Начало истории
Ирма слегка пожала плечами и попрощалась. Ей казалось, что все равно между ними осталась какая-то недоговоренность, что директриса не получила от нее то, что хотела. А что она может сделать? Только то, что сделала. Она наемный работник, у нее есть обязанности. Конечно, она работник достаточно высокого уровня, но все же не руководитель, а это значит, что принимать серьезные решения должна не она. Но неприятный осадок все-таки остался.
Ирина Аркадьевна закрыла дверь за Ирмой и медленно опустилась на стул. Какой неудобный стул! Как раньше она этого не замечала? Надо срочно его заменить на более современную модель. Головная боль, немного отступившая, начала напоминать о себе вновь. Она постукивала маленькими молоточками по вискам, сжимала их как пружины, пытаясь захватить как можно больше пространства и подчинить себе все мысли и чувства, заставляя сосредоточиться только на ней одной. Пора уже принять таблетку. Директриса еще с подросткового возраста лекарствам не доверяла. Одно лечишь - другое калечишь. Эта фраза, вычитанная в какой-то газете, прочно засела в ее сознании. Конечно, если она серьезно заболевала, то принимала лекарства, но далеко не все, что прописывали врачи. А обычную головную боль старалась перетерпеть, но последнее время это приходилось делать все чаще и чаще, наверное, начала развиваться метеозависимость или нечто подобное. Врачи рекомендовали ей следить за давлением, измерять его ежедневно и записывать показатели, но Ирина Аркадьевна не считала себя пенсионеркой, обивающей пороги поликлиник и способной поддерживать разговор только о болезнях, поэтому все рекомендации или игнорировала, или выполняла спустя рукава. Здоровье - это главное, здоровье не купишь. Она отмахнулась от тягостных мыслей, закрыла глаза и сказала себе словами известной героини, что подумает об этом завтра. А сейчас надо собираться и ехать домой.
Но тут она вспомнила про Наташу и про то, как уклончиво ответила Ирма на ее вопрос о продолжении Наташиной работы. Не так-то просто понять, что у Ирмы на уме. Вроде ничего плохого не говорит и не делает, а чувствуешь себя не в своей тарелке, будто она распространяет вокруг себя невидимое поле, полное легкой ряби и напряжения. Хотя неважно, с Наташей все решено и никто не изменит ее решения.
Директриса посидела еще немного, взяла сумку, мельком глянула на себя в зеркало - что-то разглядывать там не хотелось, и так понятно, что мало хорошего можно там увидеть, - и вышла в вечерний сумрак. Погода была прохладная - пора уже переходить на осенние вещи. Наступление осени всегда было непростым в жизни директрисы, почему-то с завидным упорством из года в год она подводила итоги своей жизни именно 31 августа - это ее рубеж, который отделял один год от другого. У всех людей это 31 декабря, а у нее - 31 августа. Обычно в этот день она была мрачнее тучи и по мере приближения вечера превращалась в грозовую тучу, которая вот-вот разразится, а заодно устроит бурю, ураган, смерч или даже цунами. Взгляд ее становился все более пронзительным, проникающим вглубь и даже насквозь, лицо принимало сосредоточенное холодное выражение, движения становились более резкими. А все потому, что ей казалось, что планы не выполнены, высоты не покорены, цели не достигнуты, год прошел бездумно, неэффективно, впустую.
Вот и сейчас она чувствовала неумолимое приближение этой злополучной даты.