Наш герой мог прославиться очень легко. Достаточно было всем рассказать, кто его папа. Но он скрывал его имя до тех пор, пока сам не прогремел на всю страну. В гостях у «Жизни» композитор, певец и автор песен популярной некогда группы «Чай вдвоём» и сын Ильи Олейникова Денис Клявер.
- Вы коллекционируете «мерседесы» старых моделей…
- Коллекционирую – это громко сказано! У меня три модели, но они не совсем старые, а, что называется, «олд скул». Современные машины футуристичны, в них нет индивидуальности. Не то чтобы мне не нравилось новое, но раньше всё было более душевно. И машины тоже… С моими автомобилями у меня связана моя юность. Раньше ведь как было? Если у тебя «мерседес», то ты крутой. Но я коллекционирую только купе, двухдверки. Я их называю «машины эгоиста».
- В пластинках тоже была романтика и душевность. Когда ушёл винил, ушла целая эпоха. Помню, как гонялись за новой пластинкой любимой группы, обзванивали магазины.
- Вы говорите про конкретную пластинку?
- Да про всё! Я человек всеядный. Я одновременно мог слушать «Ласковый май» и «Чёрный кофе». Наверное, если бы не это, то я не написал бы ни одной поп-песни. Музыку я включал на всю громкость. Ну а как иначе? Мама относилась к моему пристрастию с уважением, так как сама музыкант. Даже после работы, устав, она уважала мои интересы. Но помню, был случай… У «Алисы» вышел альбом «Блокада», и я попросил маму его купить. Мне было лет 12. Она пришла в магазин «Мелодия», отстояла очередь, и оказалось, что буквально перед ней забрали последний альбом. Мама вздохнула и произнесла: «Ну, и слава богу!»
- Ваше детство прошло в Санкт-Петербурге. Назовите свои любимые места в Питере?
- Родители снимали однушку в Питере, я её называю «мечта клаустрофоба». 8 метров - зал, 4 метра - кухня, два метра – прихожая и два метра – ванная. Но эта теснота не мешала отцу устраивать там актёрские тусовки. При всех благосостояниях, которые были заработаны потом, именно с этой квартирой связано моё самое счастливое время.
- В те времена действительно было непросто. Папа тогда зарабатывал меньше, чем мама, в «Ленконцерте» у него была минимальная ставка. А мама была химиком и работала в химической лаборатории. По сути, первое время она тянула всю семью. В общем, родители постоянно работали, поэтому с понедельника по пятницу я жил у бабушки с дедушкой в городе Пушкин. Там же ходил в детский садик. Мне повезло. Пушкин – сказочный город! Мы часто гуляли в Екатерининском парке, а лицей Пушкина вообще был для меня детской площадкой. На выходные я приезжал к родителям, и мы с мамой ходили по музеям. А моё место силы – это Купчино. Это первая любовь, драки и гопничество … Куда же без него?!
- Ваш младший сын в этом году пошёл в первый класс! Алла Пугачёва, например, своих детей отвела в очень крутой частный лицей. Куда Вы отдали Даниэля?
- Мы живём за городом, поэтому рядом нет обычной школы, а возить в Москву тяжело. Сын ходил в хороший частный садик, недалеко от дома, в котором можно получить и первые классы образования. В общем, мы решили его не мучить и оставили в этом же учебном заведении. Мой старший сын учился в обычной школе, и я не вижу в этом ничего зазорного. Дочка тоже учится в обычной школе.
- Если младший пошёл в школу, то старший, Тимофей, - в армию…
- Образно говоря, он в армии с 4 лет. Старший сын - спортсмен, чемпион мира по тхэквондо, состоит в спортроте ЦСКА. И те боевые качества, которые нужны мужчине, в нём уже давно сформировались. Я его очень уважаю. В детстве я тоже занимался карате, но как-то по-разгильдяйски. Лет в 15 я устал, что меня постоянно бьют. В общем, я пошёл в качалку, а потом был бокс.
- Дочери пятнадцать. Переходный возраст в её исполнении доставляет неудобства?
- Эвелин - очень творческая и глубокая личность, и в ней бурлят тинейджерские противоречия. По-хорошему, но бурлят. Я радуюсь, что она очень харизматичная девочка.
- Вы находите с ней общий язык?
- Я высказываю свою точку зрения, но спокойно, не лезу на рожон. И адекватно реагирую на её эмоциональные всплески. Было бы хуже, если бы она была серой мышью. Я рад, что все мои дети – личности.
- А как Ваш переходный возраст дался Вашим родителям?
- Нормально! Покуривал, конечно, но алкоголь - это было табу! Папа курил «Беломор», поэтому в шестом классе я начал с него. Я одновременно был и хулиганом, и организованным парнем, ходил в общеобразовательную школу и в музыкальную. Всё успевал. Но однажды... ушёл из дома.
- Почему?
- Один раз не сошлись во мнениях с родителями, и я выдал: «Ухожу из дома». А мама и говорит: «Уходи». Я собрал вещи, погулял на свежем воздухе, выпустил пар, проголодался и вернулся.
- Когда отец стал зарабатывать хорошие деньги, он складывал их в духовку. Почему?
- Под духовкой был выдвижной ящик для посуды, там он их и хранил. Когда мама уехала в США на работу, у отца начал зарождаться «Городок», появились первые хорошие деньги, их надо было где-то хранить. Вот он и придумал место. Я иногда заглядывал в ящичек, брал чуть-чуть.
- Отец знал?
- Да, и нормально к этому относился, доверял мне. Если я и брал, то немного.
- Как отец вообще отпустил маму в США?
- Думаю, он понимал, что для неё это важно. Тяжелое время было, маленькая зарплата. У отца были сложности с работой. Мамина подруга поехала в США нянечкой и позвала её с собой.
- Мама тоже работала нянечкой в США?
- Да. Она работала в шикарном доме, где её уважали. Помню, через пять месяцев отец позвонил матери и сказал ей, что мы очень соскучились. Мол, давай возвращайся, невозможно же уже. Представьте, два мужика в квартире. Какая там уборка? Мама зарабатывала в США 1200 долларов в месяц. По тем временам это были сумасшедшие деньги. На заработанные средства, помню, мне купили первый компьютер, синтезатор, отцу - видеокамеру. Камера в начале 90-х... Это было чем-то абсолютно нереальным.
- Как Вы встретили маму?
- О! Встречали мы её весело. За три недели до возвращения мамы отец поехал на гастроли, а там комары. Папа ненавидел комаров, поэтому попросил своего клавишника купить ему средство от насекомых. Тот в очках не разобрал, купил, что было, а отец, доверчивая душа, облил всего себя этим средством. Оказалось, что это был «Дихлофос». У отца была жутчайшая интоксикация, он весь опух. А я подхватил чесотку – тогда в Питере была эпидемия. В общем, картина маслом. Прилетает самолёт, выходит женщина ослепительной красоты в элегантном струящемся платье – в США мама расцвела - и стоят двое с опухшими рожами…
- Карьера Вашего отца пошла в гору, когда ему стукнуло 45. Как Вы поняли, что отец стал звездой?
- Начнём с того, что для меня папа всегда был звездой. Но настоящая популярность пришла к нему, когда появился «Городок». Я понял, когда подрос, как тяжело было отцу от нереализованности своего таланта. Спасибо Владимиру Винокуру! Он пригласил отца к себе в спектакль «Нет лишнего билетика». Его и его партнёра Рому стали узнавать на улицах… И тут Рома умирает. У отца рухнул мир - сольно он работать не мог. Ну не мог! Ему всегда был нужен партнёр. И вот такие качели были у него до встречи с Юрой Стояновым.
- Но при всех трудностях он ведь был очень добрым…
- Да, он был неконфликтным и очень душевным. Плюс к тому, он ни на сантиметр не взлетел от земли, когда пришла слава.
- И очень болезненно реагировал на критику. Неужели его критиковали?
- Ну как критиковали? Например, пятьдесят человек сказали, что им понравилось, а один - что нет. И эти пятьдесят человек для папы переставали существовать. Он мог уйти в себя, начать сомневаться. У меня, кстати, Тимоха такой же. Я вижу в нём своего отца. У него есть какая-то особенная актёрская органика. Отец никогда ничего не играл, он проживал свою роль. И мой Тимоха такой же!
- Усы стали частью имиджа Вашего отца, но однажды он их сбрил. Как его уговорили это сделать?
- Мы были с Костюшкиным у моих родителей, отмечали Новый год. У папы было очень хорошее настроение, и Стас спросил: «А когда последний раз вы были без усов?» Слово за слово! И отец говорит: «А давай». Мама закричала: «Нееееет!» Но папу уже бесполезно было отговаривать. В общем, выходит он в новом образе… Ну, совершенно другой человек. Мама очень долго привыкала к отцу потом. Папа же кайфовал, потому что без усов его никто не узнавал и он мог спокойно ходить по городу. А ведь отец всю жизнь мечтал, чтобы его узнавали. Был один смешной случай. Отца показали по телевизору, и вот стоит он на остановке, и на него мужчина глядит. Приглядывается так пристально, а потом подходит и говорит: «Здравствуйте! Извините, пожалуйста». Отец в ответ: «Да, да». «У вас ширинка расстегнута», - сказал незнакомец смущённо. А папа ждал, что у него вот-вот возьмут автограф...
- Вы долгое время никому не рассказывали о том, что Ваш отец и есть тот самый Илья Олейников. Это было Ваше решение?
- Да! Мне всегда хотелось доказать отцу, что я всё могу сам.
- Вы пошли в армию в 1993 году. Была возможность откосить?
- Время ведь было неспокойное. - Мама хотела, чтобы я пошёл в армию. Она - дочка военного, всю жизнь моталась по гарнизонам. Понимаете, армия даёт толчок к тому, чтобы ты наконец-то оторвался от маминой груди! Тимофей у меня ушёл в армию залюбленным ребёнком, но уже через неделю он был другой, уже мужик, самостоятельный. Я это буквально почувствовал. По голосу!
- Большую роль в Вашем становлении как артиста сыграл Михаил Шуфутинский. Расскажите, как Вы познакомились?
- Да, Михаил Захарович здорово нам помог. Он ведь и артист, и музыкант, и продюсер, и бизнесмен. Он знал, что делать с популярностью уже тогда, в 1995 году. И чтобы не терять динамику в концертах, а ему нужен был отдых, он приглашал других артистов. И через полгода, как мы появились, Михаил Захарович взял нас с собой в тур.
- Мы тогда выстрелили на конкурсе «Ялта-Москва-Транзит», да и папа с Михаилом Захаровичем общался! И как-то мы понравились ему. Аудитория у Шуфутинского своеобразная, сами понимаете. И тут выходим мы, такие юные интеллигентные парни из Питера, с джазовыми песнями. Во время нашего выступления люди поначалу уходили из зала. И нас с Костюшкиным это, конечно, напрягало. Тогда мы поняли, что песнями их не удержать, поэтому решили веселить, и на гастролях с Шуфутинским мы обрели еще одну профессию – обучились конферансу.
- Группа «Чай вдвоём» выступала на разных площадках. В том числе у Вас был концерт и в колонии строгого режима?
- Мы приезжаем в тюрьму, и нам проводят экскурсию. Мы на всё это смотрим и понимаем, что «Чай вдвоём» со своими романтическими песнями тут совсем не в тему. Инструктажа никакого не было, поэтому мы боялись со сцены сказать что-то не то. И вот на второй песне я произношу: «А теперь поднимем ручки вверх». Помню, Костюшкин так на меня посмотрел… Но в конце концерта сам сказал: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».
- Денис, как Вам удалось 18 лет продержаться в группе?
- Судьба, наверное. Мы помогли друг другу состояться, хотя дуэт – это сложная форма. Я романтичный, Стас - более эксцентричный. Наверное, в этом балансе и был наш успех. Однако разница в возрасте в 4 года сыграла свою роль. Стас стал заниматься академическим вокалом, я ударился в рок.
- Вы были трижды женаты… Все свои разводы Вы объясняли одним словом – «разлюбил». Что должна сделать женщина, чтобы любовь не прошла?
- Да то же самое, что и мужчина. Любовь – это труд, взаимопонимание, компромиссы, работа над собой. Просто я свою вторую половину встретил не сразу. Есть такое понятие - судьба. Все мои встречи судьбоносны, и все мои женщины потрясающие.
- Какой должна быть Она?
- У неё должно быть желание вкусно накормить, быть опрятной, красивой, интересной. Но это всё решаемо. Главное - понимать, что с тобой та единственная и неповторимая. А иногда, мне кажется, надо давать повод выяснить отношения.
- Интересно…
- Да, это интересно! Плюс чувство юмора. Если нет чувства юмора – это катастрофа.
- Очень многие люди характеризуют Вас как настоящего человека. Что для Вас означает быть настоящим?
- Всё просто! Это быть человеком, который не притворяется. Я такой, какой я есть. Когда ты искренен, это сразу видно и это всех цепляет.
Автор: Юлия Ягафарова (@bianzel)
Полную версию видеоинтервью можно посмотреть тут: https://ok.ru/live/2651160845949