я возвращаюсь на несколько строчек назад, перечитываю, и словно мазками кисти вставляю деталь, ещё деталь, так чтобы получилось нежно, едва уловимо, так чтобы передать все чувства и эмоции, боль и счастье и летний ветерок, который колышет занавески.
И в награду за это получаешь счастье. Как будто герои рядом, как будто они родные и давно знакомые, как во сне. Часто в детстве снились таки сны, по которым я потом писала рассказы. Сейчас тоже бывает но очень очень редко. Мы когда-нибудь дорастём до того, чтобы снова читать (и писать) сказки и получать от этого удовольствие, чистое и незамутнённое.
И небольшой отрывочек из моей новой книги.
А она… Анна… Похожа на летний ветерок, что летает в полях. Было жестоко выдать её за него. И этот её взгляд. Она боялась его до дрожи. Уже заранее. И это было очень неприятно. Его не любили, наверное, в определённых кругах. Пусть. Пока у него было любимое дело, чистое сердце и ясный ветер в полях, полных вереска, он только смеялся над этим. Но кто смог напугать эту девушку, похожую на маленькую птичку? Найти бы этого человека и сказать всё, что думает.
Бернард нахмурился. Если бы он мог помочь ей, если бы знал как, то сразу бы это сделал. Но ему совсем не к кому обратиться. Разве что спросить у священника.
До матушки Милли пешком было не так уж и близко. Она жила на самом краю деревни, на опушке леса. И всё же дорога не показалась ему долгой. Может быть потому что он думал о девушке, которую по ошибке назвали его женой. Такая невзрачная маленькая серенькая и всё же такая красивая. Бернард сам не мог сказать, что в ней было такого, но когда она улыбнулась, словно солнце засияло ярче. И всё же при взгляде на неё он чувствовал то, что должен помочь ей. Даже если она сама и не попросит о помощи. Может быть, если она перестанет его бояться, он узнает, почему она здесь и что можно сделать, а до этого, пожалуй, спросит совета.
Приняв решение, он успокоился. Но всё же не надолго. Мысль о ней странным образом смущала. Словно она была маленькой феей, залетевшей по ошибке в берлогу к медведю. Старому и увечному медведю, как называл он себя сам. Найти бы того, кто в этом виноват. Ну если это проделки родственников! Бен сжал губы, а потом выдохнул. Спокойно. Он всё выяснит, но позже.