(подробности по тегу "закреп")
Мы выехали из Пордже на следующий день, едва наступил рассвет — хотя сами толком ни черта не выспались — так как перед этим легли только в третьем часу утра. Внезапный звонок Бреквина на мой телефон побудил меня вновь идти к портье, и молить его о том, чтобы он вновь достал нам алкоголя. Дело было где-то в одиннадцать часов ночи, портье, который выдал нам номер, уже успел смениться на какого-то другого парня, несколько более старшего, чем его предшественник, и гораздо более непреклонного, чем он. Если первый из них удовлетворился чаевыми размером в пять канадских долларов, то этот суровый и непреклонный мужчина был вынужден сломиться лишь после того, как ему посулили сумму, втрое большую, и где-то полчаса спустя пять бутылок тёмного лагера всё-таки были вручены нам, а к пятнадцати минутам третьего мы с Жанной по очереди допили последнюю из них.
Я думал, что с утра меня будет мучать слабое похмелье, но ничего подобного — или выпрошенное нами пиво было очень хорошего качества, или я в своём алкогольном опыте уже прошёл тот порог, когда десять семисотграммовых бутылочек за вечер являются чересчур большой дозой для организма; в общем, так или иначе, я не ощущал даже намёка на какой-бы там ни было абстинентный синдром. Кажется, его не было и у Жанны, потому что вела она себя вполне спокойно, даже можно сказать, беззаботно, весело трепясь вслух о том, что нам расскажут наши друзья, этим вечером решившие сходить на пикник в Монтебрю. Я, после всех своих вчерашних вечерних переживаний искренне надеялся на то, что там с ними попросту ничего не случится, но вслух ничего не говорил, а поддерживал ту тему, которая задала Жанна, рассуждая о том, кого Айко удалось набрать с собой, кто должен был стать самым главным чудаком после того, как все напились (наверняка Джерри Пирсон — уж кто-кто, а он наверняка был с ними в одной компании), кто кончился быстрее всех и заснул (наверняка Чи Фу, наш новый знакомый-китаец, родом откуда-то из Сингапура, если я не ошибаюсь, рассказавший нам на своём немного ломанном, но всё-таки английском, что дома его родители держали в такой суровой строгости, что он не знал даже, что такое слабоалкогольные вина), кто был главным ворчуном, оказавшимся недовольным ни выбором места, ни подбором снеди, за которые отвечал, опять же, по большей части Айко (наверное, Боджо, или подружка Айко Нэнси — она хоть и была его относительно недавней подружкой, но плешь ему уже успела проесть основательно), кто был самый больший скромник, ну и так далее... Меня, если честно, не волновало ни то, ни другое, ни третье, мне было бы вполне достаточно того, если бы по нашему с Жанной прибытию обратно в интернат мы обнаружили, что в наше отсутствие внутри него не произошло ничего похожего на недавние события (а если и произошло, то это не обернулось никакими неприятностями для нас двоих)… Но более всего мои мысли занимал, радуя (или беспокоя?) при этом, тот факт, что за всё то время, пока мы провели в номере отеля «Дом Путника», странное шелушащееся пятно на моей левой руке рассосалось почти полностью, и почти же так же быстро, сколь и появилось, исчезло, как будто бы его там никогда и не было. Радовало это меня по вполне понятным и ясным причинам, а беспокоило потому что я никогда бы не мог подумать, что она, эта болячка, может исчезнуть до такой степени быстро, до такой, что причиной подобного исчезновения навряд ли могла бы быть даже та самая лекарственная мазь, что я втирал в свою руку ещё вчера.