Мягко светило солнце миролюбивое, падая золотистыми лучами в лужи. Родили эти лужи разбросанные в небе хмурые тучи, которые принёс с собой с полей дикий ветер. То было со стороны севера.
Пробивалось светом яркое светило и сквозь ветвистые сучья смешанного леса, освещая многочисленные тропинки — грибные да звериные.
Сегодня, на самом исходе лета, когда созвездия несутся по Небесным путям и предвещают новые судьбы, даже воздух был полон чем-то особенным, свежим.
От того и танцевали радостно в лесу духи и зверье. Особенно меток был танец-задорный вальс Яблоневый дев, древесных дриад, с Кленовыми сыновьями, друидов сметливых. Пред днём этим, ночью, пели волки, а теперь же, с полным вдохновением этого волчьего обряда, вступал в силу Рассвет.
Существовало средь этих волшебных мест и одно человеческое поселение. Звалось оно несколько смешно, но со своею статью — Фуньков. Его жители были простодушные, добрые люди, которые были искренне счастливы своей душой в отделении от всякой городской(и не только) суеты. Они вставали рано, занимались хозяйством, тихонько судачили простой философией да ложились, по итогу, тоже рано. Загляни, читатель, с этим рассветом в любой двор и заметишь пробуждение кроткой, смиренной жизни! О, а что если нам и правда заглянуть в один дворишко, с виду обыкновенный, простой, как пять копеек —не то что бы бедный, не то что бы и богатый. Раскинулся он пред холмом, в котором был маленький дом, а в низине — курятник, пара коз и хлевом, где сейчас была корова с телёнком. Ещё где-то щебечет гусь...
Живут здесь дед Аппо и его верная супруга Хельге. Счастливые люди! Радость их состоит в житейских мелочах, а сегодня же их сердца радушно принимают смену сезона. Их ловкий душевный взгляд, совершенно не хитрый, цепляет и приятный ветерок, и вкусную еду, и всяк другую мелкость. Но главной, их неизменным счастьем, был и есть тринадцатилетний внук Тойво. Молчаливый, добродушный мальчишка, носящий на голове смешную копну(иль гриву, как угодно) пшеничных волос, пушисто обрамляющих его детскую голову. Носит он старую одежду своего дедушки, отчего в ней выглядит как мешок картошки. Потому коричневые штаны на подтяжках, такого же цвета с зелеными креплениями — последним в тон подобный есть носки на светлую обувь да зелёные пуговицы на кремовой фланелевой рубахе, заправленной в штаны.
Ни в коем случае, упоминая нашего мальчугана, нельзя не отметить, что с ним всегда находится его верная спутница — бойкая курица Аннэ. Рыжая, смелая, она всегда была готова к приключениям, которые они так ищут вместе с Тойво.
К слову, о приключениях... Как раз сегодня, повторюсь, на исходе лета, их, неразлучных друзей, ждало самое настоящее приключение! Они собирались в лес. Теперь же поясню про то, что знает каждый житель Фунькова — местный Лес это не просто лес. Из нашего начала ты, читатель, должно быть, помнишь, разные духи и волшебные звери здесь обитают.
И не всякое лесное существо жалует человека в своих владениях. Что же с этим делать и как же человеческий ребëнок собрался туда идти? Собственно, читатель, ведаю — если идëшь в гости в Лес, то надобно притвориться(а может и стать) своим. И вот какую хитрость придумал для внука дед Аапо — он вырезал тому деревянную маску, на манер такой, какую носят некоторые духи. Маска эта была якобы кошачьей мордой, с круглыми глазами и недоумением рта. Опробовал еë на ощупь, Тойво надел маску. Аапо потрепал его волосы и отправился к своему старому фургону, на котором решил подвезти внука до Леса. Конечно, у Тойво, как у всякого деревенского мальчишки, есть велосипед, да ещë и с такой корзиной! Она, конечно, для Аннэ. Но сегодня они обои не против были прокатиться в фургоне. А на нëм каждый месяц Аапо отправлялся на заработки в город — да, не скоро они еще увидятся после этой поездки...
Но Тойво не грустил. Легко и проворно он запрыгнул в машину, вместе с курицей на руках, и улыбнулся дедушке. Они поехали.
Медленно и неторопливо тянется сельская дорога, вся поросшая травой, словно бы зелëная ленивая речка. Текла она пред немногочисленными дворами и домами, вырытых прямо в холмах. С рассветом уже и жизнь в этих местах стала закипать. Столько дел, столько дел! И Тойво радостно наблюдал за этой жизнью. Всë-таки с раннего детства он тут жил и всë было для него родным, близким к сердцу.
Наконец, через минут десять, они подъехали к холму с тропой, ведущей прямо в Лес. Вместе с Аннэ на руках мальчик выпрыгнул из кузова и опустил курицу на землю, после чего помахал рукой удаляющейся машине. Аапо лишь улыбнулся и поехал дальше.
Только проводив глазами машину едва ли полминуты, как тут же Тойво переключил внимание на щебетание лесных птичек. Пора.
Медленно поднимаясь по тропе, он всë больше заглядывал в Лес.
Уже на самой границе он остановился, глубоко вдохнул лесной воздух и что-то пробормотал пред восхищением и смело шагнул в Лес...
Жило это место своей особой тихой жизнью. Шуршали кусты, пели птички. Пахло по-особенному, весьма приятно. Сначала благоухает хвоя, когда Тойво шëл по небольшому сосновому бору, а после, вступив в смешанный лес, почуял такую блаженную свежесть, что аж голова закружилась. Всë здесь восхищало мальчика: настроение Леса, его загадочность, величина и нечто очень родное, сокрытое, наверное, в самой глубине Леса.
Где-то тихо дребезжал милым голоском ручеëк незатейливый. Казалось, прислушаешься к нему и обязательно узнаешь какой-нибудь чудесный секретик, который будет только твоим и ручейка, конечно же, тоже. Вокруг пляшут солнечные зайчики от солнца, пробивающееся сквозь ветви.
Но не только любоваться пришëл мальчик, а ещë и по делу — за спиной у него был плетеный короб, а в карманах находился складной ножик. Из «улова» бабушка Хельге приготовит грибы с картошкой, а вместе с тем на столе будет тëплое молоко их коровы Мурки...
Тойво тряхнул головой и очнулся от вкусных фантазий. Он должен быть тут и сейчас!
Продолжая идти, мальчик время от времени всë же останавливался, чтобы послушать шепот ветра в листве. Но тут он удивлëнно замер. Песня!
Где-то далеко, очень тихая, она весело звенела, а иногда пищала чем-то голоском. Только бы не спугнуть это невероятное, очень важное... Чудо? Наверное. Тойво не знал, но как чувствовал! И с этими чувствами он осторожно пошëл(а следом за ним семенила Аннэ) в ту сторону, откуда доносилась песня.
Лес становился всë гуще, диче и загадочнее. В такие места обычные дети уже мало заглядывали, напуганные различными байками о том, кто может водится в Лесу. Вот только наш мальчик был слишком любопытен, чтобы испугаться заходить так далеко. Интерес в нëм горел маленьким, но верным огоньком, способным, поверьте, на многое. Ветер нового же его только раздувал.
Спустя некоторое время звук стал совсем близок, прямо за кустами бересклета. Кто-то пищал задорную песенку и пританцовывал, судя по тихому «топ-топ-топ».
Мальчик осторожно раздвинул ветки с красными коробочками и взглянул, оказывается, с холма, вниз.
Мыши! Да, это были мыши. Там, ниже, у крепких корней старого дуба, плясали и пели маленькие серенькие зверьки.
Некоторые пищали незамысловатые стихотворения о прекрасной осени:
Осень к нам медленно идëт,
К себе нас зовëт да весело поëт.
В мир иной чрез Лоншей, а вода ведь всë мутней...
Другие же держали в маленьких лапках совсем уж крошечные дурочки и флейты. Ещë другие танцевали парами и хороводами. Явно, это был какой-то мышиный праздник! О, как же эта картина захватывала и потрясала юный разум. Но это и к лучшему — чем девственней душа, тем ближе и острее она воспринимает нечто поистине особенное.
Тойво стал продвигаться сквозь кусты поближе к мышам, чтобы лучше расслышать их весëлую песенку. И, как вдруг, он споткнулся об камень(как некстати он тут оказался!) и кувырком полетел с холма. Аннэ испуганно закудахтала, а потрясëнные визитом мыши смолкли поначалу, а после бросились врассыпную с подавленным страхом пищанием.
Когда мальчик очнулся, мышей уже не было. Зато перед ним была грязная и частями свалявшиеся шерсть чей-то недовольной морды. То была рысь.
— Глупый львëнок! — вдруг она сказала и мальчик опешил. Она говорила!
И только он обнаружил это чудо, как на него посыпалась брань. Бранили его за сорванную охоту на мышей, да ещë и жаловались на «и так трудную» жизнь. Но мальчик оставался спокоен в своей уверенности в том, что нашëл нечто действительно необычное. И его внимание цеплялось не за монолог бедной рыси, а за то, что она была вся грязная, раздражительная и, совершенно ясно, несчастная.
— Тут неподалëку ручеëк... — мягко перебил он Рысь.
Та замолчала и нахмурилась(выглядело это в некоторой степени забавно), а после тихо и разочарованно бросила:
— Я уже пила, львëнок.
И почему она зовëт его львëнком?
Тут Рысь ещë что-то буркнула и убежала, оставив всë вокруг в сомнении. Тойво огляделся.
Маленькая полянка(хотя, для мышей большая) была скрыта тенью тяжелых и мощных ветвей старого дуба. Повсюду на полянке были маленькие следы лапок мышей, но постепенно они стали исчезать за собирающимся туманом, которого сначала было немного, но постепенно он накапливался, да так, что вскоре было практически ничего не видно. Мальчик испуганно сгреб Аннэ и прижал к себе. Она не менее настороженно кудахтнула.
— Не злись на Рысь, — неожиданно раздался из тумана чей-то мягкий, бархатистый и вкрадчивый голос. — Всë-таки она заболела.
Из тумана к ним вышел белый лис, идущий на задних лапах. На нëм был закрытый плащ серого цвета с голубым узором. Передних лап не было видно. На белой морде были страшно выпученные белые глаза, глядящие в самую душу. Лис продолжил говорить:
— Позвольте представиться. Я — Хуруу, дух тумана, вестник ранней свежести и горестной новости. Хрустальный колокол — моя забота. А Вы?...
Тойво молчал.
— Должно быть, младой лев? Но откуда Вы, столь древний, с тех самых пор, когда львы стали созвездиями? Должно быть, Вы Созвездие Льва!
Мальчик продолжал испуганно молчать, боясь подать свой человеческий голос.
— Что же! Позвольте отклониться, Львëнок! Надеюсь, мы ещë встретимся.
И Хуруу исчез в тумане, а последний стал постепенно меркнуть.
***
«Потрясающий день!» — думал Тойво, возвращаясь домой. Дома же его ждала вкусная еда в виде запеченной в козьем сыре картошки. С такими вкусностями он неплохо отошëл от сегодняшних событий. Допив остатки смородинового чая, мальчик полез к себе на чердак, где была обустроена его спальня.
Плюхнувшись на одеяло с подушками, Тойво стал задумчиво смотреть на побелëнную стену, обдумывая те чудеса, что сегодня произошли. Однако, решив не портить всякое волшебное своими размышлениями(чем часто промышляют взрослые), он бросил эту затею и вместо пустомыслия взял в руки кусочек угля да стал рисовать прямо на стене.
Вскоре на ней красовались танцующие мышки, хмурая Рысь и загадочный Хуруу.
Так и смотря на это, Тойво заснул.