"Вы что-нибудь слышали о политических отравлениях, Уотсон ?", - Холмс повернулся ко мне от окна, в которое смотрел, набивая свою знаменитую трубку. Было темно. По улице в мертвенном и тусклом свете газовых ламп тенями сновали редкие прохожие. Лицо его, странно освещённое с одной стороны камином, имело какой-то фантастический вид.
- Право, не знаю, Холмс, - я несколько смешался, вопрос был неожиданным, - Может быть, отравление безумного короля Георга Третьего ?
- Странно, что вы ещё не вспомнили Беортрика Уэссекского ! Отсутствие практики сильно вредит вам, мой бедный друг. Ах, если бы вернуть то время, когда мы расследовали дело за делом... Что вы скажете о русском политике, Алексее Навальном ?
- Это тот, что вёл какие-то дознания о воровстве и взятках среди русских чиновников ? Да, я читал об этом в "Гуардиан". Эти дознания так ни к чему и не привели, насколько я знаю.
- А вы знаете, что недавно он был отравлен ?
- Честно говоря, не придал этому значения. Я думал, что фальшивая новость, происки журналистов.
- Напрасно вы так думали, дорогой Уотсон. Всё оказалось ровно наоборот. И, знаете, я в жизни не видел более странного отравления, чем это. Судите сами: известный оппозиционный политик отправляется в некое подобие турне по провинциальным городкам. По дороге ему делается плохо, и его кладут в одну из местных больниц, где делают всё, чтобы вернуть к жизни. В это время его приближённые (у политика такого ранга всегда есть приближённые) распространяют информацию о том, что русский царь отравил Навального, отомстив таким образом за его деятельность.
Далее, пока Навальный находится в провинциальной больнице, некий фонд где-то в Берлине организовывает вывоз его в Германию, взяв все затраты на себя, в том числе и за лечение. Это огромные деньги, Уотсон, многие тысячи фунтов. Несмотря на запреты, связанные с эпидемией, как вы знаете, политик получает разрешение от русского царя на путешествие в Берлин, где его встречает сам канцлер ! Целый кортеж экипажей сопровождает Навального в одну из крупнейших берлинских клиник в Лихтерфельде, и входы охраняются берлинской полицией. Вы можете себе представить что-нибудь подобное ?
- Признаюсь, не могу, Холмс. За всю мою врачебную практику я не видел ничего подобного.
- А что вы скажете, Уотсон, как врач, когда я скажу вам, что приближенные и родственники Навального настаивают на том, что его отравили боевым отравляющим веществом, вроде того, какие немцы применили на Ипре ? Причем это вещество даже более ядовитое ! В русской больнице о нём не было сказано ни слова, но врачи берлинской клиники обнаружили, что Навальный был отравлен именно этим веществом ! Пролежав две недели в коме, которая частью была искусственной, политик уже может ходить, и даже подниматься по лестницам. Кстати, много лет назад я вёл одно дело, касающееся этой клиники. В ней работала одна медсестра, некая Ирена Беккер. За несколько лет она при помощи яда отправила на тот свет пятерых своих пациентов, и это только то, что мне удалось доказать. Наверняка отравлений было гораздо больше.
Самое любопытное, Уотсон - некоторое время спустя после отравления в номере отеля, где останавливался Навальный, побывала группа его последователей, которые упаковали все вещи, и забрали их с собой. И ни один из этих людей не обратился к врачам, ни один. Как не пострадали и все, кто окружал политика в момент отравления.
- Да, но я читал, что яд был подсыпан ему в чай в дорожном кафе.
- Который принёс сопровождающий, не так ли ?
- И он мог отравить его, сам не прикасаясь к чаю. Ведь, чтобы принять яд, чай надо было непременно выпить. Но это маловероятно. Думаю, яд и правда подсыпали в кафе. Там много народу, можно сделать это скрытно. А главное, можно легко уничтожить стакан, или просто вымыть его, и никто ничего не обнаружит.
- Тонкое наблюдение, мой друг. Но неверное. Если бы вы всегда следовали моей методике, то вспомнили бы, что странное часто скрывает примитивное. В этом кафе может быть полно соглядатаев, но никто из прислуги не мог знать, что Навальный придет именно туда, и выпьет именно этот кофе. Именно потому, что его взял другой человек. Да, этот человек мог сам отравить Навального. Могла это сделать и его секретарша, которая провела рядом с ним большую часть дня. Но мотив это сделать у обоих, прямо скажем, слабый. И самое главное, Уотсон - яд. Такое вещество нельзя получить в любой лаборатории. Причём ваши берлинские коллеги отказались передавать России результаты исследований, ссылаясь на их секретность. Что вы об этом думаете ?
- Право, Холмс, вы лучше меня знаете, что есть яды, которые на второй или третий день не оставляют почти никаких следов. Что можно убить при помощи яда почти мгновенно. Наконец, я слышал о разработках русских в этой области, которые предполагают использование яда для определённого человека, и на других этот яд не действует.
- Нельзя не признать, что ваши познания довольно широкие, доктор. И какой вы сделаете из этого вывод ?
- Возможно, этим ядом пользуются, как характерным приемом, который недвусмысленно указывал бы на конкретного преступника.
- Именно, Уотсон, именно ! Почерк. А для чего преступник использует характерный почерк ?
- Вероятно, для того, чтобы полиция установила, что действовал именно этот преступник.
- Верно. Но зачем преступник подвергает себя такому риску ?
- Из бахвальства ?
- Возможно. Но чаще для того, чтобы отвести от себя вину, и переложить её на другого, дорогой друг. Заставить следствие думать, что преступление совершил определённый преступник, имеющий определенный почерк. Подделать этот почерк, и уйти незаметно в тень.
- Да, об этом я не подумал. Но ведь русская полиция так и не завела дело, ведь так ? Раз нет дела, скорее, это всё же выдумки журналистов, или какая-то симуляция. Согласитесь, можно симулировать отравление чем угодно, Холмс, весь вопрос в затратах.
- Чтобы завести дело, Уотсон, полиция должна зарегистрировать преступление. Преступление регистрируется по месту его совершения, то есть в России. Пока берлинские медики не передадут полиции официальные бумаги с результатами исследований, однозначно указывающие на отравление этим веществом, русская полиция не может завести никакого дела - ведь у неё доказательств отравления нет. Она может только проводить проверки.
- Но в чём тогда смысл ?
- В том, что Германия может использовать эти бумаги, как козырь, в грязной игре против русского царя. Пока они не переданы России, любой может безнаказанно обвинять её в отравлении Навального. И при этом, заметьте, никакое расследование отравления не может быть назначено, потому что у русских нет результатов, подтверждающих преступление, а у немцев такие результаты якобы есть, но они отказываются передать их России.
- Так кто же отравил, и чем ?
- Не знаю, Уотсон, не знаю. Пока для меня эта история совершенно тёмная.
Вошла миссис Хадсон с подносом, на котором стояли две тарелки с холодной птицей, сыр, и большая бутылка белого вина. Мой друг отложил трубку, отошёл от окна, и жестом пригласил к столу.
Автор: [Антон Владимиров - подписка на канал]